Нелла Тихомир - Призрак гнева

— Тише, не кричи. Каким бы ни был твой отец, он не дурак и не трус, тут я с Сигурдом согласен. Я терпеть не могу твоего отца, но тут я согласен. Он не трус, а уж Сигурд — и подавно. Это был единственный выход. Теперь все увидят, что они по-прежнему вместе, и что Сигурд против конунга не пойдет. А ты думаешь, тут найдется много чокнутых, что рискнут с ними с обоими воевать?

— Видар, — отозвалась Аса.

— В одиночку Видар ничего не сможет, — уверил Бран. — Что он сумеет, по-твоему? Ну, что? Он же не берсерк.

Аса отвела глаза:

— Ты его не знаешь. Ему море по колено, он никого не боится. Он… он даже богов не боится. Как вобьет себе чего-нибудь в башку, не остановишь, он такой.

— Ничего он один не сможет, не бойся ты его.

— А… а если клан нам все-таки решит устроить Божий Суд? Если народ так решит? Вдруг Сигурд не сумеет их отговорить? Если клан захочет… если они этого захотят, отец обязан будет подчиниться. А они могут. Они могут захотеть! Еще как могут, я их знаю! Что тогда со мной будет?!

— Не знаю.

— Я боюсь, — шепнула Аса. — Они нас будут пытать!

— Брось, — попытался утешить Бран. — Не думаю, что до этого дойдет. Ладно тебе, успокойся, чего ты. Никто ничего тебе не сделает, просто не посмеют.

— Еще как посмеют. Они злые.

— Тебе кажется.

— Ничего не кажется. Они хуже, чем ты думаешь, — Аса вытерла глаза. — Моего отца многие ненавидят. Он иногда… его иногда… ну, словом, он бывает чересчур крут.

— Неужели, — буркнул Бран — и отвернулся. Аса сказала:

— Вот и ты тоже. Но отец хороший, хоть он тебе и не нравится. Просто он… ну, такой.

— Тебе виднее, — нагнувшись к костру, Бран разворошил поленья. Искры взметнулись над огнем, как потревоженный пчелиный рой.

— Но он вовсе не такой уж плохой человек, — сказала Аса. Бран выпрямился, будто эти слова ужалили его.

— Вот что, отстань от меня со своим отцом, — отчеканил он. — Он меня не интересует. Ты чего пришла, ему дифирамбы петь, что ли? Если так, попала не по адресу, ясно?

Аса зябко завернулась в плащ и спрятала лицо в меховую оторочку. Потом спросила:

— Ты его ненавидишь?

— Тебе так необходимо это знать?

— Да…

— Ну, если тебе необходимо, то да. Ненавижу. Это все?

— И меня? — спросила Аса. Ее лицо казалось грустным. Бран ответил, понижая тон:

— Тебя? Ты-то при чем?

— Моя сестра меня ненавидит, — сказала Аса. — Она считает, что это все из-за меня. Что из-за меня у нее… ну… такое с ней случилось. Что я нарочно… нарочно вас тогда…

— А ты — нет? — тихо выговорил Бран. — Разве ты — нет? Ты же была трезвая, знала, что говоришь.

Аса зажмурилась.

— Но я же не знала, что он… вот так… — она глотала слезы. — Я не знала, что она беременная! Я не знала, понятия не имела!

Бран опустил глаза.

— Мне жаль, что так вышло, поверь, — сказала Аса. — Мне… мне очень, очень жаль.

— Да. Мне тоже.

— Бран…

— Чего?

— Ты меня что, никогда теперь не простишь?

— А тебе это так важно?

— Важно.

Бран не ответил, лишь пожал плечами. Аса произнесла:

— Я не такая свинья, как ты обо мне думаешь.

Бран усмехнулся:

— Откуда тебе-то знать, чего я думаю.

Они замолчали. Бран чувствовал, что Аса наблюдает за ним, но не поднял головы. Костер дышал теплом, ледяная тьма отступила и притаилась у сидящих за спиной. Угли светились сквозь огонь, словно раскаленное северное сияние.

