Эдвард Кэри - Заклятие дома с химерами

— Да, о да, это такое острое место! Ногти некоторых пожилых Айрмонгеров немного отвердевают, а у некоторых вырастают такой длины, что начинают закручиваться. У других они становятся острыми как нож, но в Комнате щипцов все равно найдется чем привести их в порядок. Очень хорошо, что еще ты видела?

— Курилку с ее кожаной мебелью.

— Ты была в Смоговой?

— Она пахнет нездешним.

— И в самом деле, пахнет. Пахнет Турцией, Африкой, благовониями из Аравии. Правда. А что еще ты видела?

— Больше всего мне запомнилось огромное помещение с мраморным полом и огромным шкафом, заполненным чудесными сокровищами.

Но это признание не вызвало одобрения.

— Она была в Мраморном зале! Каминная решетка в Мраморном зале! — прогремел дворецкий.

— Я же говорила тебе, что она мне не нравится, — сказала Пиггот. — Какая наглость!

— В Мраморный зал никогда не ступала нога обычной каминной решетки. Тамошние камины чистит лично Бриггс. Обычные решетки не могут туда входить. Это запрещено. Это немыслимо!

— Простите, мистер Старридж, миссис Пиггот, я не хотела…

— Неблагодарная каминная решетка, грязная вороватая маленькая паразитка! — заверещала Пиггот.

— Никогда раньше! Ох, никогда раньше! — вскричал дворецкий. С его широкого лба катился пот. — Ты не принадлежишь этому месту. Ты, ты ! В таком месте! От одной этой мысли я чувствую себя подобно осыпающимся древним руинам! Ты запятнала мрамор! Ох, ох, мой фундамент покачнулся, мои контрфорсы наклонились. Все покосилось. Все рушится!

— Крепись, Ольберт. Не сдавайся. Где твое лекарство?

— Третий этаж, — выдохнул он. — Вторая дверь.

Вместо того чтобы выбежать из комнаты, экономка начала искать указанный адрес на самом дворецком. Она залезла во второй карман его жилета и достала оттуда предмет, показавшийся мне небольшим гвоздем. Впрочем, он мог быть и лакричной палочкой. Она положила ее здоровяку в рот, и тот стал ее рассасывать. Казалось, ему становилось лучше с каждой минутой. Экономка вытащила из шкафа фонарь дворецкого и отдала ему. Тот вцепился в фонарь так, словно предмет рождения был самой его жизнью. Пока он рассасывал лекарство и успокаивался, экономка повернулась ко мне.

— Посмотри, что ты наделала, ночная воровка! Бедный дворецкий, посмотри, как ты его огорчила!

— Она — жук-точильщик, — пробормотал тот. — Она вгрызается в мою древесину!

— Мы приютили тебя, дали тебе крышу над головой. Семья любила тебя и заботилась о тебе. Ты была важна для нас. У тебя были кровать, тепло, обязанности, положение. К тебе относились со всей сердечностью. И чем ты отплатила, чем? Ты наплевала на нашу любовь, посмеялась над нашей добротой. Ты растоптала их, ты их полностью уничтожила. Нам омерзительно твое присутствие, нас от него просто тошнит.

— Этот дом, весь этот дом, — подхватил дворецкий, — каждый этаж, каждая комната, каждый шкаф ненавидят тебя.

— Ты — кровавое пятно на простыне, и тебя не вытравить!

— Довольно! — заорала я. Они зашли слишком далеко, и больше я этого терпеть не могла. Я дрожала, меня трясло от страха и в то же время от ярости. Я не собиралась спускать им этого, нет, больше ни минуты! — Вы сказали все, что хотели, и теперь моя очередь. Простите, что я видела ваш драгоценный Мраморный зал. Я извиняюсь, но сейчас с этим уже ничего не поделаешь. Этого не изменить. Поэтому я больше не собираюсь вас выслушивать. Честно говоря, я сыта вами по горло. Отправьте меня обратно в Филчинг. Ну же, давайте, сделайте это сегодня утром. Мне все равно. Хотя, по правде говоря, я буду рада. Я ухожу из этого места, меня от него тошнит! Жаль, что я вообще в нем оказалась!

