Джонатан Ховард - Йоханнес Кабал. Некромант

— Видимо, от старых привычек трудно избавится, — и осторожно надкусил.

Барроу проявил упорство.

— Вы очень серьёзный человек, мистер Кабал. Склонным к легкомыслию вы не кажетесь. Играй я в игру, в которой угадывают профессию человека по внешности, и за тысячу лет не додумался бы назвать вас владельцем ярмарки. Даже за десять тысяч.

— Тогда вам не стоит играть в неё на деньги. Но ради интереса…

— Вы доктор, — отрезал Барроу, предвидя вопрос.

— Стало быть, я произвёл на вас впечатление непревзойдённым врачебным тактом?

— Патологоанатом, если быть точным.

Кабал серьёзно на него посмотрел.

— По-вашему, я мог бы работать с мертвецами?

Барроу подлил себе чая.

— Не так уж сложно такое представить. Взгляните на себя. Расхаживаете с видом, будто вот-вот покончите с собой, весь в чёрном, и, откровенно говоря, обаяния вам не достаёт. Даже директора похоронных бюро должны уметь общаться с людьми. — Барроу улыбнулся. Кабал нет. — Самое смешное, что по моему опыту, патологоанатомы зачастую приятные, весёлые люди. У них мерзкая работа, но это всего лишь работа. Они забывают о ней, когда вечером идут домой. Другое дело вы. Я не думаю, что вы оставляете свои дела на работе.

— Да, — сказал Кабал. — Я всегда беру работу на дом. Под кроватью у меня несколько клоунов, а в платяном шкафу человек, который отрыжкой может воспроизвести гимны двенадцати стран.

— Мы возвращаемся к главному вопросу: это и есть ваша работа?

— Конечно. Вместе с братом я управляю ярмаркой. Вы не могли её не заметить. Такая большая штука неподалёку от железнодорожной станции.

Он допил свой чай и, с неприятным звоном, чашка опустилась на блюдце.

— Собственно, там мне и следует сейчас быть. Спасибо за чай, мистер Барроу. Было очень приятно. Вы обязаны в ответ посетить ярмарку. Когда она не закрыта, для разнообразия. — Он достал карточку из воздуха («Выучи пару магических трюков, — сказал ему Хорст. — Людям такое нравится») и дал её Барроу. — Пригласительный билет, любезность от владельцев.

Барроу кивнул и взял билет. Прочитав те несколько слов, что были на нём написаны, он спросил:

— Можно мне ещё один? Моей дочери, Леони, нравятся ярмарки.

Кабал достал ещё два билета.

— Сами приходите, других приводите, — сказал он, не меняя интонации. — И жену вашу не забудьте.

Барроу взял из руки Кабала один билет и убрал его вместе с первым.

— Я вдовец, мистер Кабал.

Кабал положил лишний билет в карман. Билет должен был исчезнуть, но у него было так мало практики в этом фокусе, что для неопытного глаза всё выглядело так, будто он кладёт билет в карман.

— Мне жаль, — сказал он и, вроде бы, сказал искренне.

— Спасибо, — сказал Барроу.

Кабал некоторое время наполнял чашки, по-видимому, забыв о своём намерении уйти. И снова он не спросил Барроу, как тот любит пить чай. Взяв щипчиками ломтики лимона с блюдца, он тихо спросил:

— Скучаете по ней?

На Барроу он прие этом не смотрел.

— Каждый день, — ответил Барроу, подвигая к себе чашку. — Каждый день. Жизнь бывает жестокой.

— Не жизнь забрала её у вас, — сказал Кабал, глядя прямо на него.

В его взгляде была ровная напряжённость, как у человека, который собрался с духом, чтобы войти в комнату, где его ждёт нечто ужасное.

— Что тогда, судьба?

— Смерть. Смерть — вот ваш враг. Мой враг. Жизнь бывает жестокой, это правда. Смерть же жестока всегда.

— Смерть приносит облегчение, — сказал Барроу.

Слушая Кабала, он испытывал ощущение, схожее с тем, что возникает, когда пытаешься открыть китайскую шкатулку с секретом. И поломать голову над ней интересно, и что лежит внутри узнать любопытно.

— Облегчение? — ядовито переспросил Кабал. — Да будь оно проклято, это облегчение. Отговорка врачей на случай неудачи. «Зато теперь они обрели покой», «Они отправились в лучший мир» — всё это ложь. Знаете, что нас там ждёт?

— Узнаю уже скоро, — сказал Барроу. — Но пока могу, буду наслаждаться жизнью.

Кабал наклонился вперёд.

— А я знаю уже сейчас, — сказал он, осторожность исчезла. — Одним местом управляет скучающий, обиженный садист. В другом… Знаете, что такое духовное преображение? Это когда у вас отбирают всё, чем вы когда-либо были, и обращают в столб света, на который и не взглянешь — слишком яркий.

Он бессознательно теребил лежащие в нагрудном кармане очки.

— Самая что ни на есть однородная масса. Можете себе представить? Вот оно какое Небесное Воинство: бесчисленные столбы света. Что там, что в Аду — души везде горят огнём. Ваша личность исчезнет навеки. Говорят, души бессмертны. Ещё чего! Они погибли навсегда. Их принесли в жертву идеальному порядку. — Он обвёл взглядом заведение, его отвращение было чуть ли не осязаемым. — Привели как ягнят на заклание.

Барроу поставил чашку.

— Почему вы так сильно ненавидите смерть?

Кабал вроде хотел что-то сказать, но не стал.

— Я не питаю ненависти к смерти. Это же не человек. Зловещего скелета с косой не существует. Я по возможности избегаю ненавидеть то, что абстрактно, это пустая трата сил.

— Минуту назад казалось иначе. Вы говорили как человек, которые убил бы смерть, если бы мог.

Кабал взглянул на карманные часы.

— Терпеть не могу пустые траты. Вот и всё.

— Нет, не всё, — сказал Барроу и сразу понял, что переступил черту.

Кабал встал и разгладил пальто.

— Хорошего дня, мистер Барроу, — холодным официальным тоном произнёс он. — Приятно было поболтать, но у меня остались дела на ярмарке. Так что прошу меня простить.

Он развернулся и ушёл.

Барроу покачал головой. У него возникло сильнейшее чувство, что Кабалу действительно было нужно чьё-то прощение, но явно не его. В своё время Барроу встречал всяких людей, но никто и близко не был похож на Йоханнеса Кабала, и он начинал думать, что до сих пор судьба была добра к нему. Он бросил деньги на стол и вышел вслед за Кабалом.

На улице он увидел как Кабал решительно шагает в сторону станции. Он обдумывал, не последовать ли ему за ним, но его прервал крик: «Папа!». Он повернулся и увидел свою дочь, Леони — она выходила из магазина скобяных товаров. Ему не составило труда догадаться, что она покупала петли к сараю, на которые он вчера жаловался со словами «Когда-нибудь надо будет заняться». Для Леони «когда-нибудь» обычно наступает на следующий день, за исключением случаев, когда это происходит сегодня же.

Радостно улыбаясь, она подошла, и к Барроу, который в ходе недавней беседы получил неожиданный укол экзистенциального страха, вернулась уверенность в том, что он живёт не зря. Однако, как ни странно, что-то — будто одна маленькая, но непроницаемо тёмная тучка на лике солнца — омрачало знакомое чувство счастья, что вызывала в нём Леони. Он медленно повернул голову в сторону Кабала.