Джонатан Келлерман - Голем в Голливуде

– Бесспорно, однако… сам не знаю, что я говорю. Это ужасно, просто… ужасно.

Молчание.

– Не желаете чаю? – спросил Дез.

– Охотно, – сказал Джейкоб.

– Нет, спасибо, – ответила Нортон.

Дез хлопнул в ладоши и прошел в кухню, отделенную от гостиной двадцатью футами отбеленного пола и столом из нержавеющей стали.

– Не лучше ли нам уединиться? – предложил Макилдауни. – Можем перейти в мой офис.

– Ничего, – сказал Джейкоб. – Вы оба его знали?

Дез кивнул, наливая воду в электрочайник.

– Иногда он на нас работал, – сказал Макилдауни. – Но уже давно не появлялся.

– С год, не меньше, – уточнил Дез.

– Отец его сказал, что одно время вы были наставником Реджи.

– Вы говорили с его отцом?

Джейкоб кивнул.

– А он… в смысле, он знает, что…

– Знает.

– Ну да. Конечно, знает. Извините. Все это весьма… мне не доводилось… ужасно… Да, я был наставником Реджи. Очень давно.

– Каким он был? – спросил Джейкоб.

– Болезненно застенчив. Слова не вытянешь. Помню… вне контекста это, конечно, прозвучит грубо… но я отчетливо помню, что он напоминал черепаху. – Макилдауни помолчал. – Ужасно, да? Извините. В любую погоду он ходил в пальто. Ни в чем другом я его не видел. Оно так задубело, что можно было ставить на пол. Жутко мрачного цвета… а он еще втягивал шею в воротник, вот так… Из-за этого казался невысоким, хотя, по-моему, был среднего роста.

– Отец сказал, что Реджи собирался изучать юриспруденцию, но вы сбили его с панталыку.

– Ну это… Спасибо. – Макилдауни принял от Деза чашку с чаем. Дез поставил поднос с сахарницей и тарелкой печенья.

– Благодарю. – Джейкоб положил в чай три куска сахару, надеясь умиротворить одуревший желудок, который после полного английского завтрака затевал латиноамериканскую революцию. – Похоже, Эдвин был этим очень недоволен.

– Я ему сочувствую, искренне, но это абсолютная неправда. Реджи надумал поменять факультет задолго до нашего знакомства. В университете нет как такового курса по практической архитектуре. Я приехал писать докторскую, а после защиты какое-то время читал историю дизайна. Возможно, я укрепил его решение, но я ничего не навязывал. Он был весьма… липучий, что ли. Приносил груды своих рисунков и совал мне под нос. Стоило его чуть-чуть похвалить, как он пристал с просьбой помочь ему перейти в Рёскин.

– Художественная школа, – пояснил Дез; Макилдауни кивнул.

– Оказалось, он уже пробовал поступить, но его не взяли. Он хотел, чтоб я использовал свой вес.

– А вы?

– У меня нет никакого веса. Я попытался ему объяснить, а он взъерепенился.

– Что потом?

– Я открыл свое дело, и он исчез из моей жизни. Лет, наверное, на пятнадцать.

– Потом неожиданно объявился, умолял дать ему работу, – сказал Дез.

– Вовсе не умолял , Дезмонд.

– Наверное, вы удивились? – спросила Нортон.

– Я изумился. Чуть не захлопнул дверь у него перед носом. Я его даже не узнал – столько лет, и пальто это куда-то делось. Не поздоровался, не назвался, не спросил, как мои дела. Только сказал: «Мне нужна работа», как будто я ему сейчас на блюдечке ее преподнесу.

– После пятнадцатилетней разлуки вряд ли можно на это рассчитывать, – сказал Джейкоб.

– Ну, я так понял… – Макилдауни подул на чай, – он был на мели.

– Он не сказал, чем занимался все эти годы?

– Принес папку с рисунками. Наверное, где-то учился или работал.

– Эдвин отрекомендовал его курьером.

– Слишком сурово. Он был весьма способный рисовальщик, особенно тушью. Иначе я бы его не взял.

– На милосердии бизнес не построишь, но Чарльз то и дело пытается, – проворчал Дез.

– Нынче все используют компьютеры, и мы не исключение, – сказал Макилдауни. – Но я люблю поработать руками, как учили, и всегда приятно встретить родственную душу.

– Он был белой вороной, – повторил Дез.

– Не спорю, в нем была… странность.

– На втором этаже коридор ведет в офис, – сказал Дез. – Бывало, ночью иду в кухню попить воды и слышу – играет радио, он работает.

– Он все задания сдавал вовремя.

– По-твоему, это нормально, Чарльз?

– Как он ладил с людьми? – спросил Джейкоб.

– Наверное, в этом все и дело, – сказал Макилдауни. – Мне казалось, он допоздна засиживается, чтобы не общаться с коллегами. В большой фирме это было бы невозможно, а здесь только я, Дез, еще два наемных архитектора и администратор. Реджи возник накануне Рождества и устроился к нам временно. Конечно, я бы предпочел постоянного работника, но он оказался как нельзя кстати. Был нужен человек, который подчистит наши хвосты.

– Не лукавь, дорогой, – сказал Дез. – Ты угрызался.

– Возможно. Ну а что делать? Смотрю на него – все тот же растерянный мальчик.

– Когда вы познакомились, он был уже не мальчик, – сказала Нортон.

– Да, но в нем сквозило что-то детское.

– Он вам нравился, – сказал Джейкоб.

– Я был к нему равнодушен. Но я подумал: ладно, значит, судьба. Он вновь возник в моей жизни – как-то нельзя было отмахнуться.

– А помимо вас – как он жил? С кем водил компанию?

– Понятия не имею.

– Привязанности?

– О личном он не говорил. Помнится, упоминал, что ездит учиться.

– Куда, не говорил?

Макилдауни покачал головой.

– Вы не удивлялись? – спросил Джейкоб. – Он почти не работает, но упорно продолжает образование.

– Белая ворона, – сказал Дез.

– У всех свои недостатки, – парировал Макилдауни. – Нет, это вовсе не странно. На овладение профессией уходит целая вечность, а если урывками – еще дольше.

– Ты позволил ему остаться, – сказал Дез.

– Здесь? – уточнила Нортон.

Макилдауни замялся:

– Ему негде было жить.

– Все равно что поселить в доме гигантскую ящерицу, – сказал Дез.

– Прекрати, – ответил Макилдауни.

– Сколько он у вас жил? – спросил Джейкоб.

– Недолго. Может…

– Десять недель, – сообщил Дез.

– Не так уж долго.

– Кому как. Я считал дни.

– Вещей его не осталось? – спросил Джейкоб.

– Он даже не распаковывался, – сказал Макилдауни. – Жил на чемоданах.

– Якобы, – вставил Дез.

Макилдауни затряс головой:

– Я же просил, прекрати.

Голос его дрогнул – будто закралось подозрение, что ставка сделана не на ту лошадь.

Джейкоб развернул рисунки:

– Не знаете, кто это?

Дез помотал головой. Макилдауни долго разглядывал портрет, но тоже не узнал человека.

– Это он… сотворил зло?

– Не знаю. Я нашел эти портреты в куче старых рисунков Реджи. Даты совпадают с вашим знакомством. Может, это друг его.

– Не помню, чтобы у него было много друзей.

– Да уж, он не светский мотылек, – присовокупил Дез.

– Правда, был один парень… единственный, по-моему, с кем я его видел, – сказал Макилдауни. – Как же его… – Он взял портрет. – Я… да нет… то есть… кажется, это не он. – Архитектор нахмурился. – Нет. Хотя… нет, все-таки нет. – Он помолчал. – Тот парень, друг Реджи, был американец. Как же его звали?.. Перри? Берни? Что-то в этом роде.