Мартин Уэйтс - Женщина в черном 2. Ангел смерти

Джейкоб торопливо обернулся.

Ева с колотящимся сердцем понеслась вверх по винтовой лестнице.

Добежала до первого этажа – бессвязные угрозы Джейкоба доносились снизу, и Ева могла лишь надеяться, что шум, который он издает сам, помешает изощренному слуху слепца уловить ее осторожные движения, пока она кралась на цыпочках по сломанным половицам. Зря – Джейкоб прекрасно ее расслышал, его большие руки просунулись в дыру в полу и попытались поймать беглянку за щиколотку, утащить вниз.

– Ты… не вернешься!

Ева отскочила от пролома, добежала до двери, распахнула, вылетела из дома и вихрем понеслась по улице. Она слышала – Джейкоб что-то кричит позади, однако не остановилась, даже не обернулась. Просто бежала, бежала и бежала, пока не столкнулась с кем-то.

Только тогда она завизжала.

– Привет, старушка. Куда так торопимся?

Гарри.

Никогда в жизни Ева не была настолько счастлива встрече с другим человеком.

Джеймс тянулся рукой все выше и выше – вот его пальцы уже сомкнулись вокруг банки с мышьяком, вот он прижал ее к себе одной рукой, а другой взялся за крышку.

Внезапно его кто-то бесцеремонно стащил с полки.

Джеймс заморгал, будто вырванный из глубокого сна, и обернулся.

Перед ним стояла мрачная миссис Хогг.

– Ну, и что ты творишь? – полюбопытствовала директриса холодно.

Джеймс обвел взглядом кухню. Если честно, он понятия не имел ни где находится, ни как вообще здесь оказался. Смутно припоминалось лишь, что с ним был кто-то еще… но коли и так, сейчас этот «кто-то» пропал.

– Отправляйся, пожалуйста, немедленно в классную, к остальным ученикам, и оставь ириски в покое.

Джеймс, все еще не пришедший в себя, молча кивнул и поплелся прочь из кухни.

Джин, тоже намереваясь уйти, случайно заметила на стене кухни новую полоску черной плесени и вонзилась в нее исполненным отвращения взором.

– Этот дом прямо на глазах разваливается, – изрекла с презрением и последовала за Джеймсом в класс.

Джип подпрыгивал и трясся на ухабах – Гарри до предела отжимал педаль газа, чтобы поспеть как можно скорее вернуться в Ил-Марш. О том, что стряслось в полуразрушенном доме адвоката, Ева уже успела ему поведать. Ее история потрясла Гарри настолько, что он забыл на время о страхе перед дорогой на остров во время приближения прилива.

Ева держала письмо и подсвечивала его одолженной у Гарри зажигалкой.

– А Натаниэль до восемнадцати лет и не дожил, – тихо сказала она.

– То есть письмо он так и не прочитал? – уточнил Гарри, напряженно всматриваясь в непроглядную тьму, окутавшую дорогу.

– Нет, не успел. – Ева распечатала конверт, приблизила к огоньку зажигалки еще сильнее, чтоб различить почерк, и принялась читать вслух:

– «Натаниэль, дорогой мой!

У меня мало времени. Они решили похоронить меня заживо в больнице для умалишенных, так что, когда ты прочтешь это письмо, я буду далеко».

– Они? – подняла глаза на Гарри и продолжила: – «Я пишу тебе сейчас с тем, чтобы ты узнал правду…»

Ева судорожно пробежала взглядом по строчкам и простонала:

– О господи!

– Что там, что?

Она откашлялась и вновь начала вслух:

– «Тебя вырастили в уверенности, что матушка твоя – Элис Драблоу, однако в действительности это не так. Отец твой – и верно, Чарлз Драблоу, но настоящая твоя мать – я. Вот истинная правда. Они отняли тебя у меня, и мне недостало сил бороться с ними за мое дитя. Молю тебя, поверь моим словам и как можно скорее приди ко мне на помощь. Они не дозволяют мне видеться с тобой, однако я всегда тревожилась о тебе, мой мальчик, и любила, пусть и на расстоянии. Если я и безумна – стало быть, обезумела от горя и тоски из-за всего, что они сделали со мной, и из-за того, как безжалостно разлучили меня с тобой. Ибо я была, есть и вовеки останусь твоей матерью.

Ева уронила письмо на колени и защелкнула крышку зажигалки. Они с Гарри сидели молча, пытаясь осознать ужас прочитанного, и только Ева бессознательно теребила медальон с херувимом на шее.

– Он так и не узнал, кто его настоящая мать. Так и не узнал…

Глаза ее блестели от непролитых слез.

Гарри, продолжая следить за дорогой, коротко бросил:

– Мы их оттуда вытащим. Надо ехать.

Снова вжал до упора педаль газа, и джип, разбрызгивая волны подступающего прилива, понесся по дороге.

С той самой минуты, когда Джойс, видевшая Эдварда на пороге комнаты наверху, спустилась по лестнице, на душе у нее было весьма тревожно. Она прекрасно понимала – с ним что-то здорово не так, и больше всего на свете хотела рассказать о ненароком увиденном миссис Хогг. Однако каждый раз, когда она пыталась заговорить с директрисой, миссис Хогг раздраженным тоном отсылала девочку прочь… а теперь уже и время спать ложиться настало.

Миссис Хогг наблюдала за детьми, укладывающимися в постели. Джойс очень старалась не смотреть на пустую кровать, где раньше было место Тома. Она точно знала – плесени на стене стало больше.

– Быстро-быстро, ребята, – поторопила миссис Хогг, – всем пора спать.

«Именно так и я однажды скажу, когда стану учительницей», – размечталась Джойс.

Дети услышали шум подъезжающего джипа и здорово заинтересовались – начались переглядывания, дневную усталость как рукой сняло.

– Всем в кровать, – приказала Джин, направляясь к двери. – Когда я вернусь, чтобы все уже лежали, ясно?

Из дортуара директриса выскочила почти бегом.

Джойс затревожилась еще сильнее: миссис Хогг обычно держится с таким достоинством! Что бы ни случилось – всегда тут как тут и разбирается с ситуацией неизменно спокойно, невозмутимо и уверенно. Что же она сегодня-то целый вечер ходит рассеянная и нервная, почему сейчас так и бросилась бежать на звук приближающейся машины? Совсем на нее не похоже!

Большинство ребят – заметила девочка с презрительным отвращением, – и не думали слушаться, напротив, немедленно помчались к окнам, смотреть, что там происходит. В глубине души Джойс вынуждена была признать, что ей и самой хочется так же поступить, да нельзя – миссис Хогг отдала приказ, и, значит, не важно, кто там чего хочет, – миссис Хогг лучше знает, как для них лучше. Так что Джойс пошла на маленький компромисс с совестью – гордо прошествовала к окнам, дабы призвать остальных к порядку, а попутно и сама бросила вороватый взгляд на творившееся на дворе.

Проходя мимо кровати Эдварда, она заметила – там лежит не только та мерзкая кукла мистер Панч, но и рисунок, изображавший мать с сынишкой. Рисунок, который Том у Эдварда отнял.

Джойс схватила рисунок и ткнула в бок Эдварда, прилепившегося носом к стеклу среди других детей:

– Ты где это взял?