Мария Унт - Дар

Я пытался настоять на том, чтобы учитель рассказал мне хоть что-то о Робиньяре, но все мои попытки оказались тщетны. После моего вопроса старик словно полностью погрузился в себя и едва ли слышал меня. В конце концов, я был вынужден уйти, так ничего толком и не узнав. Однако реакция учителя показалась мне настолько странной, что я решил поехать домой и поговорить с отцом напрямую.

Оказавшись дома, я первые два дня не мог придумать, как спросить у отца о той записи в альбоме. Отец совсем ушел в себя и почти не разговаривал, что еще больше осложняло дело. Тогда я решил найти этот альбом. Я перерыл всю библиотеку, что вызвало много вопросов у мамы, но так ничего и не нашел. Уже даже начал думать, что, возможно, мне показалось и я просто додумал все сам. Однако визит к учителю истории не давал мне поверить в свою ошибку. На следующее утро я заглянул к отцу в кабинет. В это время он помогал Георгу в саду. Я оглядел кабинет, но альбома не увидел, тогда решил посмотреть в ящиках стола. Возможно, это было некрасиво, но от этого зависит твоя жизнь, поэтому я забыл о правилах приличиях. Я осторожно перебрал все бумаги в столе, но и там не оказалось альбома. Расстроенный, я сел в кресло отца и еще раз оглядел всю комнату. Так ничего не обнаружив, я уже собирался уходить, как вдруг моя рука случайно дотронулась до небольшого ящика, который находился под крышкой стола. Я опустился на колени и потянул ящик на себя. Небольшая черная коробка из дерева легко съехала по специальным рельсам мне в руки. Осторожно открыв ее, я вытащил оттуда альбом, который так долго искал, пожелтевшие исписанные листы бумаги и небольшую книгу в кожаном переплете. Я решил, что заберу все это с собой, по крайней мере на какое-то время. Вернув теперь уже пустой ящик на прежнее место, я вышел из кабинета и отправился на прогулку, чтобы спокойно изучить найденное. Я пошел к реке. Не дойдя до нее, присел на камень и вытащил из-за пазухи альбом. Пролистав его, я нашел ту картинку, о которой рассказывал тебе. Правда, сейчас мне она показалась куда более зловещей, чем в детстве. Всадник напоминал какое-то существо, державшее в когтистых лапах меч. Под рисунком действительно оставили надпись широким красивым почерком: «Э. Робиньяр». Я пролистал альбом еще несколько раз в поисках каких-либо записей, сделанных этим же почерком, но так ничего и не нашел. Тогда я достал листы бумаги и узнал почерк отца, но я не сумел разобрать, что на них написано. Записи он сделал на немецком языке, а ты ведь знаешь, что этот язык я так и не освоил. Я понимал отдельные слова, но сложить все в единое целое никак не мог. Отложив листы, я достал книгу в кожаном переплете. Она казалась довольной старой, и я сперва решил, что, возможно, книга досталась отцу от нашего деда, но, раскрыв ее, понял, что это далеко не так. Это был настоящий гримуар на староанглийском языке, которому, судя по всему, около двухсот лет. Несмотря на это, книга имела вполне приличный вид, и я сумел прочитать несколько страниц. Не стану рассказывать тебе все мерзости, о которых я там вычитал. Помимо различных молитв и заклинаний дьяволу, там описывались и ритуалы, исполнение которых требовало жертвоприношений и человеческой крови. Захлопнув книгу, я решил, что в этот же вечер поговорю с отцом, чего бы мне это ни стоило.

Сделать это оказалось не так уж и сложно. Вечером этого же дня, после ужина, к которому я едва прикоснулся, отец ушел к себе в кабинет. Мать сказала, что у нее болит голова, и вскоре поднялась к себе. Воспользовавшись удобным моментом, я пошел к отцу. В дверь кабинета я стучал несколько раз, но, так и не услышав ответа, решил зайти. Отец сидел в ресле, развернувшись спиной к двери, и смотрел в окно.

– Можно с тобой поговорить? – спросил я.

Отец ничего не сказал. Тогда я подошел ближе и повторил свой вопрос.

