Эрик Хелм - Уцелевший

Все страхи разом отпрянули, отступили, исчезли. Один за другим люди преклонили колена, благоговейно внимая божественной литании.

Но глаза всех по-прежнему следили за Флер.

Девочка плавно двинулась к ним, претерпевая на ходу странные изменения. Маленькое тельце окуталось теплым золотистым сиянием. Вытянулось, поднялось, плечи стали шире и крепче. Черты лица утратили детскую пухлость и сделались незнакомыми. Облако прозрачного света постепенно сгустилось и превратилось в длинное искристое одеяние.

Когда пение оборвалось на самой высокой, торжественной ноте, Флер исчезла.

На ее месте возник взрослый мужчина, чье мудрое, тонкое лицо излучало доброту и мудрость. Огромная сила чувствовалась в этом странном незнакомце, внешне хрупком, словно ученый, всю жизнь проведший за чтением книг. Серьезный, благожелательный взор устремился на присутствующих.

— Раймбаут! — раздался голос Танит. — Вы пришли!

Незнакомец отвечал не размыкая уст, однако чистый, звонкий, серебряный голос оказался внятен каждому:

— Да Я был на земле Раймбаутом дез Эркольтом. И явился, услыхав призыв о помощи .

* * *

— Я никогда не могла забыть вас, — промолвила Танит.

— И я не позабыл тебя, девочка , — ласково и мягко ответил посланник неведомых высей.

— И поэтому пришли?..

— Нет , — улыбнулся избавитель. — Просто вы подвергались поистине чудовищной опасности, которая требовала противодействия решительного и достаточно могучего. А я после многих воплощений приобрел известную силу. Но все же тебя спасаю с особенной радостью .

— Спасибо, — тихо сказала Танит.

— Вы двое подвергли опасности бессмертные свои души, взыскуя запретного и страшного. Любовь и дружелюбие воздвигли защиту, и все же не спасли бы сами по себе. Но Великая Хранительница неизменно внемлет мольбе, произнесенной чистым, любящим сердцем. И мне дано предстать перед вами сквозь облик ребенка, чья душа и помыслы покуда вполне свободны от любой нечистоты .

— Супостат повергнут и обращен в бегство. Никогда впредь он вас не потревожит. Живите сужденные земные дни честно и достойно. Мир вам, боровшиеся во имя добра. Усните и возвращайтесь !..

* * *

На мгновение почудилось, будто их вырвало из подземелья и вознесло в поднебесье. Они парили над руинами часовни, которая быстро обратилась далекой темной точкой.

Потом все исчезло.

Время прекратило течь.

Тысячу тысяч лет парили они среди бескрайнего, неизмеримого пространства, не чувствуя и не слыша ничего — словно плыли на бесконечных глубинах в неведомом, непознанном океане.

Целые эпохи миновали, казалось, пока внизу опять замаячила крыша знакомого дома, возникла библиотека, пентаграмма, четыре недвижно лежащих человеческих фигуры.

В полной, совершенной тишине ложился прах столетий — медленно, как опускаются падающие сквозь яркий солнечный луч несчетные пылинки. Тихо, неощутимо покрывал он комнату, пентаграмму, их самих...

. . . . . . . . . . . . . . . .

* * *

Де Ришло поднял голову. Казалось, он проспал несколько суток подряд. Герцог устало провел ладонью по глазам, увидел знакомые стеллажи, уставленные книгами, полутемную восьмиугольную комнату.

Лампы над головою вспыхнули прежним ярким светом.

Мари-Лу тоже пришла в себя, не без труда встала на колени, дрожащими руками погладила бледное лицо Ричарда:

— Мы спасены, милый! Спасены!

Крепко связанный Саймон застонал и зашевелился. Впрочем, подумал де Ришло, торопясь разрезать путы, маниакальный блеск бесследно ушел из его глаз...

