Стивен Кинг - Игра Джеральда

Джесси взглянула на искалеченное тело своего мужа. Слезы навернулись ей на глаза, но потом чувство сожаления прошло. Она подумала, что в Департаменте Выживания посчитают слезы непозволительной роскошью, по крайней мере в настоящий момент. Однако она все же сожалела — сожалела, что Джеральд мертв, конечно, сожалела, но все же больше ей было жаль себя, оказавшуюся в таком положении. Ее глаза скользнули чуть выше тела Джеральда, и Джесси болезненно и горько улыбнулась.

— Кажется, это все, что я могу сказать сейчас, Брайан. Передай мои наилучшие пожелания Вилларду и Кати, и, между прочим, не мог бы ты расстегнуть эти наручники прежде чем уйти? Мне бы действительно этого хотелось.

Брайан не ответил. И Джесси абсолютно этому не удивилась.

«Если ты все же собираешься выжить в этом опыте, Джесс, мне кажется, что тебе было бы лучше перестать ворошить прошлое и подумать о том, что ты собираешься делать в будущем… начиная со следующих десяти минут. Мне не кажется, что это очень приятно умирать от жажды на этой кровати, ведь так?»

— Нет, не очень приятно… — И Джесс подумала, что жажда — это не самое страшное. Муки распятой, как на кресте, плоти мучили ее уже со времени пробуждения, взлетая и скрываясь, как какой-то ужасный тонущий предмет, недостаточно тяжелый, чтобы совсем затонуть, но и не вполне легкий, чтобы полностью всплыть на поверхность. Готовясь к занятиям по древней истории, Джесси читала об этом дивном старинном методе мучений и пыток и была удивлена, узнав, что прибивание рук и ног гвоздями — это только начало. Подобно подписке на журналы и карманному калькулятору, распятие было подарком, но с ужасным продолжением.

Настоящая работа начиналась с судорог и спазмов мускулов. Джесси смутно понимала, что боли, от которых она страдала до сих пор, даже та, положившая конец первой волне панического страха, были только цветочками по сравнению с тем, что ожидало ее впереди. Они будут терзать ее руки, диафрагму, брюшную полость, медленно, но верно становясь сильнее, сокращая свой ритм со временем, расширяя поле своей деятельности. Руки и ноги будут все сильнее неметь — неважно, как усердно будет она пытаться восстановить кровообращение, но онемение не принесет облегчения, к тому времени ее уже будут мучить спазмы в груди и животе. Ее руки и ноги не были прибиты гвоздями, и она лежала, а не висела на перекладине, как какой-нибудь умирающий гладиатор на обочине дороги в фильме «Спартак», но эти различия только продлевали агонию.

«Итак, что ты собираешься делать прямо сейчас, пока ты еще не слишком страдаешь от боли и еще не потеряла способность мыслить?»

— Все, что смогу, — прохрипела Джесси, — поэтому почему бы тебе не заткнуться и не дать мне возможность подумать?

«Давай, с удовольствием».

Она начнет с самого очевидного решения и обдумает свои действия прямо сейчас… если это нужно. А какое же решение было самым очевидным? Конечно, ключи. Они все еще лежали на шифоньере, там, где их оставил Джеральд. Два ключа, но абсолютно одинаковые. Джеральд, который был удивительно закоснелым в своих привычках, часто называл их «Основной» и «Запасной» (Джесси четко слышала в голосе мужа эти заглавные буквы).

Предположим, она как-то сможет придвинуть кровать к шифоньеру. Но сможет ли она каким-либо образом дотянуться до этих ключей и воспользоваться ими? Джесси смутно понимала, что это два абсолютно разных вопроса, а не один. Она подумала, что, возможно, смогла бы взять один из ключей в рот, ну и что из этого? Она все равно не сможет вставить его в отверстие замка. Опыт со стаканом показал, что все равно какое-то расстояние между ключом и замком наручников останется, как бы она ни старалась.

Ладно; достать ключи. Забраться на следующую ступеньку по лестнице возможностей. Как это сделать?

Джесси безуспешно пыталась разрешить эту проблему в течение пяти минут, прокручивая ее в уме и так и сяк, как крутят кубик Рубика, одновременно сжимая и разжимая ладони. В какой-то момент этих бесплодных размышлений ее глаза расширились при виде телефона, стоящего на низеньком столике возле окна, выходящего на восток. Она рассеяла свои представления о нем, как о находящемся в другой Вселенной, но, возможно, это было слишком преждевременно. Стол все же был ближе, чем шифоньер, а телефон больше, чем ключ от наручников.

Если она сможет подвинуть кровать к столику, то не сможет ли она снять трубку при помощи ног? А если она сможет сделать это, то, возможно, ей удастся большим пальцем нажать на кнопку вызова оператора. Это похоже на дурацкое действие в безумном водевиле, но…

«Нажать на кнопку, подождать, а потом начать орать что есть мочи».

Да, а через полчаса большой голубой фургончик из Норвей-Сити или оранжевый с надписью «Спасатели округа Касп» появятся здесь и спасут ее. Сумасшедшая идея, конечно, но превращение подписной карточки в соломинку было точно тем же. Это может сработать, безумие это или нет, но это хоть что-то. В этом было больше потенциала, чем как-то толкать кровать через всю комнату к шифоньеру, а потом пытаться придумать способ добраться до ключей и вставить — ключ в отверстие замка наручников. Однако в идее с телефоном был один нюанс; каким-то образом ей необходимо сдвинуть кровать с места и подвинуть ее направо, а это было очень трудно. Джесси считала, что кровать из красного дерева весила самое меньшее триста фунтов.

«Но ты можешь хотя бы попробовать, малышка, возможно, тебя ждет большой сюрприз, пол отполировали ко Дню Труда, помни об этом. Если уж бродячая собака смогла передвинуть тело твоего мужа, то, может, и тебе удастся сдвинуть кровать. Попытка не пытка, ты ведь ничего не теряешь от этого.»

Отличная мысль.

Джесси перебросила ноги на левую сторону кровати, осторожно передвинув плечи и спину направо. Затем она повернулась на левое бедро. Ступни ног свесились с кровати… но внезапно ее ноги и туловище не только сдвинулись налево, но соскользнули налево, как снежная лавина, грозящая перейти в горный обвал. Ужасная судорога пронзила левую половину ее тела, скрутив его совершенно невообразимым образом. Ощущение было такое, будто кто-то огрел ее раскаленной кочергой.

Коротенькая цепочка между наручниками на правой руке натянулась, и на какое-то мгновение новости с левой половины тела растворились в новой пульсирующей агонии правого плеча и руки. Ощущение было такое, будто кто-то попытался выкрутить ей руку. «Теперь я знаю, как чувствует себя курица, когда ей отрывают крылышко», — подумала Джесси. Левая пятка Джесси упиралась в пол, а правая свисала в трех дюймах от него. Левая часть ее тела неестественно скрючилась, а вывернутая правая пятка вздымалась, как застывшая волна. Туго натянутая цепочка бездушно сверкала в солнечных лучах раннего утра.