Мара Брюер - Фанатка

– У нас сегодня длинный день, мог бы быть ответственней… – в трубке остались короткие гудки. Брендон выругал брата за то, что тот бесцеремонно прервал разговор.

Роберт направился в ванную, пошатываясь. Встав перед зеркалом над раковиной, он пристально уставился на своё отражение. Сфокусировать взгляд не удавалось. Перед глазами всё плыло, он видел лишь опухшее небритое лицо. Взяв в руку «Gillette», он увидал, что держит больше одного лезвия, а плавающие головки размножаются и сливаются воедино. Отложив бритву, он открыл кран и умылся холодной водой. Это немного его взбодрило.

Из ванной он отправился в кухню, спотыкаясь о разбросанные по съёмной квартире вещи. Он открыл холодильник и откупорил бутылку «Corona Extra» – лёгкого мексиканского пива, всегда имеющегося на такой случай. Сделав несколько жадных глотков, Роберт поставил бутылку на стол.

Он направился в спальню. Окинув взглядом разбросанную по маленькой комнате одежду, он приметил наиболее свежую серую футболку и любимые синие джинсы. Любимые – потому что удобные.

Надев выбранные вещи, он достал из-под кровати пыльную дорожную сумку, в которой лежал ещё не распакованный после прошлой поездки комплект свежего белья, которым он так и не воспользовался, походные бритвенные принадлежности, пара книг и блок сигарет «Bond», в котором недоставало двух пачек. Он счёл, что этого достаточно.

Благодаря нескольким глоткам пива Роберт почувствовал себя немного лучше: голова не гудела, и при движении не возникало боли. Но его ещё пошатывало. Он приблизился к шкафу, открыл дверцу и достал чистые носки. Надев их, он вновь просунул руку в шкаф и достал ещё два носка – чёрный и серый. Отказавшись от поиска одноцветных пар, он просто швырнул свою находку в дорожную сумку.

Роберт ещё раз оглядел комнату. Чёрные ботинки на рифлёной подошве он обнаружил около тумбочки, заставленной бутылками. На полу у кровати тоже были пустые бутылки. Обуваясь, Стюарт произнёс вслух: «Надо разгрести этот хлам, когда вернусь».

Роберт прошёл на кухню и еще отхлебнул из горлышка пиво. Он почувствовал лёгкость: головная боль вовсе отступила и сознание, как ему показалось, прояснилось.

В спальне раздался телефонный звонок. Войдя в комнату, Роберт не обнаружил мобильник, но отчётливо слышал, откуда доносилась мелодия. Он подошёл к кровати, просунул руку под подушку – ничего, откинул одеяло – пусто. Телефон продолжал разрываться, раздражая музыкальный слух своими нечистыми аккордами. Роберту пришлось откинуть подушку на другой край постели: у самого изголовья, лёжа ребром, пел и вибрировал телефон.

– Да, – ответил он.

– Мы внизу, спускайся. Ты готов?

– Да, – коротко ответил Роберт и нажал кнопку сброса разговора.

Взяв свою сумку, он направился к выходу. По пути Стюарт снова завернув на кухню и сделал ещё два больших глотка «Corona Extra», после чего, сняв с гвоздя ключи и выключив свет, вышел и захлопнул дверь.

– Привет, Робби! – пропела Эни Фокс. – Твой братец не дал мне даже вздремнуть, – хихикнула она, подмигивая Роберту.

– Ты воняешь, как… – Брендон осёкся, подбирая в голове подходящее слово. Роберт лишь надменно приподнял бровь, показывая своё наплевательское отношение к мнению окружающих. – Эштон, заверни на студию! Кажется, Роб что-то забыл, – велел Брендон водителю.

«Тойота» свернула через два квартала, направляясь в студию звукозаписи Брендона Стюарта.

– Послушай, я очень тебя прошу, не подводи группу. Для нас очень важен фестиваль.

– Ты для этого меня сюда привёл?

– Нет, Роберт… Вот, возьми струны… тебе они точно понадобятся, – Брендон протянул брату две упаковки.

– Угу, – промямлил его близнец в ответ.

– Я договорился: если всё пройдёт хорошо, мы отправимся в мировое турне. Роб, ты же всегда хотел побывать в Европе! Это отличный шанс для всех нас.

– Да, пожалуй… Европа… Я хотел бы в Италию.

– Да, да, брат, Италия будет обязательно. Я тут подумал… может, тебе стоит пройти курс реабилитации… Я буду рядом… вместе… мы вытащим тебя…

– Считаешь меня больным?

– Надеюсь, что это не так. Но, уверен, так будет лучше.

– Лучше для тебя?

– Нет, Роберт, для тебя. Я был напуган, когда ты в первый раз угодил в больницу. Второй удар был мягче, но подумай о своём здоровье.

– Потому что… это она спасла меня… – мечтательно произнёс Роберт.

– Да, братец, та медсестричка не отходила от тебя, – довольно ухмыльнулся Бренд он, радуясь в душе, что его близнец всё ещё интересуется женщинами. Он был очень удивлён его ответу.

– Я не помню никакой медсестрички, Брени. Я о моей… – с этими словами он развернулся и оставил недоумевающего брата одного в студии.

Перелёт предстоял тяжёлый. Сначала Лос-Анджелес – Денвер, потом через несколько часов Денвер – Нью-Йорк. Во время первого полёта все дружно спали в бизнес-классе. Роберт пытался читать, но на первой же странице его веки отяжелели, глаза закрылись, и он задремал.

Ему снился сон, один и тот же вот уже несколько месяцев. То туманные вспышки, то чёткие, яркие картинки. Во сне к нему приходила девушка: молоденькая, стройная, с большими распахнутыми глазами, мягкими губами, длинными густыми каштановыми волосами. Она казалась очень хрупкой. В первый раз она приснилась ему около года назад, когда он попал в больницу. Она обняла и прижала его к себе, отчего он почувствовал прилив сил. Тем, что выкарабкался, он обязан этой прелестной воображаемой девушке. Он мечтал о ней каждую свободную минуту, считал своей музой, был уверен, что она где-то действительно существует и они обязательно встретятся.

В его фантазиях они проводили вместе много времени, им было весело и легко. Однажды появилось привидение ещё одной девушки, неразлучно следовавшей за его музой. Он сначала был очень зол, что кто-то смеет мешать его мечтам, но потом привык к новенькой. В её реальное существование верить не хотелось, но иногда казалось, что её предназначение очень важно, хотя пока и непонятно.

В сегодняшнем сне он пытался найти во мраке хотя бы слабый источник света, метался по сторонам, натыкаясь на массивные предметы. Страх овладел им. Неожиданно яркая вспышка привлекла внимание. В полосе света он увидел большие светлые глаза своей музы. Её взор был мягким и чистым, манящим своей невинностью и полным любви.

Роберт очнулся ото сна, когда объявили о снижении. Фокс сидела в кресле недовольная, повернувшись к иллюминатору. Брендон, видимо, пересел от неё к своему телохранителю ещё во время полёта и сейчас пристёгивал ремень безопасности.

Роберт взглянул на свой живот – на нём покоился застёгнутый в самом начале полёта ремень. Из кармана переднего сиденья торчала книга. Он не помнил, чтобы клал её туда, но догадался, что это сделал Питер, повсеместно следующий за объектом своих забот.