Задребезжали, зазвенели, рассыпались мелкими и крупными осколками стекла венецианского окна, ибо тяжелый ботинок, надетый на мощную ногу, раздробил деревянные переплеты. На подоконнике возник растерзанный и ошарашенный Рекс ван Рин. Осунувшееся, пепельное лицо американца было застывшей маской отчаяния, боли, невыразимого ужаса.

Несколько секунд он стоял, обрамленный оконным проемом, в неверном сером свете занимавшейся зари. На руках у Рекса покоилось безвольно обмякшее тело. Длинные светлые волосы свисали, стройные ноги в шелковых чулках не шевелились.

Две крупные слезы скатились по щекам Рекса, и де Ришло непроизвольно отметил, что впервые видит ван Рина плачущим.

— Это... это Танит, — прохрипел американец, едва разлепляя пересохшие губы.

Мари-Лу вскрикнула. Герцог поторопился навстречу Рексу.

— Рассказывай! — коротко потребовал де Ришло.

— Она... попросила остаться, — безумным шепотом произнес Рекс. — Просила спасти от этой свиньи... от Мокаты. Я пытался дозвониться до вас, но линия была занята. Сначала... сначала я подумал привести ее сюда, затем опомнился. Пошли в лесок, воздухом подышать... Танит задремала, я сидел с нею рядом, а потом... уснул сам! Господи Боже, я уснул!

— И долго проспал? — осведомился герцог.

— Не знаю! Несколько часов... не знаю! Просыпаюсь, вскидываюсь — она лежит неподвижно. Зову, трясу... И ничего, понимаете, ничего! Ни звука в ответ! Я схватил Танит на руки, бегом бросился к вам, вижу свет в окнах... Скажите, ради всего святого, она жива?

Ричард быстро пересек библиотеку, отомкнул дверь и через минуту возвратился, неся маленькое карманное зеркальце. Приложил его к губам Танит, выждал.

— Жива. Просто в глубоком обмороке.

— Жива, — подтвердил герцог, внимательно щупая пульс девушки. — Брэнди, быстро!

Рекс пулей вылетел за дверь и минуту спустя возвратился, неся пузатую бутылку и стакан. Мари-Лу положила голову Танит себе на колени, Ричард осторожно разжал девушке зубы и влил пол-глотка.

Судорога прошла по бледному лицу, Танит закашлялась и раскрыла глаза.

— Слава Тебе, Господи! — выдохнул американец. — Слава Тебе, Господи!

Слабо улыбнувшись, Танит прошептала его имя. Краска быстро возвращалась на щеки девушки.

— Флер! — истерически закричала Мари-Лу.

— Что случилось? — вопросил герцог, нахмурившись.

— Где моя дочь?! — беззвучно спросила Мари-Лу.

Воцарилось безмолвие.

Все оторопело глядели друг на друга, боясь шевельнуться.

Затем потайная дверь легонько скрипнула и ошарашенная, только что проснувшаяся Флер шагнула в библиотеку.

— Мамочка, ты звала? Мне послышалось...

* * *

— ...но такие кошмары не снились еще ни разу в жизни, — закончила Мари-Лу, по-прежнему прижимая дочку к груди. — Мы стояли в каком-то ужасном склепе, и это чудовище, Моката...

— Я видел во сне то же самое! — завопил Саймон. — Только перед этим мы побывали в Париже, дрались, бежали...

— Что же получается? — медленно и внятно спросил Рекс. — Мы, выходит, видели полностью совпадающие сны? Мне, кстати, снилось, будто Танит...

Американец прикусил язык.

— Танит погибла только во сне, приснившемся одновременно всем пятерым... шестерым, — поправился герцог. — Сатанисты в доме Саймона, шабаш, визит Мокаты, пребывание в библиотеке были действительностью. Но прошлой ночью, пока тела спали здесь, на полу, подсознательные «я» вырвались прочь и продолжили борьбу с Мокатой в ином слое... В инобытии.