Людмила Белякова - Темная арена

— Как — второе отделение? — оторопел Юрасик.

— Да! Да!.. — ломал руки исполнительный директор, и Юрасик заметил, что его медные лохмы были приглажены и налакированы. — Вам же через двадцать минут на комплимент выходить!

— Что-то я счет времени потерял… Ну да ладно — успел и успел.

Они уже шли по вестибюлю, мимо раздевалки и буфета. С манежа волнами накатывали аплодисменты.

— Как все проходит? — спросил Юрасик, скидывая пальто на руки гардеробщице и с удивлением обнаруживая под ним тускло блестящий синий блейзер с белой сорочкой и синей бархатной бабочкой. — Сбоев нет?

— Публика в восторге. Первое отделение закончилось на двадцать минут позднее запланированного.

— Почему?

— Овации, овации!

Они уже были у дверей директорской ложи, шумы и музыка стали слышнее.

— Елена Сергеевна где?

— Отдает последние распоряжения в банкетном зале.

— Но ты ее сегодня видел?

— Конечно, о чем речь! С утра все крутимся.

Юрасик осторожно, чтобы не шуметь, отворил двери, и на него сразу хлынула музыка и свет прожекторов. Он тяжко плюхнулся в большое кресло с высокой спинкой — не иначе, Ленка в индивидуальном порядке для него выбирала.

Соседовское шоу было в самом разгаре, со всей беготней, фонтанами, всплесками бенгальских огней, появлениями и превращениями. Зал реагировал шумно.

— А может, я… того… отсюда публику поприветствую, а, Яш? С места?

— Помилуйте, как можно! В зале вся московская элита!

Интонации и словечки у Яши были ну совсем как у Юркевича.

— Устал до жутиков…

Юрасик впервые видел этот зал со зрителями. Ряды раскрасневшихся, смеющихся лиц, по-настоящему яркий свет, заполненную актерами арену…

— А кто не устал? — шипел Яшка. — Выйдете, поклонитесь… Вы же так артистичны… Вы заслужили этот триумф.

Юрасик чуть успокоился. Значит, они с Ленкой хоть и застряли в этой пещере Али-Бабы, но вернулись в аккурат к премьере… Ну, дела… А бабы, бабы-то как на него запали, а? Все! Только свистнул…

Юрасик, приходя в себя, стал понимать, что происходит на манеже. Шоу было немного не такое, какое показывали комиссии. Декорации были богаче, на верху школьной доски сидела и крутила головой живая лупоглазая сова. Фокусы были позагвоздистее, превращения — необычнее. Из волшебного ящика вместе с облаками цветного дыма вылетел прощелыга Андрей, растянулся на ковре. Публика взвизгнула от смеха, а Андрей убежал с арены.

Потом из ящика, к немалому изумлению Юрасика, выпала… та рыжая переводчица, что приезжала к нему со шведами. Теперь она была в атласном голубом платье в обтяжку и пришла на арену на руках и круглой попой кверху, залилась немыслимым хохотом, поднялась и на подгибающихся ногах, отирая слезы, исчезла в портале справа от Юрасика. Потом из ящика вылетел еще один ученик школы волшебства имени Г.Г. Соседова — верхом на козе. Коза ускользнула из-под него и, отбежав подальше, остановилась и жалобно заблеяла, перекрывая шум.

За козой из ящика, довольно уверенно, но слегка недоуменно выступил целитель Равшан. Одет он был в шикарный комбинезон из блестящих золотых пластин, причем боковые швы были украшены длинной золотой щетиной, а на голове был остроконечный шлем с подвесками до плеч. Врач с достоинством сделал намастэ на все три стороны, послушал немного аплодисменты и удалился за кулисы. Тут по окружности арены вспыхнули разноцветные фонтаны фейерверков, и, поскольку в зале притушили свет, выглядело это фантастически красиво. Коза ошалело заметалась по арене, какой-то парень в униформе быстро изловил ее и увел, упирающуюся и мемекающую, за кулисы. Зал рукоплескал.

И вдруг Юрасик в переливчатых сполохах фейерверка увидел, что из ящика вывалилась еще одна фигура, черная, потом выкатилась еще одна, помельче, потом разом вылетели еще два крупных человеческих экземпляра. Все они немного, совсем чуть-чуть полежали на манеже, неловко поднялись и, набирая скорость, ринулись за кулисы.

«Ох, не к добру это!» — потяжелело у Юрасика под ложечкой, но дурное предчувствие сбил Яшка.

— Вам пора, Юрьпетрович, — прошелестел над ухом голос игрушечного зама.

«Пора-то пора, но вот что еще будет…»

Похоже, волшебный сундук на радостях освободил из плена оголтелого вещизма не только их с Леной…

Полковник Звонковский поджидал неподалеку от выхода на манеж, одетый в парадный мундир. Широко улыбаясь и протягивая ему руку, он произнес:

— Уважаемый Юрьпетрович, мои лучшие поздравления и благодарность за приглашение на премьеру… Мои близкие в зале, а я вот…

«Ну, я нашел кого приглашать!» — удивился самому себе Юрасик.

— Глаза усталые, усталые, — прищурился Звонковский.

— Ну, что есть…

— Юрьпетрович, Юрьпетрович! — подскочила к нему какая-то девчонка с микрофоном у рта и перечерканной бумажкой на переносном пюпитре. — Вас объявляют! Готовы?

— Да… Извините, товарищ полковник. Увидимся на банкете.

У выхода другая девица молниеносно, что он даже не успел увернуться, прошлась по его лицу влажной салфеткой, а потом мягкой кисточкой.

— Генеральный директор и генеральный продюсер проекта «Новый русский цирк»…

Суровый пожилой человек во фраке с белой грудью, стоявший у входа, чуть мотнул ему головой — пошел!

— …Юрий Краснов!

Юрасик пошарил по животу — застегнут ли пиджак, сделал несколько быстрых шагов навстречу свету и звуку «а-ащщ, а-ащщ, а-ащщ!». Против прожектора он почти ничего не видел — просто слушал и слушал эти бьющие в уши звуки…

…Слегка опомнился Юрасик только в кабинете. Там было тихо, прохладно и, главное, безлюдно. Юрасик чувствовал, что может не выдержать — что-то уж больно много событий накручивается на ось, которая — он сам. Юрасик нашел в маленьком холодильнике полулитровую бутылку минералки и похлебал прямо из горлышка. Стало легче.

Он плюхнулся в кресло за столом и замер, прикрыв глаза. Значит, они с Ленкой из этого ящика все-таки выскочили. Хотя и просидели там до самой премьеры… В дверь деликатно постучали.

— Юрьпетрович, — послышался из-за двери вездесущий Яшкин голос. — Через десять минут начало банкета… Откладывать не будем? Как вы?..

— Вот уж чего-чего, а банкет откладывать не будем точно!

Дверь слегка приоткрылась.

— Вы готовы? Здесь телевизионщики…

Юрасик поправил бабочку и распахнул дверь. Ему в лицо вспыхнули осветители телекамер, а невидимые в этом сиянии корреспонденты сунули под нос сразу несколько микрофонов.

— Господин Краснов, что вы чувствуете после такого успеха?

— То, что чувствовал бы всякий человек на моем месте, — усталость, радость и желание работать дальше! — излучал Юрасик.

Он говорил еще что-то, пока они все, кучей, не дошли до малой арены, которая сейчас была банкетным залом. Там журналистов тормознула охрана, и Юрасик попал в объятия своих гостей.