Мартин Уэйтс - Женщина в черном 2. Ангел смерти

Чьи-то руки стали стягивать с него одеяло.

Эдвард вцепился в него с силой отчаяния, но таинственное существо принялось тянуть сильнее. Готовый на все, лишь бы не сдаваться, мальчик яростно удерживал ткань…

Одеяло в его руках обвисло.

Он вновь услышал звук шелестящих, скользящих шагов – на сей раз они удалялись. Отвратительное зловоние медленно рассеивалось. Эдвард замер, прислушиваясь до тех пор, пока его дыхание не стало единственным звуком, что он мог расслышать.

Дрожа всем телом, Эдвард с трудом удержался от крика – вдруг страшная тень услышит его? Старательно зажмурившись, приказал себе снова уснуть, вернуться в мир сновидений. В хорошую его часть, ту, где была мама. Одна его рука прижимала к сердцу мистера Панча, пальцы другой он прикусил, чтобы не закричать.

Так и пролежал до самого утра.

Женщина с мертвенно-белым лицом меж тем отвернулась от съежившегося в комок Эдварда. Скользнула взором по дортуару и задержалась на Томе. Она смотрела неторопливо и задумчиво – и атмосфера в комнате изменялась, воздух потрескивал от ощутимой, кажется, почти физически угрозы.

Том сел на кровати. Моргнул. Потом моргнул снова.

Глаза его были открыты, но на лице застыла каменная пустота.

Он отбросил одеяла, слез с кровати. Вышел, в пижаме и босоногий, из комнаты.

Остановился у входной двери, будто в ожидании, – и дверь медленно, тяжело отворилась перед ним.

На дворе все еще шел снег. Снежный ветер ворвался в дверной проем, снежинки били Тома по щекам – точно кололи ледяными иголками. Он не вздрогнул, даже не моргнул, но все же повернулся прочь от метели, точно намереваясь вернуться в дом.

Обратную дорогу загораживала женщина. Том замер. Посмотрел на нее – и кивнул. Он понял.

Босые ноги шагнули в морозную снежную ночь.

Почти бесшумно затворилась за его спиной дверь.

Эдвард был абсолютно измотан.

Казалось, он вовсе глаз не сомкнул, однако на самом деле поспать ему удалось, причем, судя по оживленной возне в комнате, проснулся он нынче последним.

Мальчик нащупал на полу очки, надел…

Обе учительницы метались по дортуару, заглядывали под кровати и в комоды и время от времени, оборачиваясь друг к другу, отрицательно качали головами. Эдвард физически ощущал, насколько они встревожены. Остальные ребята тоже были на ногах и помогали в таинственных поисках, на лицах их застыла мрачная тревога.

Сообразив, что творится явно что-то серьезное, Эдвард счел за лучшее подняться и присоединиться к прочим.

Пока выкарабкивался из постели – заметил: из-под подушки что-то торчало. Эдвард осторожно потянул за краешек… и увидел собственный рисунок, похищенный Томом. Женщина и мальчик.

Осмотрелся, робко надеясь сообразить, кто подложил ему в кровать картинку, Джеймс, скорее всего, а может, Джойс? Но нет, никто и внимания не обратил на его находку, как и на него самого, впрочем. Эдвард снова зашарил взглядом по комнате – так, а где же Том?

Внизу, в холле, Джин подошла к входной двери и повернула ручку. Дверь отворилась.

Директриса пронзила грозным взглядом Еву, нервно поеживающуюся чуть поодаль, – и глаза молодой учительницы расширились от изумления.

– Да ведь я заперла ее вчера!..

Буквально оттолкнув Джин, Ева метнулась к двери. Вокруг ручки и замочной скважины дерево потемнело, утратило первоначальный цвет, насквозь прогнило и заплесневело. Ева знала – дети выбежали из дортуара и внимательно наблюдают за старшими.

– Все оставайтесь в доме, пожалуйста, – удалось ей выдавить из себя, пока они с Джин бежали за пальто.

Пальто, наброшенные прямо на ночные рубашки, согревали слабо, холод пощипывал ноги и руки Евы. Земля была покрыта твердой снежной коркой.

Ева принялась искать поблизости от фасада. Отсюда она хорошо видела подъездную дорогу, тянувшуюся к материку, – море вновь временно отступило от суши. Взглянув вниз, она увидела следы, тянувшиеся прочь от дома… следы босых мальчишеских ног, тянувшиеся к колючей проволоке, окружавшей парк на островке.

Ева побежала по следу и увидела: в проволоке что-то запуталось.

Том!

Тело его безвольно обвисло, выгнувшись в странной, неестественной позе, будто мальчик до последней секунды пытался вырваться из смертоносного захвата, однако бритвенно-острые колючки, впившиеся в плоть, удерживали намертво. Губы на бледном лице посинели, кровь из многочисленных ран и порезов по всему телу застыла рубиновыми бусинками на льду.

Он замерз насмерть.

Ева растерянно уставилась на семь детских мордашек – четырнадцать глаз смотрели на нее, на личиках скорбь мешалась с изумлением. Ребята нуждались в ответах, объяснениях и заверениях, а что могла дать им Ева? «Объяснить, зачем люди воюют – проще простого, если сравнивать с творящимся тут, – подумалось ей, – ведь я и сама не понимаю, что произошло!»

Вместе с Джин им удалось загнать детишек обратно в дортуар. Директриса заговорила, силясь найти случившейся с Томом трагедии хоть какие-то разумные объяснения. Ее долгая и немного сбивчивая речь не особенно напоминала присущие ей жесткие, уверенные и исполненные здравого смысла высказывания. Еве показалось: Джин и сама мечется в поисках подлинных ответов и парадоксальным образом надеется – если говорить достаточно громко, эти самые ответы придут сами собой.

– Я знаю, все вы… все здесь… потеряли близких или знаете тех, кто потерял близких на нынешней войне. – Джин старательно отвела взгляд от Эдварда, дабы не выделять его среди прочих. – И… и вы уже привыкли к утратам. Но тем не менее вы не должны… вы не должны, поскольку…

Директриса отвела глаза от ищущих, растерянных взоров. Передохнула секунду или две, собралась, взяла себя в руки:

– Здесь все по-другому. Здесь – в этом доме, на этом острове. По-другому, но не менее опасно.

Снова перевела дыхание. Кашлянула, прочищая горло, разгладила и без того безупречные оборочки на блузке.

– Сегодня ночью произошел… ужасный несчастный случай. Именно ужасный. И вы должны понять, что даже здесь, далеко от города… все равно по-своему опасно.

Краем глаза Ева заметила над кроватью Тома пятно плесени – оно, казалось, двигалось, подрагивая. Увеличивалось. Она прищурилась. Нет, конечно, ничего не увеличивалось, вот только откуда оно вообще там взялось? Поклясться можно – еще вчера ничего подобного не было!

А Джин все вещала:

– Вы должны… неукоснительно соблюдать правила. Да. Именно – неукоснительно. Так… и только так, нам всем удастся выжить. Так нам удастся… пройти через все это. Вот именно. Неукоснительно следуя правилам. Не знаю, как еще вам в головы вбить!

В холле раздался шум шагов.