– Ты не видишь, что я занят? – услышал я голос отца, так и не соизволившего повернуться ко мне.

– Я думаю, ты не настолько занят, чтобы не поговорить со мной об Энтони Робиньяре, – сказал я.

Услышав это имя, отец медленно повернулся и удивленно посмотрел на меня.

– Я все знаю, – сказал я и положил на стол альбом, гримуар и его записи.

– Как ты посмел взять их? – закричал отец.

– Послушай, мне сейчас не до криков. От того, что ты сейчас мне скажешь, возможно, зависит жизнь всех нас. Ты должен мне рассказать все, что знаешь об этом человеке.

– Прошлое должно остаться прошлым, – сказал отец и замолчал.

– В таком случае мне придется самому искать Робиньяра и расспросить его о тебе, – сказал я.

– Не делай этого ни в коем случае, – тут же ответил отец, – этот человек опасен и может натворить много зла.

– Тогда расскажи мне про него сам.

– Я не понимаю, зачем тебе это знать?

– Пока я не могу тебе этого сказать, но обещаю, что объясню все, как только овладею достаточной информацией.

Отец долго не решался начать свой рассказ и всячески пытался выяснить, где я услышал про Энтони и почему хочу знать о нем больше, однако, я так ничего и не сказал. Поняв, что расспрашивать меня бесполезно, отец, наконец-таки, согласился поделиться со мной тем, что знал.

– Я предполагал, что рано или поздно кто-то из семьи узнает обо всем, и даже рад, что это ты, Марк. Прежде, чем я поведаю тебе что-либо, пообещай мне, что не расскажешь это матери и брату. Я не могу просить, чтобы ты понял или простил меня, но прошу не судить. За свои грехи я плачу сполна, – начал свой рассказ отец.

«Когда я учился в колледже, познакомился с одним интересным молодым человеком – Энтони Робиньяром. Мы быстро нашли общий язык и сдружились. И я, и он принадлежали к хорошим семьям, и перед нами были открыты все двери в высший свет, но нам этого казалось мало. Светские вечера, балы и гулянья нам вскоре наскучили. Учеба в колледже тоже приелась, и мы не знали, чем занять свое свободное время. Энтони всегда любил историю и литературу и увлек этими науками и меня. Мы могли проводить часы в библиотеке, изучая старинные книги, предания и фольклор. Казалось бы, это являлось невинным увлечением, но внезапно оно переросло в нечто большее, – Энтони случайно нашел одну из средневековых книг, описывающую различные ритуалы. Нам и до этого встречались подобные книги, но мы не относились к ним серьезно. Чаще всего в них приводились глупые рецепты, заговоры и заклинания от различных недугов, но книга, которую обнаружил Энтони в одном из залов библиотеки, оказалась совсем другой. Даже прикосновение к этой книге вызывало непонятный страх и… желание прочесть ее. Страницы в книге затерлись, и мы мало что могли разобрать, но все же о нескольких ритуалах мы смогли прочитать. В шутку Энтони предложил исполнить один из них. Заклинание предназначалось для уничтожения врага. В качестве жертвы мы решили выбрать нашего декана. Я не хочу описывать тебе ритуал, мы его выполнили той же ночью. Утром у нас стояло занятие с деканом, и для приведения ритуала в действие мы должны были незаметно приколоть заговоренную булавку к его одежде. Подкравшись сзади, Энтони легко проделал это, после чего вернулся ко мне. Началась лекция, и мы с нетерпением ждали, что же произойдет. Для нас это явилось скорее шуткой, нежели осознанным наложением проклятья. По крайней мере, для меня. Лекция уже подходила к концу – ничего так и не случилось. Мы с Энтони уже успели позабыть о нашей проделке, как вдруг, ни с того ни с сего, наш декан начал задыхаться. Он кашлял и кашлял и вскоре весь посинел. Кто-то из студентов бросился ему на помощь, решив, что он подавился чем-то, пытался хлопать его по спине, но ничего не помогало. Декан вскоре упал и еще какое-то время корчился на полу, после чего испустил дух. Мы с Энтони стояли и остолбенело смотрели на распростертое тело декана. В тот день мы даже не разговаривали и разошлись по домам. Причину смерти декана так и не установили.