Сергей Юрьев - В мире, которого нет

– Этот, что ли? – спросила она, как будто были другие, кроме Антона, претенденты на звание задержанного.

– Ага! – радостно отозвался сторож. – Он трубу голыми руками залепил. Если не вражина, то ценный кадр.

– А если и враг, то ничего страшного, – добродушно отозвалась «гражданин начальник». – У нас тут любой перекуется, станет сознательным товарищем… Давай-ка протокол писать.

Сторож немедленно достал из ящика стола ученическую тетрадь в клеточку, стеклянную чернильницу и деревянную перьевую ручку. Чувствовалось, что заниматься делопроизводством ему было не впервой.

– Фамилия, имя, отчество, год рождения, род занятий?

Антон честно сообщил свои анкетные данные.

– Как здесь оказались?

– Через дверь – на основании универсального пропуска, выданного лично майором Порожняковым.

– Предъявите! – Начальница искоса глянула на сторожа с укоризной – мол, что ж сразу документы не проверил.

Антон с готовностью показал пропуск – издали, не отдавая в руки. Почему-то именно сейчас он в полной мере оценил ценность документа, дающего свободу передвижений.

– Почему сразу не предъявили? – Тон ее был по-прежнему суров, хотя было заметно, что бумага произвела-таки должное впечатление.

– Занят был – трубу ремонтировал.

– Цель визита?

– Инспекция с целью рационализации производства, – вдохновенно соврал Антон и тут же пожалел о сказанном.

– Опять, что ли, план увеличить решили?! – Она даже занесла кулак, чтобы ударить по столу, но сдержалась. – И так люди «пашут» в три смены без выходных и перекуров. И так сто семьдесят процентов даем! Автолавка позавчера опоздала на пять часов! Нет! Я решительно заявляю: не будет увеличения, хоть все мы из штанов выпрыгнем! Оборудование износилось, с электроэнергией перебои, топливо кончается. Где обещанный эшелон с мазутом? Я вас спрашиваю!

– Мазута не будет, автолавка тоже больше не приедет, – прервал ее Антон. – Всё! Сворачивайте производство и живите как хотите. Вы исполнили свой долг и заслужили покой…

– Что? – Теперь опешили оба: директриса даже привстала с табуретки и тяжело плюхнулась обратно, а сторож выронил перо, забрызгав протокол чернилами.

– Всё – эксперимент закончен.

– А как жить-то? Зачем жить-то теперь?

– Я же сказал – как хотите! – Антон поднялся, засунул в карман универсальный пропуск и, ни на кого не оглядываясь, вышел из караульного помещения.

Снаружи накрапывал мелкий дождичек, но небо светлело, и сквозь облачность, редеющую на глазах, начали пробиваться солнечные лучи.

– Зачем самоуправствуете-то, Антон Борисович? – Дорогу ему преградил товарищ майор, и по лицу его было видно, что он едва сдерживается от того, чтобы перейти на крик. – Самое дисциплинированное подразделение во всём этом бардаке! А вы их распустили!

– Я так решил, – просто ответил Антон. – Решил, и всё! И вам сюда лучше больше не ходить со своими дурацкими распоряжениями.

– Да уж… Теперь, даже если я очень захочу, сюда дорожка заказана… И вам советую поторопиться, а то поздно будет. Отделится анклав, и всё – доступ будет закрыт, и никакой пропуск не поможет… – Он потянул Антона за рукав к двери, внезапно выросшей рядом из жухлой травы, которая почему-то начала зеленеть от корней. – Да пойдемте же, а то точно навеки здесь останетесь новую жизнь строить!

Когда они оказались в дверном проеме, Антон последний раз оглянулся на заводские стены и увидел, как яростный сухой ветер срывает пожелтевшие фотографии с огромного деревянного щита доски почета. Они взлетали ввысь навстречу солнцу и одна за другой сгорали в атмосфере, словно заблудившиеся метеориты.

Он даже не заметил, как за спиной стихли шаги Привратника, который преследовал его, наверное, несколько часов, норовя уговорить заглянуть в «одно приличное заведение» и «отужинать по-человечески». Никуда заходить не хотелось. Хотелось только одного – чтобы это затянувшееся приключение осталось позади, чтобы с Алёнкой всё было в порядке, чтобы снова вернулись и море, и пляж, и дом на высоком берегу. Вернуться и постараться как можно быстрее забыть о том, что здесь творится, обо всех этих «лицах» первой, второй и всех последующих очередей… Даже желание понять, что здесь происходит, куда-то испарилось. Вернуться и продать дом со всеми потрохами тем самым «серьезным людям», которых представлял дедок, ночной велосипедист… Пусть сами расхлебывают. Нужен им сумасшедший дом – нате, получите. И содрать с них как следует – чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь… Лет на сто, например. И без всей этой мистики чердачной! Жить спокойно, весело, легко и непринужденно!

Антон поймал себя на том, что последние фразы он произнес вслух, и замер на несколько секунд, прислушиваясь, нет ли кого рядом.

– Правильное решение, Антон Борисович, – донесся до него знакомый надтреснутый голос. – Давно бы так. И вам мучений никаких, и нам хлопот меньше…

– Вы где? – Он оглянулся, но никого рядом не обнаружил.

– Снаружи я. А вы что – думаете, что во плоти проникли в параллельное пространство, в мир духов? Всё гораздо проще – ваше тело в бессознательном состоянии находится там, где вы его оставили, а Алёна Игоревна, знаете ли, сильно напугана. Очень, знаете ли, за вас переживает. Так что вы там не увлекайтесь сильно-то. А лучше возвращайтесь прямо сейчас, и всё у нас будет замечательно.

– Зачем вам всё это нужно?

– Не хотелось бы открывать все подробности. Вы и так уже знаете гораздо больше, чем вам самим хотелось бы.

– Откуда вам знать, чего я хочу!

– От верблюда, Антон Игоревич, – невозмутимо ответил голос утреннего велосипедиста. – Есть, знаете ли, такое чудное всеведущее существо, природный феномен…

– Хватит ваших шуточек! – огрызнулся Антон. – Алёна, ты там?!

– Не верь им! – раздался в ответ ее сдавленный крик, как будто она только что избавилась от кляпа. – Врут они всё!

Он вдруг почувствовал, что его губы обжог поцелуй, такой знакомый, такой сладкий… Но какие-то руки-невидимки оторвали ее от него, и теперь голос звучал постепенно удаляясь: «Пусти, гад! Всё равно вам ничего не достанется! Антон! Тут эти твари…»

Он метнулся было вперед – на помощь, но все голоса внезапно стихли, и было неясно, куда бежать, как вырваться отсюда…

– Не извольте беспокоиться… – Товарищ майор был тут как тут. – Я уже принял меры. Больше ни одна сволочь не посмеет вломится в ваше жилище и тем более побеспокоить Алёну Игоревну.

– А что ж раньше-то…

– Извиняюсь. Не мог предположить, что у них хватит наглости и цинизма, – виновато ответил Привратник.

– Я должен вернуться.

– А вот это никак невозможно. Пока…

– Пока – что?!