Анастасия Лик - Я буду первым

— Шрам? — испугалась она, а Кристофер тихо рассмеялся. — А ты как? Я очень испугалась, когда увидела тебя.

— Жив, как видишь, — пожал плечами Кристофер. — Ты вещи уже перевезла?

— Куда?

— Ко мне. Я не видел чемоданов в твоей комнате.

Ева опустила взгляд, не зная, что ответить. Переезжать жить к Охотнику не хотелось, и обсуждать это при Артёме не стоило. Но они оба ждали от неё ответ.

— Кристофер, у меня есть своя жизнь. Я хочу жить в своём доме, а не под твоей указкой.

— У тебя нет своего дома, — резко ответил он.

— Моро, ты действительно думаешь, что это замечание заставит меня переехать к тебе? — огрызнулась Ева. — Пусть моя жизнь не так разнообразна и интересна, как у тебя, но она моя, и я люблю есть печенье в кровати и петь в душе, а в твоём доме множество правил и ограничений, которые не позволят мне этого и многого другого.

— Другого? Это любовников приводить? — резко бросил Кристофер и тут же добавил: — Прости.

— Я согласна, — вдруг сказала она. — Но при условии, что ты найдёшь другое место для встреч со своими… подругами.

Кристофер возмущённо открыл рот. Вот наглость! Но Артём смотрел на него глазами, полными надежды, и он нехотя ответил:

— Договорились. И, Ева, у Артёма теперь будет другой врач, но он обязательно должен проходить все назначенные процедуры и принимать лекарства. Пневмония — серьёзное заболевание, его нужно лечить, чтобы не было осложнений.

— Конечно. Артём даже уколов не боится, да, здоровяк? — потрепала она кудри мальчика. Тот важно кивнул.

— Ева, можно ещё печенье?

— Скоро обед. Давай до полдника подождём?

Артём согласно кивнул, взял со стола книжку и пошёл в кровать.

— Что ты с ним сделала? — изумлённо прошептал Кристофер. Меньше месяца назад Артём был полностью оторван от реальности, не говорил, не реагировал на просьбы и казалось, что он не жил, а существовал, а сейчас перед ним сидел совершенно другой человек.

— Артём, я провожу папу и вернусь, — обернулась Ева к мальчику и, дождавшись от него кивка, взяла под локоть Кристофера и вышла из палаты.

— Крис, я же тебе говорила, у Артёма нет психологической травмы как таковой, — начала говорить она. — Его что-то беспокоит, это несомненно, он вздрагивает, когда спит, плачет, чего-то боится, но в этом есть и твоя вина.

— Что ты имеешь в виду?

— Дети нуждаются в заботе, и Артём тем более. А он чувствует себя незащищённым, брошенным. Ты ведёшь себя с ним так, как будто он виноват в случившейся трагедии, коришь его, хотя должен утешить, грубишь, когда он нуждается в ласке. Твой сын не желает проявлять волю, закрывается, потому что боится. Когда ты последний раз обнимал его?

— Я… я не помню, — тихо ответил Кристофер.

— Он же твой сын, — возмутилась Ева. — Да, тебе было тяжело потерять жену, но и он потерял мать. Только в отличие от тебя он не может справиться с этим самостоятельно, ему нужна помощь.

— Я же не могу нянчиться с ним, как ты, — пробурчал Кристофер, не глядя на Еву, но она остановилась и требовательно развернула его к себе.

— Крис, Артём уже взрослый мальчик, ему через год в школу. Он может стать полноценным человеком, он уже личность. Упрямый, требовательный и вздорный, как его отец, в нём сильная и горячая кровь. Конечно, моя задача раскрыть его, но я не всегда буду работать у тебя, поэтому ты сам должен научиться общаться с ним. Завоевать его доверие и воспитать из него Охотника или просто хорошего человека, как тебе хочется, иначе всё повторится, а перевоспитывать подростка невероятно тяжело.

— Ева… не забудь сменить перевязку, — тихо ответил Кристофер.

— Крис, — коснулась она его руки. — Если ты не хочешь видеть меня в своём доме, то я буду приходить к Артёму, как и прежде. Ничего страшного.

— Хватит, — грубо ответил он. — Я же дважды сказал, что хочу. Или в твоей голове столь сложная информация не задерживается?

— Хам, — улыбнулась Ева, развернулась и ушла.

— Почему ты не сказал, что ты с ней? — рядом неожиданно появился Каров и усмехнулся, глядя вслед уходившей девушке.

— С Евой? — изумился Кристофер. — Нет, эта Барби меня интересует исключительно в качестве воспитателя для Артёма.

— Хорошо, тогда я, пожалуй, начну за ней ухаживать, — романтическим голосом сказал Каров. — У неё чудесные ножки, надеюсь, она их раздвинет.

— Каров, последний раз предупреждаю, не приближайся к ней, — с угрозой в голосе произнёс Кристофер.

— Сам не берёшь и другим не разрешаешь?

— Именно.

— Ладно… тебя внизу ждёт какой-то вервольф. Говорит, ему назначено.

— Спасибо, Кирилл.

На эту встречу Медведев приехал неохотно. Кристофер Моро частенько подкидывал ему работёнку, но бойня, произошедшая сегодня утром на окраине города, уже не вписывалась ни в какие рамки. Один человек вырезал несколько семей и поджёг дом.

Дело Охотника правое, Медведев, как никто, знал суть его работы, понимал и всегда убирал следы, оставленные после ликвидации нелюдей. Также он знал, что Крис — жестокий человек, убивающий легко, без дрожи в руках, но сегодня первый раз не знал, что сказать.

Посмотрел на своего молодого напарника, нарезающего круги вокруг машины. Нервничает. Кристофер просил приехать уже час назад, но сам так и не появился, хотя нет, судя по встревоженным глазам Нильса, Охотник уже близко. Неужели чувствует?

— Унюхал? — мрачно поинтересовался Медведев, закуривая очередную сигарету.

— Да от него кровью несёт за милю, — пробурчал напарник. Его понять было несложно. Он боялся.

На тёмной дороге показались яркие фары. Через несколько секунд раздался резкий звук тормозов, и из чёрного внедорожника вышел Охотник.

— Ты не слишком торопился, — отстранённо произнёс Медведев, пытаясь понять настроение Кристофера, но его глаза не выражали абсолютно ничего.

— Список возможных жертв, — без прелюдий сказал он и сунул в руку майору лист бумаги. — Они знают, что за ними охотятся, и в случае опасности позвонят мне, но и ты приставь к ним своих людей. По возможности, конечно.

Медведев посмотрел на внушительный перечень фамилий и адресов и неуверенно кивнул. Охранять всех, разумеется, не получится, но усилить патрули на отдельных участках вполне возможно. Хорошо, что эти твари предпочитали жить сплочённо.

— Только наблюдение.

— Разумеется, — возмутился Медведев. Вступать в бой с Демоном, убившим уже десятерых вервольфов, — самоубийство. — Зачем на Розы Люксембург дом поджёг? Без этого нельзя было обойтись?

— А как бы ты своему управлению объяснил десяток мёртвых вервольфов? — язвительно поинтересовался Охотник. — Не учи меня делать свою работу.