— Она уходит! — завопила Пиггот.

— Ей жаль, что она вообще здесь оказалась! — прогремел Старридж.

— Да, мне жаль, если хотите знать. Теперь я заберу свои вещи, и вы можете посадить меня на поезд. После этого все будет кончено. Но прежде чем я уйду, мне кое-что нужно.

— Она ставит нам условия ! — еще пронзительнее завопила экономка.

— Мне нужна потерявшаяся Айрмонгер, та, из моей спальни. Она может пойти со мной. Да, я возьму ее с собой. Спасибо вам большое.

Разгоряченное лицо Пиггот расплылось в оскале, продемонстрировав ее гнилые зубы.

— О какой Айрмонгер ты говоришь? О ком спрашивать?

— Вам это прекрасно известно. О той, чью кровать унесли, чье белье и личные вещи были сожжены.

— Я с уверенностью могу сказать, что не понимаю, о ком ты говоришь. Что доказывает существование человека, о котором ты говоришь? Где доказательства?

— Она сидела за обедом рядом со мной. Она была моей подругой.

— Подтверждения! Неоспоримые факты! Доказательства!

— У нее было имя.

— А! У нее было имя, неужели? А не может ли этим именем, по чистой случайности, оказаться имя Айрмонгер ? — сказала она елейным голосом. Впрочем, последнее слово было произнесено резковато.

— Нет, ее имя было другим, — сказала я. — Ее звали Флоренс Белкомб.

Это сработало. Сработало более чем хорошо. Экономка потеряла дар речи. Она стояла неподвижно, словно чучело. Ее челюсть отвисла, а глаза слишком широко раскрылись. В них застыло дикое выражение. Если не считать того, что она слегка раскачивалась, ее можно было принять за статую. Я подумала, не постигла ли ее участь моих родителей. Теперь пришло время дворецкому прийти на помощь экономке. На ее поясе висел кошелек. Мистер Старридж спешно открыл его, достал оттуда металлический флакон с надписью «ПОЛИРОЛЬ ДЛЯ МЕДИ» и вытащил из него затычку. Он поводил флаконом у женщины под носом, и она начала приходить в себя. Затем дворецкий встал у нее за спиной и начал что-то развязывать. Я подумала, что он раздевает ее или ослабляет завязки, чтобы она могла дышать, но оказалось, что он отвязывает спрятанный под фартуком корсет, ее предмет рождения. Сделав несколько долгих и тяжелых вдохов, экономка с корсетом в руках наконец окончательно пришла в себя и подняла голову. На ее лице было ядовитое выражение.

— Я вышвырну тебя, — сказала она. — Теперь ты для меня просто мусор.

— Да, Клаар, правильно, — сказал дворецкий. — Вышвырни ее.

— Ой, ладно, давайте! — сказала я. — Вышвырните меня, затолкайте в поезд. Но я не уйду без Флоренс.

— Флоренс? Говорю тебе, здесь нет никакой Флоренс!

— Мы такой не знаем.

— Что вы сделали с Флоренс? Она поедет со мной. На поезде. Поедет, и вы это знаете.

— На поезде? Поедет на поезде? — сказала Пиггот. — Отсюда не уедешь. Не уйдешь. Из этого места нельзя уйти так просто, по своему желанию. Это не трактир, построенный ради твоего удобства.

— Выхода нет, — сказал дворецкий.

Это было заявление, констатация факта.

— Айрмонгеры-слуги не могут покинуть это место, — сказала Пиггот. — Если ты приходишь сюда, ты здесь остаешься. Сменить можно лишь комнату, улучшить или ухудшить свое положение. Только здесь — и нигде больше. У Дома-на-Свалке есть и другое имя — его называют Концом. Ты здесь — здесь и останешься. На черном как смоль дне Конца.