Мара Брюер - Фанатка

«Подписался под одним дельцем», – звучал голос Янг в её голове. Что это может значить? Теперь придётся следить за прессой и MTV.

Подписался под одним дельцем – что за дельце может затеять Роберт? Что он ещё выкинет?

Подписался под одним дельцем – и как это может отразиться на Анжеле?

Подписался под одним дельцем – девочки наверняка знают подробности, но скрывают от неё.

Подписался под одним дельцем – скоро всё станет ясно!

Элис провалилась в объятия Морфея.

Она понимала, что спит. Потому что ясно осознавала, что не может находиться в квартире Швиммер на улице Ласаль. Девушка стояла в комнате Анжелы и смотрела на занавеску, за которой балконная дверь открывалась ей на встречу. Она прошла по комнате, узнавая кровать и письменный стол Анжелы, её шкаф и полку с игрушками. Она вышла на балкон, незастеклённый, поросший диким виноградом, которого никогда не было на самом деле. За окном был сад, совсем как на ранчо Рэйчел Батлер. На деревьях сидели разноцветные птицы и пели, выводя знакомый мотив. Но Кэмпбелл не могла разобрать, что именно за песню она слышала. Словно несколько мелодий смешались в одну, запутывая её и без того никчемный слух. Краем глаза она уловила движение и повернулась на треск сухой ветки. На балконных перилах сидела рысь. Дикая кошка медленно и плавно направилась к Элис. Кисточки на её ушах едва трепыхались на лёгком ветру, лапы не издавали звуков, лишь еле слышное мурчание животного сливалось с пением птиц. Вдруг птицы в саду замолкли, а вместо мурлыканья рысь издала протяжный звериный рык, после чего на глазах Кэмпбелл превратилась в огромную крысу с узкой мордой, устрашающе торчащими резцами и мерзким длинным хвостом.

Элис проснулась в холодном поту.

Старейший американский праздник – День Благодарения отмечался в семье Кэмпбелл как один из самых важных в году.

Тина приготовила традиционную индейку с клюквенным соусом. Ждали Дельгадо и Элис с её университетской подругой. Фред высматривал в окно «мустанг», чтобы сообщить жене о приезде дочери. Наконец, из-за угла вывернул белый автомобиль, и мистер Фелиз выкрикнул, что девушки едут.

– Моя мама может быть слегка навязчивой, но всё оттого, что она беспокоится обо мне, – предупредила Кэмпбелл подругу.

– Как и все мамы, – ровно ответила японка.

– Что это у тебя, Эмили? – Элис только сейчас заметила небольшой свёрток в руках соседки.

– Так, небольшой подарок – японский цветок. Он расцветает, когда в доме всё хорошо, и вянет от тоски.

– У нас он не зацветёт, мы унылые, – засмеялась Кэмпбелл.

– Не думаю, он не от смеха и веселья цветёт, а там, где все живут в согласии.

– И это не про нас, – девушки поднялись в квартиру Фелиз – Кэмпбелл.

– Привет, детка, – вышел навстречу им Фред. – А ты – Эмили?

– Да, сэр. Очень приятно. Мне Элис много о вас рассказывала, – вежливо ответила Чоу, но ее лицо по-прежнему ничего не выражало.

– А вот нам о тебе ничего не известно! – мистер Фелиз покосился на дочь.

– Папа, не смущай мою подругу, – одёрнула его Элис и обратилась к Чоу: – Идём на кухню к маме.

Девушки отправились во владения миссис Кэмпбелл, Фред – обратно на свой диван.

– Мама, познакомься, это Эмили, моя соседка по общежитию.

– Здравствуй… Эмили, – Тина была шокирована внешним видом японки.

Чоу приложила массу усилий сегодня, чтобы выглядеть, как обычная девушка. На ней не было ничего чёрного, но фиолетовая кофта с пауком из стразов в сочетании с густо обведёнными чёрными глазами делали вид девушки зловещим. Тина чуть не выронила блюдо с индейкой.

– Добрый вечер, миссис Кэмпбелл! – высокий звонкий голосок готки вернул к реальности мать Элис. – Это вам! – Чоу протянула женщине свёрток.

– Мам, это цветок, который расцветает, если в доме царит гармония!

– У моей мамы много таких цветов, и они никогда не вянут, – пропела Эмили.

Их знакомство прервали приехавшие Дельгадо. Милагрос радостно поприветствовала хорошо знакомую ей Эмили Чоу. Марианну заинтересовали украшения японки – необычные серебряные кольца. Дженнифер восхитилась её белой кожей – для женщин семьи Кэмпбелл это было недостижимой мечтой. Хосе Луис отправился в гостиную к Фреду и приземлился рядом со свояком на диван. Миссис Дельгадо предложила сестре помощь в сервировке стола, а девушки направились в комнату Элис.

– Ты до сих пор слушаешь «Ghost»? – спросила Мили, услышав, что из динамиков доносятся аккорды композиции из альбома «Фазы Луны». – Тебе не надоело?

– Нет! – резко ответила Кэмпбелл. – Тебе же не надоедает твоя попса.

– Важно не что слушаешь, а какие это вызывает у тебя эмоции, – звонкий голос Эмили привлёк внимание сестёр. – Вот ты, Эл, что ты чувствуешь, когда слушаешь эти песни?

– Они депрессивны! – высказалась Милагрос.

Элис бросила на неё гневный взгляд, а после повернулась к окну и сказала:

– Мне весело, хочется подпеть, станцевать! Поднимается настроение…

– Видите, девочки, для неё это положительные эмоции. Я, например, часто медитирую под народные японские песни, при этом мне нравятся тяжёлый рок и Майкл Джексон. А вы что слушаете? – обратилась Чоу к сёстрам Дельгадо.

Мили и Мари начали рассказывать о своих любимых исполнителях. Элис наблюдала за Эмили: за время разговора ни один мускул не дрогнул на её лице, но в глазах был интерес. Кэмпбелл сделала ещё одно открытие для себя: её подруга была любопытна. Возможно, даже более любопытна, чем сама Элис, но, в отличие от неё, легко и ненавязчиво задавала вопросы и получала на них ответы.

Тина пригласила к столу. Вся компания расположилась вокруг блюда с индейкой. Каждый из присутствующих по очереди воздал благодарность за самое главное, что, по их мнению, есть в их жизни.

По маленькому телевизору в кухне Кэмпбелл транслировали традиционное помилование индейки президентом. Джордж Буш-младший, держа в руках птицу, широко улыбался в камеру. Фред и Хосе Луис начали обсуждение политики США, но их дебаты прервали жёны, потребовавшие в этот день не поднимать столь скучные для них темы.

Эмили за вечер успела расположить к себе обе семьи. Мужчины сочли её весьма интересной и симпатичной, Хосе Луис до неприличия долго не сводил с девушки глаз, пока Фред, заметивший это, не пнул его под столом коленом. Тина хоть и долго присматривалась, но в итоге, видимо, сочла её общество не опасной для своей единственной дочери. Она завалила девушку вопросами о её семье, о её жизни в Сиэтле, о её увлечениях и, конечно, наличии бойфренда. Чоу догадалась, что лучше не упоминать о Максе, и соврала, что парня у неё нет. Элис благодарно улыбнулась, понимая, что это ложь во спасение её самой.