Людмила Белякова - Темная арена

— Ну простите, пожалуйста, новая установка, понимаете… У нас по технике безопасности людей без каски на площадке быть не должно.

Юрасик, отряхиваясь, отошел от места аварии ближе к выходу.

— Вы чего стоите?! — накинулась на рабочих Лена. — Заберите это отсюда!

Двое рабочих, как-то скукожившись, на полусогнутых ногах, бросились за трубой и поспешно ее унесли. Юрасик, у которого все внутри тряслось, решил не скандалить, чтобы не выдавать испуга.

— Да ладно, расслабься. Все довольны, все смеются… Так где твоя сеструха-то?

— Откровенно говоря, не знаю. Я Георгию Георгиевичу не самый близкий родственник, и человек он сложный — как-никак корифей жанра. Ходили слухи, что он болеет, не выступает, а где она — не знаю. Тоже где-нибудь в цирке. Циркач, знаете ли, это не профессия и даже не призвание, скорее диагноз. Так что ищите в цирке.

— Вот тебе визитка — узнаешь о них что-нибудь, пусть позвонят. Это им нужнее, чем мне. Я, в конце концов, могу этот шарабан с участка в чистое поле выгнать, и пусть в нем бомжи селятся.

— Так они у вас свой фургон забыли?!

— Да, сначала оставили, когда деда на «скорой» увезли, а потом, видно, забыли. Четвертый месяц стоит, а я маюсь, бегаю за ними, будто мне делать больше нечего.

— Это же ценность! Уникальное оборудование! Ну, дают родственнички…

— А… кто об этом может знать? — задумался Юрасик.

— О чем?

— Об этом… оборудовании?

— Да многие — все иллюзионисты… Фокусники — это же цирковая элита. Они на любой площадке работать могут, вплоть до однокомнатной квартиры. Это не акробатика, не вольтижировка. Им заработать легче, чем другим артистам.

Они помолчали.

— Ну, пойду я. Работай дальше, — наконец сказал Юрасик.

— Вы уверены, что с вами все в порядке? Может, проводить вас?

— Не стоит. Лучше постарайся сеструху найти.

— Обязательно. Вы уникальный человек… — она глянула на визитку, — Юрий Петрович, прямо образец порядочности по нашим временам. Для посторонних людей так стараться.

— Ладно тебе… Ну, я пошел.

Уже за оградой, шаря по карманам в поисках ключа от машины, Юрасик обнаружил чертика.

«А не урони я его, меня б, поди, уже в морг везли», — подумал он, отпирая «мерс».

Странно вели себя с ним эти цирковые штучки. То из переговоров балаган делают, то от смерти спасают… Нет, надо с ними решать.

«Значит, игрушки из трейлера представляют собой нечто весьма ценное. Просто мало кто знает, что они у меня, а то б, наверное, очередь выстроилась, раз дед выступать не может, а внучке они по барабану. Круль, когда искал этих девчонок, видимо, узнал об этом и заинтересовался. И навел тех ночных воришек. А может, даже и не сам навел, а просто кого-то спровоцировал», — размышлял Юрасик, катя через центр.

На участке было пустынно, в воздухе — парко и душно. Потом, когда Юрасик уже поставил машину и переоделся, потянуло холодным ветром, и со стороны области глухо зарокотало.

«Вот и проверим, как строители крышу довели», — подумал Юрасик и с огорчением вспомнил, что не уточнил вопрос о громоотводе.

Еще он вспомнил, что все его знакомые, которые строили или покупали новые дома, приглашали попа, и тот святил хоромы. Обставлялось это пышно, с уважаемыми гостями и обильным угощением… Икону бы надо купить, чтобы дом охраняла, как в старину.

Юрасик предавался благочестивым мыслям, сидя в завернутых до колен трениках на крыльце, когда многозначительное урчание перешло в различимые раскаты грома, зашлепали капли и потянуло растревоженной пылью. Понаблюдав, как расходится дождь, Юрасик отправился смотреть, не течет ли крыша.

На втором этаже ничего, кроме банок с бустилатом, не было, разве что электропровод-времянка, спускавшийся с чердака и проползавший по лестнице на первый. Место соединения было скручено кое-как, не изолировано и напоминало клок рыжих волос.

«Нарушение техники безопасности», — подумал Юрасик, худо-бедно закончивший электротехнический техникум.

Гроза шла прямо над домом, этаж освещался голубоватыми отблесками молний. Юрасик было собрался вернуться к себе в комнату и завалиться спать, когда совсем рядом раздался оглушительный сухой раскат грома — словно кто-то разодрал огромный кусок брезента. Под потолком на миг возникло голубое сияние. Юрасика пригнуло к полу, сообщив глухую боль в когда-то сломанной левой руке.

«Врезало непосредственно», — подумал Юрасик, распрямляясь.

Громыхнуло опять, очень сильно и тоже рядом, причем между молнией и громом также не было промежутка. Неряшливо скрученные медные жилы провода-времянки вспыхнули ослепительным белым пламенем, которое, зашипев, превратилось в изящный язычок огня. Тот моментально нашел на грязном полу что-то съестное и стал лизать, расползаясь правильным кругом.

«Сейчас начнется тот самый пожар, от которого сгорел дом!» — пронеслось в мозгу Юрасика, но сразу отпустило — ведь тогда, когда дом сгорел, была (или будет?!) зима.

Катясь вниз по лестнице, Юрасик подумал: «А вдруг дом сгорит сейчас и вместе со мной?!»

Отключив одним махом рубильник, он заметался в поисках чего-нибудь похожего на ведро, не имея ни малейшего понятия, где его искать и где взять потом воду на втором этаже. Ничего подходящего под руку не попадалось, и Юрасик кинулся к себе в комнату за какой-нибудь не очень нужной одеждой, чтобы ею сбить пламя. На вешалке висела старая куртка-ветровка, и он, сорвав ее на бегу, бросился назад на второй этаж.

Огонь плясал уже на нескольких квадратных метрах, сладострастно подбираясь к банкам с бустилатом. Юрасик принялся, сопя от напряжения и отчаяния, лупить по огню курткой, хотя и видел, что делает только хуже, разгоняя пламя.

На очередном замахе откуда-то из внутренностей куртки вдруг взмыл в воздух… большой газовый платок, которым он прикрывал волшебную шляпу-цилиндр. Выделывая в воздухе немыслимые пируэты в такт Юрасиковым движениям, платок то сворачивался, то расправлялся, планируя прямо в огонь.

«Сейчас копоть останется», — подумал Юрасик, краем глаза наблюдая, как платок, расправленный потоком горячего воздуха, планировал прямо на огонь, а тот под шифоном тихо угас, и платок оказался лежащим на полу.

Понимая, что опять переместился в эпицентр какого-то циркового фокуса, Юрасик подхватил платок и стал им, как скатеркой, прикрывать горящий пол. И пламя исчезало, словно его прикрывали брезентом, а не едва живым, полупрозрачным шифоном!

Когда от пожара остался лишь пятачок, Юрасик с удовольствием затоптал его ногами в старых шлепанцах, ощущая, как нагрелись подметки и как он устал, бегая и размахивая этим текстилем.

Убедившись, что пламени больше нет, Юрасик открыл окно и вдохнул свежего вечернего воздуха. Головная боль ему была обеспечена — наверняка наглотался гари, но это не очень волновало. Да, но платочек-то каков! И как он оказался в его куртке? Должно быть, тогда, когда Юрасик репетировал, он машинально сунул его в карман. Или случайно прихватил, когда сносил фокусниково имущество в дом. Как бы то ни было, платок оказался очень кстати, а его необычные свойства — тем более.