Валерий Михайлов - В лабиринте версий

Надо сказать, что, далеко, не все врачи, лечившие диссидентов, были «палачами» или «церберами большевиков». Многие из них совершенно искренне считали, что их пациенты действительно больны, и старались им помочь. Бытует же мнение, что Иисус был шизофреником, а Магомет – эпилептиком и параноиком. Тем более, что достаточно взглянуть глазами «опытного специалиста» на биографии наших борцов за свободу, чтобы понять те мотивы, которые двигали большинством врачей. Кстати, в, так сказать, демократических странах в психиатрии творилось практически тоже самое. Это уже значительно позже появилось такое понятие, как презумпция психического здоровья, а тогда…

В Семашкинской больнице все обстояло именно так, как потом начали писать в плохих детективах на злобу дня. Там прекрасно понимали, что и с кем они делают. Причем, далеко, не из идейных соображений. Там был спецпаёк, распределение жилья, возможность проводить научные исследования… Настоящий рай при условии нежелания видеть в пациентах людей. Кстати, в Семашкинскую больницу гостей старались не пускать – на всякий случай господа демократы решили сохранить её, как тот бронепоезд, что стоит на запасном пути.

Главный врач больницы, Синицын Павел Георгиевич, был мужчиной видным. Наверно, из него вышел бы прекрасный игрок, так как он совсем не выдавал своего смятения. И, если бы не профессиональные навыки, Андрей мог бы решить, что он совершенно спокоен.

– Пациент К исчез из больницы прошлой ночью, – рассказывал Синицын, – вместе с ним исчезла история болезни, исчезли все выписки и все записи в журналах. Его, словно бы, никогда и не было. Это мы уже выяснили позже. После того, как было обнаружено тело его лечащего врача, Бориса Леонидовича Пасечного, который, по официальной версии, скончался у себя дома от обширного инфаркта. Жил он один, поэтому «скорую» никто не вызвал… Обнаружили его только утром, когда, узнав о ЧП, мы послали к нему людей – телефон все время был занят. Трубка лежала не на месте.

– Что вы можете сказать об этом вашем К? – спросил Андрей.

– Ничего. Все вопросы, связанные с К, решал лично Пасечный. Это был его особый и единственный пациент, так, что, его смерть вместе с исчезновением бумаг… Хотя, спросите, на всякий случай, Войцехову Галину Александровну. У них с Пасечным были достаточно близкие отношения. Так, что, поговорите с ней. Возможно, она что-то и знает.

– Где я могу её найти?

– В третьем отделении.

Галину Александровну он нашел в беседке возле больничного корпуса. Несмотря на ужасный вид, – она выглядела так, словно её только что сняли с креста, – она была красивой женщиной около тридцати лет.

– Я хотел бы с вами поговорить о пациенте К, – сообщил Андрей, представившись Галине.

– Вы знаете, а, ведь, я решила тогда, что это бред, – начала она свой рассказ, закурив сигарету.

К был пациентом особым. Специально для него было перестроено здание пятого корпуса. Из нескольких больничных палат соорудили что-то вроде отдельной пяти-комнатной квартиры со всеми удобствами и отдельным входом. Обставлена она была так, что даже какой-нибудь первый секретарь райкома партии, увидев её, повесился бы от зависти. Из персонала больницы доступ к К имел только Пасечный. Остальным, под страхом смерти, было запрещено вообще как-либо контактировать с этим пациентом. Даже за кивок головы в ответ на его приветствие можно было навсегда исчезнуть из больницы, причем, исчезнуть так, что тебя никто не найдет.

Кормили его из кремлевских закромов. Еду привозили на одной и той же черной «Волге» с правительственными номерами одни и те же люди, которые тоже ни с кем не вступали в контакт. После обеда К выходил прогуляться в парк. В это время в его палате производилась уборка. Уборщицу, опять же, привозили на черной «Волге». Когда уборка заканчивалась, он возвращался к себе.

Никакого психиатрического лечения он не получал. Ему разрешалось выпивать, курить, покуривать марихуану. По четвергам к нему привозили женщину. Один или два раза в месяц на той же «Волге» его увозили из больницы на пару дней…

Примерно месяц назад у Пасечного случилось сильнейшее пищевое отравление. Настолько сильное, что его пришлось положить под капельницу.

– Сходи к нему, – попросил он Галину.

– Ты забыл, что это запрещено, – она инстинктивно не хотела иметь ничего общего с этой тайной и старалась держаться подальше от загадочного пациента.

– Здесь я решаю, что запрещено, а что нет, – резко ответил Пасечный.

Она уже знала, что, когда он в таком настроении, с ним лучше не спорить.

– А где Борис Леонидович? – удивленно спросил К. увидев Галину вместо Пасечного.

– Сегодня я за него, – ответила она.

– Какой приятный сюрприз, – мягко произнес он, – проходите. Прошу вас к столу. Шампанское? Коньяк? Виски?

– Мне нельзя, я…

– Тогда коньяк, – сказал он, доставая из шкафа бокалы.

Галина вдруг поняла, что не сможет отказаться от приглашения этого странного человека.

– Вы даже не представляете себе, как я рад нашей встрече, – сказал он, угощая Галину блинами с икрой, – я собираюсь скоро покинуть это прибежище и встреча с человеком, которому я могу рассказать…

Считается, что Ленин умер в 18.50 21 января 1924 г. на руках у Крупской…

Так, вот, никакой Крупской там не было и в помине. Примерно в 4 часа дня её попросили пойти подышать свежим воздухом. К тому времени она уже знала, что проявлять характер не только бесполезно, но и опасно. Как сказал ей чуть позже товарищ Сталин, она не единственный претендент на роль вдовы вождя.

Когда она ушла, в комнату вошли трое – Александр Нубов и два его ассистента. Александр Нубов… Это имя не встретишь нигде, даже в самых секретных документах. Он лично следил за тем, чтобы не оставлять следов. Говорят, даже сам Сталин боялся этого человека.

– Приветствую тебя, – сказал Нубов на столь древнем языке, что во времена строительства Сфинкса он уже считался мертвым.

Несмотря на то, что к тому времени Ленин был практически невменяемым, он узнал своего гостя. На его лице появилось выражение ужаса. Он хотел что-то сказать, но так и не смог произнести ни звука.

– Успокойся, – сказал Нубов, – мы знаем, что многие из этих сосудов плохо влияют на таких как ты, превращая вас в одержимых их страстями. Ты нуждаешься в лечении, а потом…, – он развел руками.

Ассистенты уже начали подготовку. Прикинув расстояние, один из них начал рисовать на полу «магическую звезду». Другой – устанавливать в её узловых точках предметы, которые они принесли с собой. По большей части это были правильные геометрические фигуры, изготовленные из абсолютно черного материала, настолько черного, что каждая из этих фигур казалась бесконечной тьмой.