Игорь Кром - Самая страшная книга 2015

Сгорбившись, он пошел прочь от чужого праздника. Снова продрался через ежевику, теперь не уворачиваясь, не обращая внимания, как она царапает лицо и руки.

Аттракционы. Надо же. Мир сломался, исказился, вывернулся наизнанку, выпустил на волю чудовищ, которым раньше было место только в кошмарных снах и фильмах ужасов. Люди вместо царей природы в один миг превратились в муравьев под пяткой рассеянного гиганта, который одним шагом может их раздавить, а одним движением – разметать любовно построенный муравейник. Но они до сих пор продолжают кататься на каруселях. Будто ничего не изменилось. Аттракционы…

Андрей опять вышел к морю. Темнело. «Не оставаться возле воды после заката» - вспомнил он первый пункт методички по технике безопасности. Разулся, уселся на песок, протянул босые ноги к воде. Первая волна обожгла, вторая показалась почти ласковой.

Так проще. Придумывать ненастоящих чудовищ. И делать вид, будто боишься их. Кукол из старой пакли и плюша. Привыкаешь, бояться понарошку, привыкаешь, что они просто куклы. Будто ты просто катаешься на аттракционах.

Андрей так не умел. Он всегда боялся по-настоящему. Боялся за Аську. И боялся ее потерять. И сейчас ему было страшно, но это уже не имело значения.

Он поднялся, отступил на сухой песок, разделся. И медленно вошел в воду.

Над морем поднималась луна, серебряная дорожка переливалась на воде, вела к самому горизонту. Наверное, раньше, когда мир еще не изменился, было хорошо плыть по такой дорожке, качаться на теплых волнах, смотреть на звезды. Знать, что вокруг никого, только ты, море и небо. Что там, в глубине, не ворочается чужое, жуткое, для кого ты как букашка на кончике пальца. Стряхнуть или раздавить?

Андрей плыл, стараясь дышать и двигаться ровно, чтобы быстрее добраться туда, где перевернулась лодка. Возможно, место имеет значение. В любом случае, ничего кроме догадок и ощущения тяжелого, пристального взгляда из глубины, у него не было.

Доплыв, он лег на воду. Внизу была чернота, глубокая и будто переливающаяся, как будто там ходили и переплетались какие-то тени.

- Ты, - хрипло сказал туда Андрей, - Тварь. – Потом поправился. – Бог. Ты любишь, когда жертвы, да? А если и не любил сначала, то тебя, уже, наверное, прикормили. Мы такие, мы умеем. Вот он я, бери. Верни ее и возьми меня. Сменяемся? Если тебе не слабо. Мне – нет. А если нет, мне тоже неважно. Мне здесь нечего делать без нее, понял? А, может, ты мной подавишься и сдохнешь? Тоже вариант.

Это было не очень похоже на просьбу и тем более молитву, но уж как получилось. Андрей выдохнул, и нырнул вниз, в черноту, где шевелились тени.

Его вывернуло несколько раз. Сначала – соленой водой, потом желчью. Задыхаясь от кашля, он оттолкнул острое колено, вонзившееся поддых.

- Тихо, дядя, не пихайтесь! – возмутился кто-то тонким голосом.

- Ты кто? – сипло спросил Андрей. В горле саднило, дышать было больно.

- Здоровый вы дядя, еле вас вытащил, а вы пихаетесь, - укоризненно сказал мальчишка. Он был худой и узкоплечий, в лунном свете ярко блестели глаза на бледном лице.

- Ты меня спас, что ли?

- А то.

- Зачем?

- Вы, дядя, котелком сильно приложились? – обиделся спаситель. – Я чуть сам не потонул вас тащить, а вы… Вы там топились, что ли специально?

- Не твое дело, - смутился Андрей.

- Ну и ладно. Извиняйте, если помешал. Я тогда пойду, а вы тут как хотите, - мальчик поднял скомканные штаны, яростно отряхнул, натрусив песка в лицо Андрею, и принялся одеваться.

