Максим Карт - Метаморфозы (сборник)

– Укол! – приказал низкий голос.

– Подождите! – взмолился я. – Те копы на улице…

– Уничтожены, – ответил голос совсем без эмоций.

– Хорошо, – улыбнулся я и протянул им руку для инъекции.

Они не заставили себя долго ждать. Я провалился в темноту, где не шевелилось ничего…

Я настолько сильно хотел пить, что мысль о кружке с холодной водой вспыхнула в моём сознании сразу после пробуждения и начала превращаться в уродливое мохнатое существо, от шерсти которого у меня запершило в горле. Мой язык присох к нёбу. Мне стоило немалых усилий пошевелить им, но лучше бы я этого не делал – как наждаком по ржавому железу провёл. Переборов подкатившуюся к горлу тошноту, я открыл глаза… Господи, за что мне это? Мой взгляд упёрся в аккуратно побеленный потолок. Он не висел надо мной неподвижно, как и подобает всем железо-бетонным конструкциям, а шевелился. До меня не сразу дошло, что с потолком на самом деле всё в порядке. У меня сильно кружилась голова. С этим нужно было что-то делать, иначе я мог блевануть, чего мне совсем не хотелось в ситуации, когда моё местонахождение оставалось для меня загадкой. Я закрыл глаза, чтобы облегчить свои страдания. Тошнота отступила на шаг, но окончательно не ретировалась.

Можно было обдумать следующую проблему, в сравнении с которой тошнота меркла. Дело в том, что я совершенно не мог шевельнуться. Моё тело, крепко-накрепко пристёгнутое к кровати, превратилось в груду бесполезных мышц, скованных ремнями. Не привыкшее к такому обращению мясо налилось болью и требовало немедленного освобождения. Но с чёртовыми путами я был не в силах разобраться. Чтобы немного утихомирить боль, я попытался расслабиться. Помогло однако мало.

Последнее дело – поддаться панике, когда тебя окружает неизвестность и ты не в курсе, враждебно она к тебе настроена или нет. Я слукавлю, если скажу, что моё незнание было беспросветным, но от этого я не испытывал особого облегчения. Ведь я отношусь к тем людям, действия которых подчинены одному закону: чем больше я знаю, тем больше остаётся загадок. Меня взяли те, кто нуждался во мне. Я сам этого хотел, потому что Рита попросила меня сдаться им. Какая же я тряпка! Послушался бывшую, хотя мог спокойно пить шампанское и радоваться каждому прожитому дню. Эта мысль развеселила меня. Пил бы я в бегах! Воду из луж. И питался на помойках. Шутить внезапно расхотелось. Конечно же, Рита права. Глупо бежать от того, что может и не смертельно вовсе, а наоборот, окажется вдруг манной небесной. Надо всего лишь немножко подождать. Не оставят же меня здесь погибать от обезвоживания. Рано или поздно кто-нибудь появится, чтобы сделать мне предложение, от которого я вряд ли откажусь, потому что выбирать между жизнью и смертью способны только глупцы. Жажда вновь напомнила о себе. Я попытался сглотнуть слюну, но у меня ничего не получилось.

А открывать глаза было страшно, ведь мир снова начал сдвигаться. Темнота за закрытыми веками вдруг ожила, проказница. Я увидел, как от аморфной пустоты отделился сгусток и полетел ко мне. Он быстро приближался, а я знал, он наделён разумом, потому что прочитал его мысли: сейчас ты умрёшь. А может быть, то были мои измышлизмы? Времени заниматься психоанализом не было. Сгусток отвердел. Я слышал, как он с шумом рассекает пространство своим телом в форме пули. Этот звук останется в моей памяти навечно, как предвестник близкой смерти, и будет последним, что я слышал в жизни. Совсем скоро – через жалкие секунды – глыба окаменевшей темноты размозжит мою голову и я перестану существовать. Вечность приберёт меня к своим рукам. Но я не хотел умирать! Я мог бороться! Нужно лишь открыть глаза – дать свету пронзить темноту одним точным ударом. Слипшиеся веки не хотели открываться, а гигантская пуля приближалась. Всё-таки захлебнувшись паникой, я застонал, будто утробные звуки могли избавить меня от надвигавшейся катастрофы. Ничто уже меня не спасёт. Самое время вспомнить всё, разложить лоскуты жизни по полочкам, чтобы подняться на небеса с папкой в руках: видишь, Бог, я оформил отчёт, полистай его и оцени мои старания. Только не хотела жизнь отматывать назад плёночку, лень ей было. Я зарычал диким зверем и разодрал глаза, дав дорогу всемогущему свету. Ворвавшись в моё помутневшее сознание, он разрушил пулю и рассеял тьму. Я увидел прежний мир, каким знал его. За одним лишь исключением. Передо мной стоял человек в военной форме.

Из офицеров. Точнее не могу сказать, не разбираюсь в воинских званиях. Он был подтянут, но не мускулист. Его выбритое до синевы лицо лоснилось. Меня поразил его взгляд – он обжигал. Казалось, им он сканировал мою память. В общем, я сделал вывод, что с ним можно вести диалог, хотя я и не представлял, каким образом пришёл к подобному умозаключению. На секунду подумалось, что вояка владеет гипнозом. Будто уловив мою мысль, он улыбнулся. Но умилённая гримаса держалась на его лице секунды. Скоро её сменила прежняя непроницаемая для эмоций маска.

– Спасибо, что избавили меня от тёмной глыбы, – ляпнул я первое пришедшее на ум, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

– Не страшно, – спокойно ответил офицер. – Синдром навязчивых видений. Это лечится. Тошнота? Сухость во рту?

Как он сказал? Синдром? Куда же я попал, чёрт возьми?

– Есть немного, – простонал я, поражённый его осведомлённостью. Хотя перед таким взглядом не устоишь, даже если детектор лжи обманешь. – Мне бы водички, а то сильно пить хочется.

– Можно и водички.

В его руке появилась бутылочка с соской, которой вскармливают грудничков. Но я не собирался биться в истерике, требуя нормальный стакан. Чем я отличался сейчас от младенца? Да и со стакана не получилось бы напиться. Когда он воткнул мне соску в рот, я начал жадно пить, едва не мурлыкая от удовольствия. Выдув бутылку, я выплюнул соску и взглядом потребовал добавки. Офицерские глаза тактично отказали мне. И возразить им было нечего.

– Кто вы? – спросил я

– Полковник Макашин.

Его лаконичность начала раздражать. Он явно считал ниже своего достоинства открыться мне полностью, а я прекрасно понимал, что являюсь для него пустышкой.

– Мне это ни о чём не говорит! – вскрикнул я раздражённо. – Где я?

Он не собирался внимать моим обидам:

– Зачем тебе это? И вообще, ты мне не нужен.

Пустая бутылка полетела в мусорную корзину.

Снова вопрос:

– Тогда зачем я здесь?

– Мы поработаем с твоей кровью и убьём тебя, после чего твой труп уничтожат. Не останется от тебя и пылинки. Радует перспектива?

Он резок, даже чересчур. Несмотря на это, с такими легко работать. Всегда будешь в курсе всех дел, даже если информация тебе не очень-то и нравится. Правда в любом виде весомее лжи, устраивающей всех.