Брайан МакГриви - Хемлок Гроув [любительский перевод]

– Где Питер? – спросила Лита.

– Занят другим делом, – ответил Роман.

Он лег на ее кровать, а она села на пол по-индейски.

– Итак, ты раскопала что-нибудь грязное для нас?

– Еще бы, – сказала она. – Если честно, я сильно удивилась, когда смогла вовлечь отца в разговор, но он был таким беспокойным в последние дни, что, казалось, с облегчением рассказал об этом. Он не может избавиться от этих проблем. Они окружает со всех сторон. Но он старается. Он справится с этим, когда подержит моего ребенка на руках.

Роман не ответил.

– Оказалось, до того как Пульман видел нападение, он участвовал в программе исследования сна в Белой Башне, – сказала она. – Он думает, что это как-то связано с проектом под названием «Уроборос»: его убили и затем снова вернули к жизни.

– Ха, – отозвался Роман, думаю о внезапном визите Прайса. – Что думает твой отец?

– Он не знает, что думать. Учитывая отсутствие каких-либо следов, и если то, что видел этот парень, на самом деле галлюцинации, то... имеет смысл думать, что вы, ребята, правы. – Она посмотрела вниз и подняла соринку с ковра. – Что это сделал человек.

Роман кивнул. Затем он внезапно замер и взглянул на нее с пустым выражением лица.

– Что? – спросила она.

– Институт – один из передовых медицинских центров в мире, – ответил Роман. – Единственное, что сейчас имеет значение: где ребенку будет безопаснее.

Мгновение спустя Роман продолжил кивать, но теперь с каким-то смущением. Она тоже была смущена. Они посмотрели друг на друга. Прошло. Лита повернула голову на бок и потянулась назад, хрустя позвонками.

– Хочешь, помассирую спину? – предложил Роман.

Она усмехнулась, как эгоистичный человек, совершающий бескорыстный поступок, которого от него ждут.

– Давай, – сказал он. – Ты не можешь отрицать, что эти сиськи не напрягают твою спину.

– Заткнись! – Она скрестила руки на груди.

Роман похлопал по одеялу. Она закусила губу.

– Ты не проведешь меня своим напускным сопротивлением, – произнес он.

– Да, да, – пробурчала она и, забравшись на кровать, легла на живот. Он оседлал ее, примостившись на ягодицах, и откинул ее волосы в сторону.

– Извини, если мой массаж удастся не на все сто, – сказал он. – Я как-то не привык делать его через одежду.

– Ты такой испорченный! Если бы я хотела слышать о твоих постельных делах, я бы почаще сплетничала в женском туалете.

Он уткнул палец в ее позвонок и сделал медленное круговое движение, двигаясь вниз до самого копчика.

– А ты в этом мастер, – сказала она. – Пошляк!

Ее нос неожиданно сморщился от чесотки, и она потерла его тыльной стороной ладони. Он взял ее за запястье и стал рассматривать кольцо на пальце .

– Что это?

– Приз. Питер сказал, это на удачу.

Роман промолчал. Он напряженно массажировал низ ее спины, затем его пальцы скользнули под майку, сжали ее талию и потянули все ее тело к позвонку.

– Прямо тут, да. Обожемой, да, – сказала она.

Раздался короткий стук, и Мэри Годфри вошла, не дождавшись ответа.

– Милая, началось твое любимое танцевальное шоу, – сказала она.

– Спасибо, мам, – отозвалась Лита.

Мэри застыла в дверях, решая дилемму о неодобрении и нехватке теоретической почвы для протеста.

– О-о, я следующая? – спросила она с настолько неприятным смехом, что ее собственные уши не пожелали его признавать за собой.

– Конечно, – сказал Роман, подмигнув ей.

– О, мам, – сказала Лита. – Я подумываю перейти на обследование в институт. Знаю, что папа будет в гневе, но это передовой медицинский центр в мире, и единственное, что сейчас важно, это где ребенку будет безопаснее.

Доктор Годфри сидел с прижатым к уху телефоном и барабанил пальцами по покрытию стола, на котором стояло два, размером с кулак, клубка из малиновых волокон: полимерный головной мозг с сетью кровеносных сосудов – подарок Женского Психиатрического Общества за вклад в их общее дело. Он спросил у жены, что именно он должен с этим сделать.

Она извинилась: – Я имела в виду, позвонить кому-то, у кого есть хоть какой-то контроль над тем, что происходит под его крышей, – сказала она.

Тоновый гудок резанул ухо. Рука дернулась в сторону, но он не убрал телефон в карман. Сидел, глядя на безжизненные отверстия трубки.

– Черт побери, как загадочно , – сказала Оливия.

Она закрыла за собой дверь в кабинете Годфри.

– Мсье вызывал? – спросила она.

Он не встал из-за стола. Она села на диван, откинувшись на спинку.

– Что с Йоханном? – поинтересовалась он.

– Откуда мне знать, скажи на милость? – ответила она.

– Каждый раз, как я пытаюсь натянуть поводок, он идет и прячется за твою юбку. С чего бы это?

– Пока я получаю ежеквартальные отчеты, меня меньше всего заботит… чем там занимается Йоханн, – объяснила она.

– Моя дочь решила обследоваться в институте.

– Резонно, – сказала она.

– Пока я жив, этому не бывать.

– Ты так на меня смотришь, словно я должна отстаивать что-то, что меня совсем не касается.

– Как насчет попытки купить мою долю? Это тебя касается.

– Если кто-то хочет тебя выкупить, для меня это новость, – безразлично сказала она.

– Когда ты врешь о чем-то, что я знаю, ты осознаешь, во что именно пытаешься заставить меня поверить?

Она поднялась, подошла к стенному шкафу и достала бутылку скотча.

– Из того, что я видела, люди верят именно в то, во что хотят верить, независимо от наших усилий, – сказала она, наполняя стакан.

Годфри наблюдал за ней. В первый раз она находилась в его кабинете, как пациентка. Но его реакция была обычной: возмущение неспособностью сдерживать свои чувства.

– Как ты можешь быть такой безразличной после того, что он сделал с Шелли? – спросил Годфри, уши горели от ярости сильнее, чем у любого пьяницы. – У тебя же не антифриз течет в венах?

Она не ответила.

– Что ты за мать? – сказал он обвинительно, нечестно, грубо и горько.

Она вернула скотч на полку, положив бутылку на бок, не закрутив крышку, и захлопнула дверцу бара. И снова села на диван под звуки струящегося по панелям и капающего на ковер алкоголя.

Годфри встал и подошел к дивану, нависнув над ней.

– Встань, – потребовал он.

– Слава Богу , – сказала она. – Я уж испугалась, что ты позвал меня только потому, что Мэри надоело слушать твои чувственные откровения.

Он забрал стакан из ее рук и поставил на стол, затем запустил руки под ее юбку и сорвал трусики, спустив их до щиколоток. Они посмотрели друг на друга. Она дышала скотчем ему в лицо.

– Теперь тебе это помогает возбуждаться? – спросила она.

Он взял ее за плечо и, повернув, с силой опустил на колени, прижав к дивану.