Виктор Песиголовец - Деяния ангелов

С этими словами Вива вскочила, опять достала свои снадобья из шкафа и удалилась в гостиную. А мы с Наташей выпили еще по рюмочке коньяка, закусили конфетками и, приоткрыв окно, закурили.

Когда мазь была готова, девушка еще раз подробно проинструктировала соседку и посоветовала в больнице ребенка долго не держать.

— Дома Сашенька намного быстрее придет в норму! — сказала она. — Только пусть он пьет побольше жидкости. Днем можно давать некрепкий, чуть подслащенный чай, а вечером — простую воду, немного подкисленную лимоном. И не забывай поддерживать в квартире нормальную влажность!

Уходя, Наташа оставила на столе тысячу долларов, которую ей накануне дала Вива. Мне же попыталась вернуть мои сто гривен, однако я почти насильно сунул купюру обратно в карман ее халата.

— Но ведь мне теперь не нужно собирать деньги на операции! — засопротивлялась она.

— Значит, купи ребенку конфет! — настоятельно попросил я.

— Ладно! — нехотя согласилась соседка. И прибавила: — Когда я заберу Сашеньку домой, то еще зайду к вам… Посидим, немного выпьем…

— Милости просим! — пригласил я за себя и за Виву.

Собака, которую я назвал про себя Дарой, так и осталась возле нашего дома. Она не водила дружбу с другими бездомными псами, держалась особняком и все время крутилась у подъезда. Когда я появлялся, сразу бежала ко мне, лизалась, всячески подчеркивала свой пиетет. И, думаю, не только потому, что получала из моих рук еду. То ли я чем-то понравился этой зверушке, и она выбрала меня в свои хозяева, то ли… ее прислала Инга. Да, такие мысли появлялись в моей голове, ведь эта Дара уж очень опекала меня. Когда я возился во дворе со своей машиной, она зорко следила, чтобы никто не приближался, и набрасывалась на любого, если тот, по ее, собачьему, мнению мог представлять для меня потенциальную угрозу. Кстати, Алик теперь обходил наш двор десятой дорогой и уже не лез со своим вечным нытьем о плохом самочувствии и бесконечными просьбами о «спонсорской» помощи.

Между тем, уже начался декабрь, принесший с собой похолодание, и мне было жалко оставлять Дару на улице. Но брать ее к себе в квартиру не хотелось. Да и жена вряд ли приветствовала бы такое мое решение. Поэтому, поразмыслив, я погрузил собаку в автомобиль и хотел отвезти ее к теще в село под Бердянском — почти за сто пятьдесят километров от Запорожья. Но не смог этого сделать. К моему большому удивлению, «Хонда» попросту не завелась. Что я только ни делал — без толку. Стартер работал, бензонасос качал, свечи высекали искру, грешить на засоренный инжектор тоже было нельзя — я его недавно почистил. Пришедший на помощь сосед-автомобилист, разбирающийся в иномарках не хуже самого квалифицированного автомеханика, тоже не смог найти причину, из-за которой двигатель не хотел работать. Потеряв целый часё он лишь беспомощно развел руками и посоветовал вызвать эвакуатор, чтобы отправить мою раскапризничавшуюся «Хонду» в автосервис.

И лишь тогда, когда я открыл дверцу и выпустил Дару на улицу, мотор опять заработал, как часы…

Об Инге я вспоминал по десять раз на дню. Мне ее, конечно, не хватало. Не знаю, что именно влекло меня к ней — ее красота, сексуальное обаяние или необычные способности… Скорее, все это вместе взятое — плюс приязненность этой загадочной дамы, желание понравиться, добиться взаимности… Однако я понимал и то, что наш разрыв был неминуем, ведь Инга не хотела довольствоваться одним лишь общением со мной, она желала большего. А я не мог ей этого дать, потому что люблю Виву и не должен изменять ей. Тем более, она так боится моей неверности. А обмануть эту наивную, доверчивую, почти святую девушку, у которой я оказался первым мужчиной, было бы с моей стороны непростительной подлостью.

Но мысли об Инге не выходили из моей головы, хоть я, видит Бог, изо всех сил и старался забыть о ней…

Каким-то чудом Вива практически за два дня окончила все свои картины и задумала новую. В спальне прямо на полу лежали три полотна в подрамниках и сохли.

— Как же ты умудрилась так быстро управиться? — удивился я.

— Но ведь довести до ума нужно было всего-то две работы, — пожала плечами она. — Разве это такой уж большой труд? Раньше, случалось, я за день могла полностью написать чей-нибудь портрет или жанровое полотно.

— А что теперь в твоих планах? — поинтересовался я.

— Хочу изобразить Гаванскую бухту в предзакатный час, — мечтательно закатила глаза девушка. — Это такая красота, ты даже не представляешь!

Я улыбнулся, глядя на ее одухотворенное лицо.

— Надо посмотреть в Интернете фотографии этой бухты…

— Да, она неплохо смотрится и сейчас, — качнула головой Вива. — Но если бы ты знал, какие грандиозные перемены произойдут с ней лет через семьдесят-восемьдесят!

— Какие же? — живо осведомился я. Мне действительно это было интересно.

— Куба станет одним из самых престижных мест отдыха, — стала рассказывать она. — В Гаване и других местах построят прекрасные отели, бары, лечебницы, игровые заведения, развлекательные центры… А еще Куба прославится величайшими достижениями в медицине. Именно здесь предпочтут поправлять здоровье самые влиятельные и известные личности. Но и обычным людям будет доступно лечение на Кубе. Об этом позаботиться правительство во главе с президентом… — Вива на секунду замешкалась. — Полного имени не вижу, только первую букву — Х. Он будет нестарым, образованным и жизнерадостным человеком. Кто-то из его родственников получит Нобелевскую премию, кажется, по литературе… А жена президента будет иметь отношение к шоу-бизнесу. У меня перед глазами черноволосая, большеглазая, с мягкой улыбкой дама, стоящая в алом платье перед большой аудиторией…

— Ты и это видишь? — изумился я.

— Вижу, — подтвердила девушка. — А еще вижу, что Куба в то время станет главным экспортером чего-то такого…

— Сигар, рома, сахара? — подсказал я.

— Нет, — покачала головой Вива. — Чего-то связанного с производством товаров народного потребления. Вот только чего конкретно, сказать не могу… Лишь приблизительно… Возможно, какого-то вида одежды…

— На Кубе в то время не изменят своего отношения к России, Украине, будут также дружны с нами? — задал я вопрос.

Девушка заулыбалась:

— Куба станет дружить со всеми.

— Даже с Америкой?

— Со всеми!

Наш разговор прервал звонок в дверь. Это была Наташа.

— Я на минуточку! — радостно прочирикала она, влетела в прихожую и начала горячо обнимать и целовать Виву. — Спасибо вам от всего сердца!

— Мальчик идет на поправку? — смеясь, спросила девушка, не ожидавшая такого бурного проявления чувств.

— Только что мне позвонили из больницы — никаких операций Сашеньке делать не будут! — сообщила соседка, буквально прыгая от радости, и переключилась на меня — быстро обняла за шею и чмокнула в щеку. — Он практически здоров, кожа обновляется прямо на глазах. Врачи потрясены! Прямо сейчас поеду и заберу его домой!