Александр Юрин - Сквозь тернии

— А что-то ещё рассматривать просто глупо. На Европе есть то, чего нет больше нигде в Солнечной системе, за исключением Земли, — жидкий океан. Пусть даже этот океан подповерхностный, заключённый в многокилометровую оболочку льда, — Титов перевёл дух. — Дело в том, что орбита Европы расположена между орбитами двух других спутников Юпитера: Ио и Ганимеда. Именно их гравитационными возмущениями и создаётся тот самый эксцентриситет орбиты Европы, благодаря которому подлёдный океан остаётся жидким, а жизнь на луне оказывается возможной.

— Что-то я совсем ничего не понимаю… — Аверин пожал плечами. — Здесь же не только свет современной науки собрался. Оглянитесь, как быть простому рабочему классу, ребёнку и женщине?

Женя фыркнула.

Аверин хитро улыбнулся:

— Говорите по существу и без всех этих ваших эксцентриситетов. Право, язык сломишь.

Светлана улыбнулась.

— Правда, я ничего не поняла, кроме того, что Европа расположена между Ио и Ганимедом. И что внутри неё почему-то не замерзает вода.

Титов понимающе кивнул.

— Простите, по-видимому, я просто увлёкся. Впредь постараюсь излагать собственные мысли доступным для всех языком. Продолжим. Эксцентриситет — это эллипс, по которому вращается планета или спутник. Чем он ближе по модулю, — то есть, численно — к нулю, тем ближе по своему геометрическому строению эллипс к окружности. Так вот, при нормальных условиях, орбита Европы — окружность, однако наличие по соседству более быстрого Ио и медлительного Ганимеда существенно влияет на движение спутника в пространстве, в результате чего и проявляется тот самый эксцентриситет, равный девяти тысячным градуса, — Титов подождал, чтобы слушатели восприняли его пламенную речь, после чего продолжил с удвоенной энергией: — Да, на словах, это ничтожно мало, однако во Вселенских масштабах, — уже кое-что! Европа находится в так называемом «приливном захвате» со стороны Юпитера, гравитация которого просто колоссальна, — она уступает лишь гравитации Солнца. Таким образом, двигаясь по эллипсу, Европа то приближается к Юпитеру, то отдаляется. Как только Европа приближается, гравитационное притяжение планеты увеличивается, что заставляет спутник несколько видоизменять форму, слегка вытягиваясь по направлению к экзо-планете. Как только Европа удаляется от Юпитера, гравитационное притяжение последнего уменьшается, и спутник снова принимает сфероидальную форму.

Александр Сергеевич кивнул.

— Кажется, мне понятно, куда вы клоните: именно приливная деформация формирует недра Европы, и обеспечивает спутник источником тепла, который стимулирует подземные геологические процессы и, вероятно, позволяет подповерхностному океану оставаться жидким. На дне даже возможна вулканическая активность, а значит, там могут быть и курильщики, или формы, подобные им.

— Так там и впрямь возможна жизнь? — Женя снова почувствовала неприятный озноб.

— Именно, — кивнул Титов. — Вращение Юпитера является основным источником энергии для подобного процесса. Затем эта самая энергия поступает на Ио, через приливы, вызываемые самим Юпитером, и передаётся дальше, Европе и Ганимеду при помощи орбитальных резонансов. Такова структура чужого мира. Мира, которому совершенно не обязательно солнечное тепло.

— И что же населяет мир, существующий согласно таким законам? — Женя заломила кисти рук, силясь в очередной раз перебороть смущение, вызванное всеобщим вниманием.

— Как я уже сказал, ничего хорошего, — отозвался Аверин под недовольное сопение Рыжова. — Скорее всего, это истинная жуть, имеющая физическое воплощение в образе каких-нибудь полуночных страшилищ.

— И вовсе не смешно, — усмехнулся Александр Сергеевич, по привычке почёсывая подбородок. — Думаю, что такое понятие как «жизнь», в нашем с вами понимании, вообще не уместно для характеристики иного мира, — он исподлобья глянул на Титова. — Что вы хотите найти на Европе? Ведь мы все только ради этого и собрались. Что там, подо льдом?

Титов долго молчал. Потом собрался с мыслями и тихо заговорил:

— Вы правы, ни о какой жизни, сходной в своём развитии с человеческой — речи не идёт. Как не идёт речи и о жизни, якобы, зародившейся непосредственно на Европе. Всё намного сложнее и запутаннее. Дело в том, что наши коллеги из Калифорнийского технологического института приняли сигнал внеземного происхождения.

— Что приняли? — Аверин аж привстал.

— Может всё же помолчишь! — Рыжов грохнул ногой по стулу, в очередной раз открыто демонстрируя лютую неприязнь к Аверину.

— Может и помолчу, — эхом отозвался тот.

Титов, казалось, даже не заметил склоки, продолжив вещать на вроде диктора научно-популярной телепрограммы:

— Свою роль сыграл эффект случайности, ни будь которого, не было бы и всего остального. Однако нам неоспоримо повезло! Сигнал был брошен из Солнечной системы в открытый космос.

— Европа? — Александр Сергеевич казался невозмутимым.

— Европа. Сигнал зарегистрировал автоматический зонд «Вояджер», который на данный момент оставил позади себя известную нам часть Солнечной системы и продолжает двигаться дальше с третьей космической скоростью. Он летит к звёздам.

— И что же было в сигнале? — Женя просто подумала… нет, всё же сказала — все снова уставились на неё, как на музейный экспонат, символизирующий смятение.

— В сигнале… — Титов на секунду запнулся. — Сигнал не нёс чёткой структуры. Только детальная обработка при помощи спектрографа доказала, что «Вояджер» принял закодированное послание чужой цивилизации, а вовсе не треск помех, так похожий на присутствие чего-то извне.

— Вы врёте.

Все с трепетом посмотрели на поникшую Светлану — девочка «уставилась» под ноги, будто и впрямь видела царящую там черноту.

— Что? — Титов понял, что густо краснеет.

— Да, взрослых обмануть не так уж и сложно, — Аверин холодно посмотрел на Титова. — Однако ребёнок вас всё же прижучил.

— Думаю, вам лучше рассказать всё как есть, — указательный палец Александра Сергеевича замер у нижней губы, приняв форму вопросительного знака. — Иначе не выйдет ничего, кроме очередного Голливудского сценария. А учувствовать в экшен-мясорубке я отказываюсь… как, впрочем, и все присутствующие… за малым исключением.

Титов поджал губы.

Аверин усмехнулся:

— Ну же, господин научный руководитель, дело за вами. Или все эти восторженные изречения, не что иное, как стандартный бюрократический пшик? Признаться, изначально я ожидал нечто иного, а так… Да, давайте лучше снова по кустам! Так хотя бы обыденно, а потому — не страшно.

— Пожалуйста! — Женя оглядела всех собравшихся и бросила отчаянный взор на мрачного Титова. — Пожалуйста, расскажите всё, как есть! Вы должны понимать наше эмоциональное состояние, потому что… потому что и сами его испытывали, когда кто-то другой пытался сокрыть истину и от вас самих.