Дэннис Крик - Судьба вампира

Удар клинка был быстрым и сильным. Но Люций не шелохнулся. Лишь рука его продолжала сжимать и разжимать пустые ножны и затвердела лишь тогда, когда из горла вырвался предсмертный стон. Кровь обагрила почерневшие губы. Глаза поэта закатились. Но Даниэль не рискнул посмотреть в них.

Через мгновение Люций упал лицом вниз и замер.

В ту же секунду откуда-то из темноты выскочила овчарка. Пес нашел своего хозяина по запаху дикой мяты. Он дождался подходящего момента и набросился на того, кто подошел к Люцию сзади. Но не успел — вампир уже нанес свой смертельный удар.

Эскудо кинулся на врага, Даниэль выставил вперед правую руку…

— Давай, кусай! — взгляды вампира и животного встретились. Но на этот раз пес не испугался.

Он оказался хитрее. Вместо того, чтобы впиться зубами в кисть вампира (как того и ожидал Даниэль), он прыгнул ему на грудь и вцепился в лицо. Даниэль взвыл и под тяжестью собаки упал на спину.

Эскудо рвал в клочья щеку ненавистного врага.

— Прочь! — наконец из-под туши животного раздался его дикий крик.

Как бы ни был силен и охвачен жаждой мести Эскудо, все же силы вампира и собаки были несравнимы. Когда Даниэль поднялся, вместо лица у него было кровавое месиво.

— Проклятая тварь, — боли он не чувствовал давно, а вот неприятности, связанные с его внешним видом, вызывали у него озабоченность.

Вытерев с лица кровь, он посмотрел на собаку.

— Все, псина, теперь ты сирота, — неожиданно вампир засмеялся.

А когда замолчал, эхо его дьявольского смеха еще долго раздавалось над полем битвы, пугая оставшихся в живых.

— Где твои люди, Сатон? Ты же обещал собрать всех…

— Они скоро будут, — здоровяк озирался по сторонам, ожидая подхода отряда добровольцев, который на скорую руку собрал его брат.

— Они уже должны быть здесь! Где войско?

— Я же говорю, они на подходе. — Черт, Сатон… — Не паникуй.

В это время Галба Тарот и Хлоя поймали Изота, загнав его в тупик на соседнем дворе.

Они связали его веревкой с морскими узлами и отошли на пару шагов послушать, что он скажет напоследок.

Писарь держал в руках клинок.

— Черт побери, Галба Тарот! — парень понял, что настал его последний час. — Кого я вижу! Ты тоже любишь ее голос?

— Подумай лучше о себе, чистильщик обуви.

— Не смей так называть меня! Я уже давно не тот, кем был раньше.

— А кто ты?

— Воин новой расы, слуга Даниэля…

— Твоего хозяина с минуту на минуту убьют, а ты все веришь в него? Какой же ты глупый, Изот Гальер, — писарь покачал головой. — Какой же глупый… но убивать я тебя не буду.

— Не будешь? — в глазах вампира забрезжила надежда.

— Тебя убьет она, — писарь вручил девушке нож и отошел назад.

— Вы не представляете, с кем связались! С каждым часом нас становится все больше! И ты, глупая девка, должна понимать, на чьей стороне тебе стоит быть! Скоро все, кто еще остался в живых в этом городе, умрут! Их души станут нашими! Они будут бродить по Нижним Землям, по Менкару, Ариголе и Шантэ, по всему Мирта-Крауну в поисках новых жертв! И они будут находить их и убивать… Мир погрузится в пучину кровавой сечи!

А потом, потом мы соберемся вместе, отыщем все серебро в округе и уничтожим его! Чтобы не было больше оружия против нас.

И мы пойдем дальше, на юг…

Мы проникнем в Кьяру, Левенвольде, Аристад, мы доберемся до каждого города. Постепенно мы будем убивать всех, кто попадется на нашем пути. Всех до единого! И вот когда никого больше не останется, тогда к тебе, Галба Тарот, приду я и перекушу твою проклятую глотку!

— Таков великий план вашего хозяина?

— Таков план истинного будущего, перед которым падут границы возможного…

— Заткнись! — скомандовала Хлоя, удивляясь собственной решительности.

Она стояла возле связанного по рукам и ногам вампира, и рука ее с кинжалом была занесена над его грудью.

— Больше ты не вернешься с того света, Изот, — эти ее слова венчали действие, которое предопределило судьбу чистильщика обуви по имени Изот Гальер.

— Ты убила того, кто укусил тебя, Хлоя, — сказал писарь и протянул руку, чтобы забрать у нее кинжал.

Да, и теперь я должна убить себя, — она занесла клинок, но Галба перехватил ее руку.

— Не смей!

— Зачем мне дальше жить?

— Ради меня, Хлоя…

— Рано или поздно я укушу тебя, я не выдержу! Или просто умру от голода. Как ты этого не понимаешь?

— Эй, Галба Тарот!

Писарь обернулся и увидел бегущего к ним Сатона. Его одежда была разорвана, с рук стекала кровь.

— С вами все в порядке? — не успев отдышаться, здоровяк занес меч, оглядывая темную местность.

— Мы в порядке, — за Галбу ответила Хлоя.

— Да, Сатон, — подтвердил писарь. — Могло быть и хуже. А как твои дела? Судя по тому, как ты выглядишь, бой в самом разгаре?

— Да, отряд пришел! На Площади Семи Свечей настоящая схватка! Головы врагов летят на землю!

— Слава богу, что пришел отряд, — выдохнул писарь.

— Там, в театре мы погнали их на улицу. Как я и говорил, нечисть ринулась в сторону площади. Они толком и воевать-то не умеют. Только кусаются, — с пренебрежением здоровяк отодрал от спины вцепившуюся в него кисть мертвеца и бросил ее в лужу.

— А где Люций?

— Я не знаю, — Сатон пожал плечами. — Я думал, он с вами… — Так… Сдается мне, что он нашел Даниэля.

— Постойте, — здоровяк пристально посмотрел на Хлою.

— Что случилось, Сатон? — спросил Галба, явно озадаченный таким вниманием к своей девушке.

— Или я сошел с ума, или сплю, разрази меня гром!

— Да что стряслось с тобой? Я и раньше знал, что ты неровно дышишь к Хлое, но не так же откровенно выражать свое обожание, Сатон…

— Ты только посмотри… — воин ткнул пальцем в девушку. — Посмотри, посмотри…

— Что не так-то? — взглянув на Хлою, писарь увидел, как многочисленные царапины и ссадины, которые она получила в жестокой битве, и которые сразу же заросли на ее теле, появляются снова. И они кровоточат…

— У вампиров не бывает ран, — растерянно проговорил Сатон, он продолжал рассматривать ссадины на ее лице. — Сколько мы их ни кололи и ни резали, они сразу же восстанавливались, проклятые твари…

Что ты чувствуешь? — Галба коснулся ее руки. Та наливалась теплом, и кожа ее становилась мягкой и нежной.

— Что с тобой происходит?

— Не знаю, — Хлоя пожала плечами. — Но я больше не чувствую жажды, — она остановила пробегающего мимо мальчугана — тот удирал из театра под крики о помощи. Взяла у него калач, который он сжимал в руке, и откусила большой кусок. Жадно пережевывая хлеб, она поняла, что в ней проснулся голод. Не тот вампирический, который мучил ее последние два дня, а человеческий с потребностью в обычной пище.

— Господи… — прошептал Галба Тарот. — Это невероятно… Но как?