Виктор Песиголовец - Деяния ангелов

Инга безмятежно махнула рукой:

— Да пусть себе сохнут, сколько хотят! Я тебе купила новые. Они в спальне, в шкафу, на верхней полке.

— О, так ты мне уже и трусы покупаешь? — рассмеялся я. — Решила примерить на себя роль жены? Не советую! Такого плохо мужа, как я, еще поискать!

Она взглянула на меня со смятением:

— Ванечка, мне так хочется заботиться о своем мужчине, баловать его, лелеять, холить… Это же нормально, правда?

— Спасибо тебе за это! — немного взволнованно проговорил я и, поймав ее руку, прижал к губам.

Инга радостно улыбнулась.

Трусы действительно лежали на полке в шкафу. Я сразу разорвал целлофан и натянул их на себя. Впору! Вот Инга молодец! На глаз определяет размер.

Минут через десять она вошла в спальню с какой-то баночкой.

— Что это у тебя? — поинтересовался я, лежа поверх одеяла в новом белье.

— Это мазь, которую я приготовила специально для тебя, — пояснила Инга, проникновенно заглянув мне в глаза. — В ней много ароматных масел — грецкого и кедрового ореха, семян овса, тыквы и зародышей пшеницы. Я разотру тебя всего. Подставляй сначала спину!

Я покорно перевернулся на живот. Комнату тут же наполнил легкий, не резкий, но настойчивый аромат. И нежные пальчики Инги забегали по моему телу.

Массаж продолжался не менее получаса.

Наконец, женщина устало произнесла:

— Все, Ванечка! Надеюсь, тебе понравилось?

— О да! — подтвердил я, протягивая к ней руки. — Спасибо, солнышко!

— А теперь ты мне сделай массаж! — попросила она, наклоняясь к моему лицу и целуя в висок.

— С удовольствием! — охотно согласился я. — Ложись!

Инга вскочила с кровати.

— Я только принесу из кухни другую мазь, которую приготовила для себя! — и выпорхнула из спальни.

В баночке было какое-то тягучее и липкое, словно клей, месиво, но пахло оно довольно приятно.

— Здесь мед и ароматные масла бергамота, грейпфрута, лаванды, розмарина и пачули, — женщина с интересом наблюдала, как я вертел баночку туда-сюда, разглядывая ее со всех сторон. — Это чисто женская мазь, мужчинам она не подходит.

— Ну что ж, ложись! — я слез с кровати, освобождая место Инге.

Она сбросила с плеч халат, игриво повела плечом и, лукаво покосившись на меня, не спеша улеглась на белую простынь.

Я зачерпнул пальцем мазь и начал интенсивно втирать ее в бледную кожу женщины.

— Ванечка, полегче! — попросила она. — И не спеши!

Когда мои движения замедлились, Инга блаженно потянулась и промурлыкала:

— Вот так, вот так, Ванечка! Какие у тебя нежные пальчики!

Потом пришел черед нанести мазь на переднюю часть ее тела. Она перевернулась на спину и, не открывая глаз, указала рукой на свое лицо:

— Начни с него!

Я осторожно растер мазь на щеках, лбу, скулах и подбородке Инги. Затем перешел к шее, груди, животу.

— Теперь смажь нижнюю часть тела! Только ничего не пропусти! — предупредила она и с готовностью раздвинула бедра.

Я обработал все, кроме самой нижней части ее живота.

— А там, Ванечка! — напомнила женщина. И, видя мою нерешительность, хитровато ухмыльнулась.

Я отрицательно покачал головой:

— Не могу! Нельзя!

Инга взяла мою руку и приставила ее к своему паху:

— Почему нельзя? Я тебя нисколько не стесняюсь, так что действуй смело!

Когда процедура массажа, наконец, закончилась, меня бил озноб.

— Что такое, Ванечка? — с нарочито озабоченным видом осведомилась моя бесстыжая подружка. — Ты замерз?

— Если бы ты знала, как я тебя хочу! — признался я честно.

— Так в чем же дело, миленький? — она отодвинулась к стене, освобождая место рядом с собой. — Снимай свой крестик, а то, не ровен час, он опять меня травмирует, и ложись.

Я отрицательно покачал головой:

— Нельзя, ты же знаешь…

— Да знаю, знаю! — тяжело вздохнула Инга, недовольно поморщившись. Но тут же обнажила свои белые зубки в широкой улыбке: — И готова еще потерпеть. Пока что мне достаточно и таких вот незатейливых ласк — объятий, поцелуев, поглаживаний… Главное, что ты меня хочешь. Осознание этого согревает мне сердце и дает надежду, что в недалеком будущем я стану получать от тебя гораздо больше…

Я благодарно чмокнул ее выше пупка.

Потом мы сидели на кухне и пили душистый травяной чай. Инга сказала, что после массажа его нужно выпить не меньше четырех стаканов.

— И желательно хотя бы шесть часов не выходить на улицу, — прибавила она. — А часов двенадцать нельзя купаться и употреблять спиртное.

Инга сидела передо мной голышом, не пожелав накинуть халат.

Я хлебал душистое варево, смотрел на нагое тело этой озорной нескромницы и с ужасом понимал, что рано или поздно не устою перед ее чарами…

Но бежать от нее я не мог. Все мое естество противилось этому.

А еще мне было совершенно непонятно, почему я веду себя со своей подружкой так, будто сам желаю ее совратить. Следовало бы вспомнить о целомудренности и сдержанности. Хотя, наверно, уже поздно. Увидев перемену в моем поведении, Инга неминуемо расценит ее как признак охлаждения моих чувств и, конечно, огорчится.

Огорчать же эту полную сексуального огня даму совсем не хочется. Не в моих правилах отвечать на любовь и преданность равнодушием и отстраненностью…

Я уехал от нее во втором часу ночи.

Господи, как же они обе хороши!

Вива — светлая, сероглазая, хрупкая, очень нежная девушка. Инга — смуглая, черноокая, разбитная и страстная. Одна и мухи не обидит, другой — палец в рот не клади. И та, и другая способны свести с ума любого мужика.

Во, привалило мне счастье! Даже не верится! Через мои руки прошло немало красивых женщин, но таких, особенных, очарование которых вынуждает сердце биться настолько восторженно, еще не доводилось встречать…

Я сидел на диване в гостиной и улыбался своим мыслям. А Вива стояла у мольберта и, задумчиво склонив голову, колдовала над палитрой.

— Иван, почему ты молчишь? — девушка мельком бросила на меня вопросительный взгляд, когда пауза уж слишком затянулась.

— Любуюсь тобой, котеночек! — ответил я, продолжая улыбаться.

— А думаешь о чем?

— О тебе.

— А что ты обо мне думаешь? — она опять стрельнула глазками в мою сторону.

— Пытаюсь понять, за что судьба меня вознаградила встречей с тобой — таким ласковым и кукольно красивым ангелочком, — полушутя, полусерьезно промолвил я.

Вива прыснула смехом:

— Ты так высокопарно говоришь: судьба вознаградила! Вроде как орден получил — Виву на шею за взятие крепости!

— Нашу встречу я воспринимаю именно как подарок судьбы! — изрек я, с любопытством наблюдая, как девушка увесистой кисточкой наносит жирные мазки на полотно.

Она оторвалась от своего занятия, подошла ко мне, чмокнула в щеку, а потом пальцем, измазанным желтой охрой, провела по моей переносице. Постояла несколько секунд, полюбовалась своей работой и, смеясь, опять взялась за кисть.