Виктор Песиголовец - Деяния ангелов

Через пять секунд Наташа умчалась, а мы стояли с Вивой в прихожей и с улыбкой смотрели друг на друга.

Сразу после обеда мне позвонил Алексей:

— Сможешь приехать?

— Прямо сейчас?

— Да, сейчас!

Я сказал Виве, что еще появлюсь у нее сегодня и отправился к лругу.

Он встретил меня на улице во дворе своего дома. Бледный, худой, взгляд какой-то тревожный, бегающий.

— Отвези меня на Правобережное кладбище, — попросил он, вяло пожав мне руку. — Хочу побывать на могиле Люси.

— Зачем? — спросил я, стараясь не выдать своего беспокойства. — Этот визит тебе сейчас ни к чему.

— Душа просит! — вздохнул Алексей.

— А нельзя ли отложить поездку, пока ты полностью не выздоровеешь? — попробовал я переубедить его.

— Повезешь или нет? — он взглянул на меня исподлобья почти враждебно.

— А Настя?

— Она не узнает. Ты же не скажешь?

— Но как мы найдем могилу Люси? — выложил я последний аргумент.

— Поехали! Я все разузнал у Андрея.

Пришлось усаживать Алексея в машину и ехать на Правобережное кладбище.

Могилу Люси мы отыскали не сразу.

Девушка была похоронена на самом краю кладбища, но далеко от того места, куда мы подъехали.

Холмик посеревшей земли с деревянным крестом, на нем — табличка с фамилией, датами рождения и смерти. Венки, раскуроченные ветром, с вылинявшими от дождя и ветра бумажными цветами.

— Здравствуй, Люся! — Алесей снял с головы свою вязаную шапочку, перекрестился. — Вот, я пришел навестить тебя и… ребенка нашего, которого ты носила…

Я отошел немного в сторонку, чтобы не мешать Алексею.

Он долго стоял у могилы и молчал. Потом медленно опустился на колени, сначала — на одно, потом — и на второе.

— Простите меня за все…

— Алешка, простудишься! — я подскочил, помог ему подняться. — Ты же встал прямо в лужу…

— Ничего со мной не случится, — тихо проговорил он.

— Поехали домой!

Алексей слабо качнул своей седой головой.

— Сейчас, подожди минутку…

Пошатываясь, мой бедный друг подошел к кресту, наклонился и поцеловал его.

— Простите меня! — воскликнул он с надрывом. Затем прикрыл впалые глаза желтыми веками и дрожащим голосом повторил: — Простите меня… Слышите? Простите!

Я не знал, как мне поступить. Оттаскивать друга от могилы в такой момент было вроде бы как-то не по-человечески. Но и не оттаскивать я не мог — Алексей еле держался на ногах, того и гляди свалится в грязь и начнет биться в истерике.

К счастью, едва я коснулся его руки, он повернул ко мне свое лицо, залитое слезами, и почти спокойно произнес:

— Спасибо тебе, Ваня, что привез меня сюда. Я сказал Люсе то, что хотел. Теперь можно ехать домой…

Когда мы подкатили ко двору Алексея, он, не сказав ни единого слова, пожал мне руку, вышел из машины и скрылся за калиткой. Даже на чай не пригласил. Но я не обиделся, я все прекрасно понимал…

Закурив, я развернул машину и поехал к Виве.

— Знаешь, мне опять придется смотаться в Петербург, — огорошила она меня новостью.

Я недовольно поморщился.

— Хочешь отвезти картины? Может, повременишь с отъездом? Ты же недавно была там.

— Я вынуждена ехать! — развела руками девушка. — Пока тебя не было, звонил Владимир Иванович, просил срочно приехать.

— Это тот антиквар? Что у него случилось?

— У него обнаружили рак! — сдавленно выкрикнула она. Ее голос и взгляд свидетельствовали о нешуточной тревоге. — Он чувствует себя очень плохо и хочет проститься.

— Да, неприятное известие, — вздохнул я. — Ты завтра поедешь?

— Нет, я отправлюсь в Петербург сегодня вечером! — девушка нервно теребила кармашек халата и смотрела на меня виновато. — Не обижайся, что оставляю тебя так неожиданно, ладно?

— А билет? Вряд ли тебе удастся его купить, — засомневался я.

Она беззаботно махнула рукой:

— Да куплю!

— Точно купишь?

— Ну, конечно! — уверенно произнесла Вива.

— Тогда готовься в дорогу! — я решительно направился в прихожую. — Только сначала нужно хорошо подкрепиться! Сейчас я сбегаю в магазин, куплю что-нибудь сытное, а то у тебя в холодильнике одна травушка-муравушка зелененькая.

— Нет, нет! — запротестовала девушка, последовав за мной. — Никуда не нужно ходить! У меня есть все необходимое — и крупы, и картошка, и грибы, и твердый сыр.

Я вернулся в гостиную.

— Тогда скажи, что тебе приготовить?

— Может, лучше этим займусь я? — грустно улыбнулась она.

— Тебе надо принять душ, упаковать вещи, — напомнил я. — А мне вполне по силам стушить картошки с грибами да сделать горячие бутерброды с сыром, маслом и зеленью.

— Ладно, принимайся за стряпню, — нехотя согласилась Вива, — а то я и вправду могу не успеть нормально приготовиться в дорогу.

Не теряя времени, она направилась в ванную.

Поздно вечером я посадил ее на поезд и поехал домой.

Настроение у меня было препаршивое. Ну, вот, теперь я остался один. Вива даже не сказала, когда возвратится в Запорожье — она и сама не знает, сколько дней ей придется побыть у этого старого антиквара. Правда, обещала не задерживаться без нужды, но, в любом случае, неделю, как минимум, даму своего сердца я не увижу…

Утром, отправив в Киев пару заметок и покормив Дару, я решил смотаться на рынок, чтобы купить домой кое-какие продукты. Но прежде заехал на ближайшую автозаправку. Только подкатил к свободной бензоколонке, как за моим автомобилем остановилась черная «Ауди». Мужчину, сидящего за баранкой, я сразу узнал: это был Владик — кавалер Инги. Он разговаривал с кем-то по телефону. Окно со стороны водителя было приоткрыто, и я краем уха услышал несколько фраз: «Хорошо, Танечка!.. Да, приготовь, что хочешь… Только не рыбу, ладно?.. Ну, любовь моя, не начинай!..»

С кем это он? Может, с сестрой, дочерью или сослуживицей? Но как-то не похоже. Коллеге обычно не говорят «любовь моя», а для разговора с дочерью или с сестрой тон не подходящий, уж слишком интимный… Неужели у Владика, кроме Инги, есть еще одна женщина? Вот это номер! Хотя, собственно говоря, чему удивляться, разве я сам не такой? Но Инга-то воспринимает отношения с Владиком всерьез, она возлагает на них определенные надежды. Вот будет для нее удар, когда узнает, что ее «одинокий» мужчина имеет любовницу, а то и супругу!

Отъехав от заправки, я остановился. Достал свой «мобильник» и стал проверять, пыталась ли со мной связаться Инга. Оказалось, что да. И последний раз — всего десять минут назад! Я исключил ее номер из разряда нежелательных. В конце концов, мы же с ней друзья, и нет ничего необычного в том, что иногда поговорим по телефону.

Доехать до базара я не успел — заиграл «мобильник». Мое сердце взволнованно затрепетало — неужели Инга?

Быстро перестроившись в правый ряд, меньше загруженный автотранспортом, чем левый, я гаркнул в трубку: