Павел Чибряков - Что-то… (сборник)

«Прошу простить мне великодушно, милые барышни, что вы стали свидетельницами моего безобразия. Стыжусь, раскаиваюсь, молю о снисхождении».

«Не вы первый, не вы последний, милостивый государь, кто безобразит на это многострадальный угол, – в тон ему ответила „лапочка“, лицо которой было озарено лёгкой улыбкой и выражением позабавленности. – Но поскольку мы живём не в этом несчастном доме, который когда-нибудь рухнет, подмытый бесчисленными кубометрами спиртосодержащих испражнений, претензий к вам у нас не имеется».

По достоинству оценив её ответную реплику, он мотнул головой в настоящем офицерском поклоне, попытавшись стукнуть каблуками кроссовок и вовремя сдержавшись, чтобы не ляпнуть «Честь имею!».

Самочки, молча улыбнувшись, явно давая понять, что никакого продолжения их диалога не будет, повернувшись от него, пошли своей дорогой. Проводив взглядом обтянутые тканью, крутые, грациозно переминающиеся при ходьбе ягодицы «лапочки», он запрокинул голову и изобразил беззвучный вой. Затем он, с удовлетворением, убедился в отсутствии «обязательных» капель на джинсах и кроссовках, и продолжил свой путь, наслаждаясь ощущением лёгкости и некоторого возбуждения, вызванного мимолётной встречей с чертовски аппетитной «лапочкой».

***

Войдя в квартиру, в которой пока обитала одна, поскольку мать «отпускалась» в Анталии с очередным «полновесным» мужиком, «лапочка» зажгла везде свет. Прежде чем раздеться, она занавесила все окна; этот соседский щенок постоянно пытается подглядеть за ней со своего балкона (когда же он свалится, наконец?! ), да и в стоящем напротив доме может найтись какой-нибудь придурок с биноклем. Вообще-то, она гордилась своим, безусловно, красивым телом, но позволять кому попало, да ещё тайком, разглядывать свои прелести она не желала. Для неё в этом было что-то оскорбительное.

Почувствовав себя полностью защищённой, она стянула с себя майку, осторожно понюхала места под мышками и, после секундного колебания, решила, что её пора отправлять в стирку. То же самое было проделано со светло-розовым лифчиком. Сняв юбку, она пару раз хлопнула по ней ладонью и повесила её на спинку стула. Сняв и скомкав трусики, она бросила их в кучу к остальным «кандидатам» в стирку.

Посмотрев на себя в большом зеркале на двери шифоньера, она, в который раз, удостоверилась в своей ладности. Прижав на пару секунд свои груди ладонями, она затем отпустила их, отчего они упруго колыхнулись вниз и в стороны. Хороша, всё-таки! Не для любого самца. Достойным надо быть, чтобы её…

Надев, не застёгивая, застиранную мужскую рубашку – память о чёрти каком мамкином хахале, – она пошла на кухню, решив хлебнуть чайку на сон грядущий. Практически машинально управляясь с чайником и пластиковой кружкой, она вспоминала «встречу на углу». Она слегка улыбнулась, вспомнив, как с трудом удержалась, чтобы не прибавить шаг и не застать того молодца с «прибором» наружу. Вот бы был прикол! Вообще-то, парень был ничего себе – довольно высокий и ширококостный. Наверное, и с «этим самым» у него всё как надо. Впрочем, какая разница? Её дело не гоняться за «достойными и с достоинством», а выбирать, если будет желание (а ведь бывает, и ещё какое! ), из настойчиво предлагаемого; благо, дефицита предложений не наблюдается. Ну ещё бы! Ведь она такая…

Выпив чая с парой печений и решив, что посуду помоет завтра, она прошла в комнату, включила телевизор, постелила себе на диване и, взяв пульт от телевизора, забралась под жёлтую махровую простынь. Попереключав каналы, она остановилась на музыкальном и попыталась расслабиться, чтобы побыстрее задремать. Но не тут то было. Какое-то подспудное напряжение «гуляло» то по одним, то по другим частям её тела. Она знала, что ей нужно, и позволила себе сделать это. Когда желанное удовлетворение было достигнуто, а потом медленно растворилось в теле, у неё появилась слегка досадливая мысль о том, что неплохо бы было, чтобы был кто-нибудь…. Но ей удалось довольно легко отогнать эту мысль, и вскоре она уснула, не успев перед этим выключить телевизор.

***

Весь этот вечер пятнадцатилетний рыжий «соседский щенок» провёл за компьютером, ублажая свои недавно появившиеся инстинкты, просматривая взятый у приятеля CD – Rom с эротическими снимками, явно скаченными из Интернета. Снимки были «доморощенные», по большей части любительские, и от этого ещё более возбуждающими. Ведь это были обыкновенные девки и тётки, как соседки, а не профессиональные модели, для которых показывать всю себя – привычная работа. А тут, оказывается… показывается…

Вот бы такую девчонку среди ровесниц встретить – без комплексов, чтобы запросто.… Размечтался! Но как же хотелось… хоть чего-нибудь. Но одновременно с инстинктивными порывами «добраться», урвать хотя бы миг ощущения «того самого», присутствовало такое же инстинктивное понимание того, что это может иметь не очень хорошие последствия.

Вон, например, его белобрысая одноклассница, живущая в соседнем подъезде – как бы он хотел хотя бы просто обнять её, даже без всякого там лапанья. Но она была абсолютной недотрогой, и один нагловатый пацан уже огрёб звонких неприятностей, приправленных изрядной долей презрения. И хотя между ним и ею не было, по большому счёту, никаких особых отношений, ему не хотелось, чтобы она составила о нём нелицеприятное мнение. Ведь, возможно, со временем… когда-нибудь… может быть…

В конце концов, когда возбуждение восторга (или восторг возбуждения) постепенно спал, он понял, что его интерес затухает всё больше (кто бы мог подумать, что может пропасть интерес к женским прелестям! ), вынул диск из дисковода и запрятал его подальше – на всякий случай, чтобы родители не наткнулись, – и выключил компьютер. Ощущал он себя немного странно – чувствовалась некоторая ослабленность в сочетании с работающим порывисто, но практически в холостую, мозгом. Внутренние ощущения – каша.

И всё-таки, это было здорово. Здорово иметь представление о чём-то, по большей части, потаённом, относящимся к таким влекущим представительницам женского пола. Ну и пусть это только физическая составляющая их существа. Но это так замечательно!

Постепенно он внутренне упокоился, мысли снова вернулись в берега привычного потока, и только чуть приподнятое настроение от осознания того, что он приобщился, пусть и поверхностно, к некоему таинству, булькало внутри него пузырьками радостного довольства. Теперь он знал, что и как в Них меняется, по крайней мере, внешне, каким может стать «то самое», что интересовало и привлекало его с самого детства, и вообще…

Наконец, он улёгся спать, и его окончательно утихомирившиеся мысли обратились к белобрысой недотроге, которая теперь даже мысленно представлялась несколько иначе в свете только что полученных представлений. Интересно, а как у неё…. И какие…. Всё-таки классно ощущать возбуждение! Чувствуешь себя настоящим мужчиной. Вот только внутреннего ощущения было уже недостаточно – требовалось какое-нибудь проявление этих новоявленных возможностей-потребностей. А для этого нужен был объект. Вот «недотрога»…