- Да погоди. Спасибо тебе. Правда. Как ты меня вытащил-то? Я ведь тяжелый.

- Да я привычный, - улыбнулся польщенный мальчишка. – Коней с мое поворочайте, тоже сильным будете.

- Кого-кого?

- Да коньков морских, они самые тяжелые. И строптивые. Все время с цепи срываются. Тетя Ксана уже двойную кузнецу заказала, а толку?

- Кто куда срывается?

- Да, ладно, долго объяснять, - махнул рукой мальчишка. Натянул рубаху, зябко переступил с ноги на ногу. – Вы тут, что ли останетесь? Или пошли, я вам чаю дам и блинов вчерашних, а то вас сейчас больше никто в дом не пустит, у нас запираются вечером.

- Да у вас и днем запираются, - пробурчал Андрей.

- Некоторые – и днем, - согласился мальчишка. – Ну, пойдемте? А то жутковато чегой-то одному тут ночью ходить. А вы здоровый, с вами нормально.

- А чего ж ты один ходишь? – удивился Андрей. – И как ты вообще тогда полез в море меня спасать?

- А я не вас, - шмыгнул носом мальчишка.

- Что?

- Я дядю Костю. Я видал, как вы на наши аттракционы смотрели. И подумал – дядя Костя. Вы на него похожи, если издалека. И пошел за ним. То есть, за вами. А потом вижу, он обратно в море полез. Ну, я и за ним. То есть, за вами.

- Как – обратно?

- Да, ладно, долго объяснять. Пошлите домой, по дороге расскажу, если хотите.

- А еще, - сказал Христо, срывая по дороге ягоду и забрасывая ее в рот, - я думаю, что по-правде, дядя Костя – это Белая Акула.

- Что?! – Андрей споткнулся и чуть не упал.

- Идите сюда, - мальчик остановился, огляделся по сторонам – не подслушивает ли кто их кустов – поманил Андрея пальцем, и зашептал ему сбивчиво в самое ухо: - Я сначала думал, что тетя Ксана головой подвинулась, ну чокнулась, знаете? А потом понял, что она теперь как бы ведьма.

- Что?

- Да тихо вы. Говорят, что у Них можно чего угодно попросить. Иногда дают. Надо к морю прийти ночью, одному, и попросить. Только надо слова знать. И правильно все сделать. Иногда жертву надо. Человеческую. Лучше девушку. Или младенца. Уй, отпустите руку, больно! Вы чего?

- И кто у вас так… ходит?

- Вот, тетя Ксана ходила. И теперь, знаете, чего? Теперь она сама так может. Думаете, вру? А я сам видел. И к ней приходят, просят. Вот, Аленкина мамка целый месяц ходила, плакала. Денег несут, подарки. А тетя Ксана не берет. Потому что или получится или нет.

- Что получится?

- Вернуть обратно того, кто потонул.

- Ты понимаешь, о чем меня просишь, касатик? – заглянув в зеркало, она сняла цветастую косынку, вынула из волос гребень. Две черные тугие косы змеями скользнули на плечи. Ксана обернулась, пристально глянула на Андрея. – А?

- Понимаю, - глухо ответил он. Без платка, с выпущенными на волю косами, она вдруг показалась моложе, почти его ровесницей.

- А вы можете? – спросил Андрей.

- А ты?

- Что – я?

Она усмехнулась и промолчала, внимательно, будто оценивающе разглядывая гостя. Покачивались возле смуглых щек золотые кольца серег, насмешливо изгибались густые брови, блестели глаза цвета темного меда. В такие долго смотреть - увязнешь, как беспомощная мошка в настоящем меду. Ведьма – сказал Христо.

- Если вы можете, - упрямо повторил Андрей, с трудом отрываясь от ее глаз.

- Я-то при чем, - опять усмехнулась она, блеснув белыми мелкими зубами. – Твоя просьба, тебе и делать.