Роберт Стивенсон - Алмаз раджи (сборник)

С этими словами ветеран протянул свою сильную руку молодому лейтенанту.

– Кто же о вас не слыхал? – улыбнулся Брекенбери.

– Что ж, – сказал господин Моррис, – согласитесь, что я достаточно вознаградил вас, предоставив случай познакомиться друг с другом.

– А теперь признайтесь, мистер Моррис, – сказал майор, – речь идет о дуэли?

– О своеобразной дуэли, – ответил тот, – о дуэли с неизвестными и опасными врагами и, как я опасаюсь, о схватке не на жизнь, а на смерть. Попрошу вас, – продолжал он, – больше не называть меня мистером Моррисом. Зовите меня, если угодно, майор Хаммерсмит. Я также попрошу вас не спрашивать моего настоящего имени, как и имени того, кому я надеюсь в скором времени вас представить, – не спрашивать и не пытаться узнать его окольными путями. Тот, кого я сейчас упомянул, три дня назад внезапно исчез. До сегодняшнего утра я не имел о нем никаких сведений; я даже не знал, где он находится. Вы поймете мое беспокойство, когда узнаете, что он был занят свершением правосудия – так сказать, в частном порядке. Связанный опрометчивой клятвой, он считает необходимым, не прибегая к помощи закона, освободить мир от коварного и кровожадного злодея. От руки этого преступника уже погибли двое наших друзей. Один из них приходился мне младшим братом. А теперь, как я предполагаю, мой друг и сам угодил к нему в лапы. Но так или иначе, он еще жив и полон надежды, о чем говорит вот эта записка, полученная мною сегодня.

С этими словами Хаммерсмит, он же полковник Джеральдин, протянул своим новым товарищам письмо следующего содержания:

«Майор Хаммерсмит!

В четверг, ровно в три часа ночи, человек, полностью преданный нашим интересам, откроет вам калитку, ведущую в сад Рочестер-хауса, примыкающего к Риджентс-парк [80] . Прошу вас не опаздывать ни на секунду. Не забудьте ящик со шпагами и, если найдете, прихватите одного или двух джентльменов – порядочных, скромных и не знающих меня в лицо. В этом деле мое имя не должно быть замешано ни в коем случае.

– Помимо всего прочего, – продолжал полковник Джеральдин, когда его собеседники ознакомились с письмом, – друг мой из числа тех людей, чьи распоряжения должны быть неукоснительно выполнены. Нечего и говорить, что я никогда не бывал в этом Рочестер-хаусе и понятия не имею об истинных намерениях моего друга. Получив это письмо, я тотчас отправился к мебельщику, и дом, в котором мы теперь находимся, через несколько часов принял тот самый вид, в котором вы его застали… По крайней мере, план мой был не лишен оригинальности, и я вовсе не раскаиваюсь в поступке, который предоставил мне честь знакомства с майором О’Руком и лейтенантом Брекенбери Ричем. Но местные дворники сильно удивятся. Дом, еще сегодня ярко освещенный и полный жизни, завтра окажется пустым и выставленным на продажу. Так даже у самых серьезных дел, – добавил полковник, – порой обнаруживается забавная сторона.

– И, будем надеяться, – заметил Брекенбери, – счастливый конец.

Полковник бросил взгляд на часы.

– Скоро два, – проговорил он. – У нас еще есть около часа, а у ворот стоит превосходный экипаж. Итак – могу ли я рассчитывать на вашу всемерную помощь?

– На протяжении всей моей долгой жизни я еще ни разу не отказывался от дела, за которое взялся, – сказал майор О’Рук.

Лейтенант Брекенбери также засвидетельствовал свою готовность принять участие, после чего полковник вручил каждому из них заряженный револьвер, и все трое, осушив по бокалу вина, уселись в карету, которая тотчас помчала их к Риджентс-парк.

Рочестер-хаус оказался великолепным зданием, расположенным на берегу канала. Огромный парк отделял его от докучливых соседей. Парк походил на охотничьи угодья какого-нибудь вельможи или миллионера, а в многочисленных окнах здания не было ни огонька. Дом казался несколько запущенным, как бывает во время длительного отсутствия хозяина.

Мужчины вышли из кареты, отпустили ее и довольно быстро отыскали небольшую калитку в садовой ограде. Но поскольку до назначенного времени оставалось еще минут десять-пятнадцать, они укрылись в тени развесистой липы и стали ждать, время от времени перебрасываясь несколькими словами.

Внезапно Джеральдин поднял указательный палец, призывая к молчанию, и все трое прислушались. Сквозь шорох мелкого дождя явственно послышались голоса и шаги двух людей, которые шли по ту сторону ограды. По мере их приближения Брекенбери, обладавший исключительно тонким слухом, уловил несколько произнесенных ими фраз.

– Могила вырыта? – спросил один.

– Вырыта, – ответил другой, – в зарослях лавра. Когда дело будет сделано, ее можно будет забросать хворостом.

Первый из говоривших засмеялся, и от этого смеха у людей по эту сторону стены побежали мурашки по коже.

– Через час, – произнес первый.

По звукам их шагов стало ясно, что они разошлись в разные стороны.

Почти тотчас калитка осторожно приоткрылась, и в ней показалось бледное лицо. Чья-то рука жестом пригласила их войти. Все трое молча миновали калитку, которая моментально захлопнулась за ними. Следуя за провожатым по тропинкам сада, они приблизились к черному ходу здания. В огромной, вымощенной каменными плитами кухне, где не было никакой кухонной утвари, горела одинокая свеча. Все четверо стали подниматься по винтовой лестнице. Доносившаяся из-под лестницы возня крыс лишний раз подтвердила, что дом покинут хозяевами.

Проводник шел впереди со свечой в руке. Это был худой, согбенный, но весьма подвижный старик. Он то и дело оборачивался, жестами требуя соблюдать тишину. Полковник двигался по его следам, неся под мышкой ящик со шпагами и держа наготове револьвер со взведенным курком. Сердце Брекенбери сильно билось. Он понимал, что времени уже почти не остается, и они не должны терять ни минуты. Зловещая таинственность происходящего, покинутый дом, словно созданный для какого-то страшного злодеяния, могли заставить волноваться и более закаленного человека.

Наверху проводник открыл дверь и впустил их в небольшую комнату, освещенную коптящей лампой и тлеющими в камине углями. В углу у камина сидел моложавый, но несколько грузноватый человек, в лице которого читались достоинство и величие. Он был совершенно спокоен и невозмутимо курил сигару, а на столике рядом с ним стоял высокий бокал с каким-то шипучим питьем, распространявшим приятный аромат.

– Добро пожаловать, – произнес он, протягивая руку полковнику Джеральдину. – Я знал, что могу положиться на вашу пунктуальность.

– И на мою преданность, – отвесив поклон, добавил полковник.

– Представьте меня вашим друзьям, – попросил тот, что сидел у камина.