— Ты придешь на сходку? — спросила Аса.

— Может быть, — ответил Бран.

— Я ужасно боюсь.

— Ничего не случится.

— Тебе на меня плевать, верно? — сказала она. Бран хрустнул зубами:

— Слушай, чего тебе надо, а? Чего ты хочешь? Я, кажется, не твой брат, и не твой телохранитель. У меня своих забот по горло.

Аса вдруг закрыла ладонями лицо и уткнулась в свои колени.

— Ты думаешь, это правда, — глухо молвила она. — Ты ему веришь. Как и остальные. Почему, а? Почему вы ему поверили? — она вскинула голову. Расширенные глаза сухо и коротко блеснули.

— Почему? — сказала Аса. — Почему вы верите каждому его слову? Он же нас просто ненавидит. Они оба нас ненавидят! Они сговорились! Ты что, не понимаешь? Ты не понимаешь?!

— Кончай орать, — процедил Бран.

— Она с ним заодно! — не унималась Аса. Ее голос звенел, она подалась вперед, рукой едва не касаясь огня. — Он ее подговорил! Тогда, в прошлый раз, она это специально! Из-за нее теперь весь поселок на ушах стоит, все только о нас с отцом судачат! Ей все поверили! На то и было рассчитано! Она всегда так! Всю жизнь всех за нос водит, с самого…

— Хватит!

— С самого детства! Чтобы на нее вниманье обращали! А то кто бы ее иначе заметил? Кто она такая? Чего вообще в ней есть? Вот ты — чего ты в ней нашел? Ну, чего? Чего?!

— Я сказал, хватит!

— Дурак! Она тебя морочит! Она с тобой играет! Она и с Ари вот так играла! А где он теперь? Где, а? Ну, где он теперь?! Это она все подстроила! Это из-за нее он…

Бран вскочил.

— Заглохни, сука! — рявкнул он, сжимая кулаки. — Вставай и выметайся! Ну?!

Он сделал жест, будто собирался ее ударить. Вскрикнув, она бросилась ему в ноги, обняла колени и заплакала в голос.

Бран опешил. Аса рыдала, вцепившись в его плащ.

— Стерва, — сквозь зубы буркнул он. — Стерва… идиотка… вот ведь дрянь. Отвяжись от меня, — сбросив ее руки, он вырвался и отступил. Прошло несколько минут. Плач Асы сделался тише.

— Прости… — молвила она.

— Да пошла ты, — ответил Бран, не глядя на нее.

— Видар меня убьет, — это прозвучало тихо и словно обреченно. Однако Бран был чересчур зол, чтобы посочувствовать:

— Правильно сделает.

— Прости… прости меня.

— Ну, да. Ты не хотела, да? Как же, слышали.

— Я… я вышла из себя.

— Неужто? Видать, это у тебя отцовское.

— Не сердись.

Бран повернулся. Увидал ее заплаканное, распухшее, несчастное лицо. Ни слова не сказав, сел на место и уставился в огонь.

— Я такая дура, — чуть погодя сказала Аса.

— Да. Ты дура.

— Я очень боюсь, Бран…

Бран исподлобья посмотрел на нее, отвернулся и спросил, пожав плечами:

— Чего, опять про сходку?

— Не только.

— Слушай, — не выдержал он. — Ну говори уже, чего тебе надо. Ты же ведь не лаяться сюда пришла?

— Нет…

— Ну?

Девушка молчала, пальцы теребили мех на капюшоне. Потом она произнесла:

— Я… ты подумаешь, я вру.

— Не решай за меня, чего мне думать.

— Ты подумаешь, я ненормальная.

— Знаешь, мне бы, может, было легче, если б ты и вправду была ненормальная. Вот что. Или говори — или уходи. Я от тебя устал, всю ночь тут с тобой сидеть не собираюсь. Ну, ты будешь говорить? Если нет — дверь вон там, — Бран махнул рукой в темноту.

— Да, я… я скажу, — Аса вытерла слезы. — Я… понимаешь, мне стали сниться плохие сны. Вернее, сон. Все время один и тот же сон. Это началось после прошлой сходки.