Уильям Блэтти - Экзорсист

Священник открыл глаза и увидел перед собой лицо режиссера.

— Ну, вот так-то лучше. Слушай, ведь это она меня убила. Не этот наш домохозяин, Каррас, нет, она! Точно тебе говорю! — существо усердно закивало головой. — Она! Представляешь, стою себе у бара, тихо делаю свое дело, вдруг слышу — стон наверху. Ну, думаю, нужно подняться, взглянуть, в чем там дело, может быть, нужна моя помощь. Подхожу — что ты думаешь? Эта стерва — хвать меня за горло! Боже, в жизни своей не встречал такой силы! — заблеял Дэннингс жалобно и протяжно. — Провизжала она мне что-то такое насчет мамаши — будто бы у меня с ней дела какие-то были, из-за чего, дескать, она с мужем и разошлась… что-то в этом роде, я, б общем-то, до конца так и не понял. Ну уж зато в остальном она не оставила мне сомнений: схватила и вышвырнула в это вот чертово окно. Она убила меня! — завопил Дэннингс скандальным фальцетом. — И после этого, ты считаешь, самое правильное будет — выгнать меня отсюда? Нет, Каррас, ты мне ответь: это по-честному ? Где справедливость, я спрашиваю? — Каррас проглотил застрявший в горле комок. — Ну так что, по-честному? Да или нет?

— Как… как голова оказалась вывернутой к спине лицом? — прохрипел священник.

— О, по чистой случайности. — У Дэннингса забегали глазки. — Ударился о ступеньку… Черт его знает, как получилось… Так уж у меня вышло.

Каррас постоял в задумчивости, затем отмахнулся от наваждения и, опять взявшись за запястье, уставился на циферблат.

— Димми, прошу тебя, не оставляй меня одну! — И снова мать… — Вот бы ты стал доктором, Димми, а не священником! Я бы жила в хорошем доме, не там, с тараканами. Тогда бы… — Он изо всех сил пытался подавить, выключить себе на время слух, но дребезжащий, плачущий голосок не унимался. — Димми, пожалуйста…

— Ты не моя…

— Что, подонок, страшно правде в глаза взглянуть? — загрохотал вдруг демон. — Легче верить тому, что болтает Мэррин? Думаешь, он и правда такой вот, благостно-пресвятейший? Так вот, ты ошибаешься. Он надутое ничтожество. И я это тебе докажу, Каррас! Я докажу тебе это, прикончив свинку!

Священник открыл глаза, все еще не осмеливаясь повернуть голову.

— Да-да, она умрет, и бог, которому молится твой Мэррин, ее не спасет. И не спасешь ее ты! Она умрет, и причиной смерти ее будут его гордыня и твое невежество. Болван! Нельзя было давать ей либриум!

Каррас поднял взгляд. Глаза демона сияли пронизывающе-радостной злобой.

— Ну а пульс можешь щупать сколько угодно, — ухмыльнулся он. — Давай уж, нащупайся вдоволь!

Каррас не убрал пальцев. Но что-то тревожное слышалось ему теперь в ударах пульса. Сердце девочки билось часто и…

— Слабо? — квакнул демон. — Ну ничего, это у нас не надолго.

Священник вынул из чемоданчика стетоскоп.

— Слушай, Каррас, — проскрипел демон, — слушай внимательно! — Сердечко билось вяло и бессильно, будто откуда-то издалека. — Я не дам ей спать!

Каррас похолодел; бросил на демона быстрый взгляд.

— Да, слышишь, больше она не уснет! Я не дам свинке заснуть! — Тот разразился злорадным хохотом.

Как-то незаметно в комнате появился Мэррин; вышел из-за спины и стал у кровати.

— Что тут произошло?

— Он сказал, что не даст ей спать. — Каррас обратил на старика измученный взгляд. — С сердцем у нее все хуже, святой отец. Так вот, без отдыха, долго она не протянет.

— А лекарства? — Мэррин нахмурился. — Можете вы ей дать какое-нибудь снотворное?

— Это опасно, — покачал головой Каррас, — может впасть в кому… — Он бросил на Риган быстрый взгляд; существо теперь принялось кудахтать, как курица. — Стоит только давлению упасть еще чуть-чуть…

— И что мы с вами можем сделать в такой ситуации?

— Ничего… ровным счетом ничего… Впрочем, не знаю, может быть, есть какие-то новые средства. — Каррас резко развернулся. — Давайте я вызову сюда кардиолога.

Старик кивнул.

Крис дежурила на кухне, а из комнаты за кладовкой доносились рыдания Уилли и голос Карла, пытавшегося как-то утешить жену. Не вдаваясь в особенно мрачные подробности, Каррас вкратце объяснил Крис, почему необходима срочная консультация, а получив согласие, тут же поднял звонком с постели своего друга, известного специалиста из медицинского колледжа Джорджтаунского университета.

— Сейчас буду, — пообещал тот, когда священник ввел его в курс дела.

Кардиолог приехал через полчаса; он пришел в ужас от вони и холода, но более всего поразился состоянию девочки. Существо некоторое время несло околесицу, а затем принялось петь, издавая время от времени животные звуки. Потом появилась личина Дэннингса.

— О, какое несчастье! — заныл он, обращаясь к доктору. — Просто-таки тихий ужас. Только на вас вся и надежда. Как вы думаете, спасете девчонку? А иначе нам просто некуда будет деться. И все из-за этого… Черт бы побрал этого упрямого беса! — Кардиолог остолбенело уставился на Риган, не прекращая, впрочем, измерять давление. Дэннингс тем временем повернулся к Каррасу. — Ну а ты что себе думаешь? Девчонку нужно госпитализировать, дураку же понятно. Место ей — в дурдоме, Каррас, и ты это знаешь! Ну давайте же, наконец, прекратим эту дурацкую возню. Все равно ведь ты будешь виноват в ее смерти, только ты! Ну хорошо, он — твердолобый осел, и это как-то понятно. Но почему тебе, Каррас, нужно ему уподобляться? Ты же доктор, должен быть умнее. И потом, с жильем в наши дни так стало трудно, что если мы… — Но тут появился демон и завыл по-волчьи.

Доктор невозмутимо стянул с исхудалой детской руки черное тряпичное кольцо сфигмоманометра и кивнул, давая понять, что осмотр закончен.

— Что у вас тут за чертовщина происходит, а, святой отец? — спросил он в коридоре, невольно оглянувшись на дверь. Иезуит отвел глаза.

— Об этом я вам сейчас рассказать не могу, — мягко ответил он.

— О’кей.

— Что скажете?

— Ей необходим полный покой, — мрачно бросил специалист. — Покой и сон. Заснуть просто необходимо, пока давление не упало до такого уровня, что…

— Что же мне делать, Билл?

— Молиться. — Доктор взглянул Каррасу прямо в глаза и пожелал ему спокойной ночи. Священник стоял, смотрел ему вслед и молил Бога о том же: об отдыхе, о передышке, о какой-нибудь надежде или о чуде… Он знал: чуда не будет. “Нельзя было давать ей либриум!”

Отяжелевшей рукой он толкнул дверь спальни. Риган теперь ржала по-лошадиному. Мэррин все понял, молча кивнул. Затем с мрачной решимостью опустился перед кроватью на колени.

— Отче наш… — начал он. В лицо ему брызнула темная желчь.

— Ты проиграешь! — взвыла Риган. — Она умрет! Она умрет!

Каррас открыл свой томик “Ритуала” и поднял взгляд.