Виталий Вавикин - Вендари. Книга вторая

Фэй запомнила его лицо, но не знала имени. Позже она будет пытаться найти его и поблагодарить, но он останется для нее лишь лицом, лишь светлыми глазами, которые единственные, кажется, верят, что девочка не умрет. Пройдет полвека, а Фэй будет помнить этот взгляд. И будет помнить, как впервые приняла кровь древнего.

Она будет лежать в отдельной палате. Палате, где ее оставят, чтобы она могла умереть. Тихо, в одиночестве. «Вот это уже больше похоже на смерть», – подумает Фэй. Но после придет Хайми. Он даст ей кровь древнего, своего хозяина. Кровь, которая спасет Фэй, исцелит раны, вернет в тело ускользающую жизнь, но как раньше уже никогда не будет. Мать мертва, отец прикован к инвалидному креслу, а в голове… В голове что-то сломалось. Кровь древнего что-то разбудила в Фэй. Она не сразу поняла, что может читать мысли инвалида-отца. Тяжелые мысли.

– Я же говорил, что ты особенная, – улыбался Хаймли, когда Фэй рассказывала о своих способностях.

– Я не хочу быть особенной. Не хочу видеть чужие мысли. Мне это не нравится, – говорила ему Фэй, но после привыкла, смирилась и стала спрашивать своего настоящего отца о том, есть ли еще такие дети, как она.

– Хочешь, чтобы я нашел их? – предложил Хаймли.

– Я не знаю, – сказала Фэй, но Хаймли видел ее мысли и желания.

– Ты не будешь одна, – пообещал он.

Больше года Фэй ждала, когда ее отец сдержит обещание. Сначала ожидание волновало, потом томило, в конце начало раздражать. Особенно когда Хаймли пропустил их встречу, потом пропустил четырнадцатый день рождения Фэй. Она ждала хотя бы звонка, хотя бы открытки. Но ее бросили, забыли. Оставался лишь отец в инвалидном кресле, который сутки напролет проводил за чертежным столом.

Фэй злилась на Хаймли, злилась на его хозяина, которого звали Юдель. Хаймли никогда не говорил этого, никогда не называл имя древнего, кровь которого спасла ей жизнь, но Фэй украла это знание у него из головы. Она знала, что ради своего хозяина Хаймли убивает людей, забирает их кровь. Он был монстром, убийцей, но отказаться от него она не могла. Особенно после того, как не стало матери. Она была одна в этом огромном мире.

На свой пятнадцатый день рождения она все еще ждала, что Хаймли вернется. Но Хаймли пропал, и Фэй начала винить в этом себя. Возможно, он пытался найти подобных ей, и это убило его или привело к беде.

На шестнадцатилетие Фэй украла у отца-калеки кредитную карточку, обналичила столько денег, сколько по ее подсчетам требовалось на поиски Хаймли, и сбежала из дома, отправившись в Финикс, где жил Юдель. У нее не было адреса, только картинки, только то, что видел ее отец. Поэтому единственным шансом найти дом, где жил Юдель, было бродить по улицам большого, незнакомого города и надеяться, что рано или поздно встретишь то, что видела в воспоминаниях отца. Родного отца, в то время как отец-калека где-то далеко бросает все свои силы на поиски. Но это не важно. Это лишь суетный, обыденный мир, который ничего не значит, когда знаешь, что рядом есть еще один. Таинственный мир, темный, но прекрасный в этой темноте, искрящийся, слепящий глаза.

Но мир этот скрывался от Фэй, прятался за пеленой воспоминаний. Да и город был слишком большим. Нужно больше деталей, больше мелочей, которые смогут дать подсказку. Фэй вспомнила колокольный звон. Она не знала, было это воспоминание реальным или же выдуманным, но ничего другого у нее не было. Оставалось посетить все церкви города, обойти ближайшие дома. Фэй потратила на поиски две недели. Потом ее арестовали и вернули к отцу-калеке в Орегон.

О судьбе Хаймли Фэй узнала лишь два года спустя. Новый слуга Юдель по имени Маниш появился на ее пороге в день, когда ей исполнилось восемнадцать, и передал папку с бумагами, где были собраны материалы на детей, рожденных от слуг, на детей, которые могли оказаться такими же особенными, как Фэй.

– А где сам Хаймли? – спросила Фэй, хотя ответ она знала и так, догадывалась, чувствовала. – Ты скажешь мне, где его могила? – спросила Фэй Маниша.

– Нет могилы.

– Нет?

– Ничего нет. Ничего не осталось.

– Понятно… – Фэй нахмурила брови и потупилась, желая показать новому слуге, что хочет побыть одна.

Больше месяца она не решалась открыть переданную отцом папку. Но дети слуг ждали ее, манили. Особенные дети, которые могли понять ее, потому что были такими же, как и она. Дети, которых нашел для нее Хаймли – ее родной отец, которого больше нет.

– Да какого черта? – сказала Фэй, открыла папку и выбрала первое имя из списка.

Это был мальчик по имени Сал Киршен из Сакраменто. Мальчик в те годы, когда о нем узнал Хаймли. Сейчас он вырос. Фэй смотрела на его фотографию и пыталась представить, как он выглядит сейчас, как он встретит ее? Страха не было, лишь приятное, будоражащее волнение, которое усиливалось, стоило Фэй представить, как она садится в автобус и отправляется в Сакраменто. Фэй узнала цену на билеты, сколько нужно будет сделать пересадок.

– Я вернусь, – сказала она отцу-калеке, решив на этот раз поставить его в известность о своем бегстве из дома.

Автобус доставил ее до железнодорожной станции в соседнем городе. Фэй позвонила отцу-калеке и сказала, что купила билет на поезд до Лос-Анджелеса. Волнение улеглось, а шестнадцать часов по железной дороге вызвали скуку и усталость. Но все это развеялось, как только она увидела Сала Киршена. Даже не увидела. Нет. Как только она почувствовала Сала. Фэй поднялась на крыльцо, постучала в дверь дома, где жили родители Сала, и почувствовала, что Сал идет открывать, раньше, чем он открыл дверь. Это было словно волшебство. Словно первый поцелуй.

– Вау! – сказала Фэй, когда Сал вышел на крыльцо. Нет, он не был красавцем, но тело и внешность не имели значения. Сейчас главным было то, что скрывалось внутри Сала.

– Простите, мы знакомы? – спросил он, меряя Фэй растерянным взглядом.

– Ты разве ничего не чувствуешь? – спросила она.

– Чувствую?

– Рядом со мной… – Фэй пытливо смотрела ему в глаза. Кровь древнего, которую дал в детстве отец, что-то разбудила в ней, но вот как разбудить это в Сале? – Не сопротивляйся, – попросила его Фэй, пытаясь заглянуть ему в мысли, в чувства, воспоминания.

– Что происходит? – растерялся Сал, вздрогнул, почувствовав головокружение.

Что-то чужое пробралось в голову. Но в этом чужом не было ничего враждебного. Скорее наоборот. Это было похоже на порыв свежего ветра в удушливо-жаркий день, глоток воды посреди знойной пустыни.

– Кто ты такая? – спросил Сал, но чужие мысли уже показывали ему историю Фэй, детство Фэй, отца Фэй. Настоящего отца. – Но причем тут я? – спросил Сал и тут же увидел папку, которую передал Фэй Хаймли. Папку, в которой Сал узнал свою фотографию. – Но…