Брайан МакГриви - Хемлок Гроув [любительский перевод]

– О, все в порядке, – сообщила Лита и посмотрела на бледную и сгорбленную фигуру, сидящую у нее на кровати. – Не бойся. Все в порядке.

Снизу раздались звуки открывшейся двери и шагов, переступающих по две ступени за раз.

– Ладно, – сказала Лита. – Слушай, если хочешь, можешь просто подождать тут, а?

Роман позвал ее по имени, как только шаги затихли у ее двери.

– Минутку, – крикнула Лита. – Просто подожди тут, – прошептала она.

Она подошла к двери и приоткрыла на четверть.

– Ты в порядке? – спросил Роман.

– Все хорошо, – ответила она. – Я уже собиралась ускользнуть и встретиться с вами, как вы и сказали. А что?

– Ты точно в порядке? Все хорошо?

– Все нормально. Не переживай.

Они оба подозрительно посмотрели друг на друга. Глянув через ее плечо, он заметил на комоде чайник. Две чашки.

– Кто с тобой?

– Слушай, только не выходи из себя.

– Кто там?

– Ладно, ладно, только держи себя в руках. Ты должен подождать тут, хорошо?

Она попыталась закрыть дверь, он уперся в нее рукой и мягко, но настойчиво остановил ее, просунув в щель пальцы, которые она побоялась прищемить. Лита отошла к шкафу.

– Эй, – сказала она. – Слушай, это просто мой брат, он отвезет нас туда, где мы будем в безопасности, хорошо? Никто тебя не обидит. Мы никому не позволим обидеть тебя, ладно? А теперь я открою дверь.

Лита открыла дверь, и Роман застыл на месте, когда перед ним появилась Кристина Венделл. Она смотрела на него, а он смотрел на нее.

Мы все смотрели друг на друга.

Завод никогда не появлялся в ее снах, пока ей не исполнилось одиннадцать. Хотя он и пугал ее тогда, и каждый раз после, когда видела его наяву, но уже воспринимала его как эхо, отголоски затихающего шума; она больше не боялась его, как не боялась чердака у бабушки с дедушкой, или пещер, в которых лазала в летнем лагере, или любого другого места, не требующего много воображения, чтобы представить, что может случиться в таком месте с маленькой девочкой. Она не думала о заводе, кроме как в те странные дни, когда ее тело пробивала дрожь.

Пока не начались эти сновидения, а они начались после того стихотворения. Она узнала о нем от Дебби, своей няни – ученицы старшей школы. Близняшки смеялись, что у нее до сих пор есть няня, но она не возражала, правда, – она читала триллеры своей бабушки, знала, что случается с маленькими девочками. Дебби читала стихотворение для урока по английскому. Закончив, она подняла брови и сказала:

– Ну, мальчишкам оно точно понравится.

Естественно, Кристине захотелось увидеть его.

Она даже не смогла прочитать его с первого раза. В первый раз ее сердце колотилось, руки дрожали, а процесс дыхания походил на глотание камней. Дебби спросила, все ли с ней хорошо, и она ответила, что просто закружилась голова. Она отдала книгу Дебби и сказала, что пойдет спать. Закрывшись в своей комнате, она нашла копию в Интернете и теперь читала ее снова и снова, и снова. Слова – источник энергии. Эта энергия влилась в ее систему, разлилась по бедрам, по кончикам пальцев и по ту сторону век, превратившись в кинетическую энергию. Состояние вещества изменилось. Ее сердце стало жидким и лужицей растеклось под ногами, а она сама превратилась в водяного жука, мчащегося верхом на молекулах.

Она не имела представления, что оно захочет от нее, если они встретятся. Ее парализовало. Она не знала, повернуться ли ей и встретиться с ним лицом к лицу, или спуститься вниз по кроличьей норе [10] отсылка к «Алисе в стране чудес» Л.Кэрролла .

Были вещи, которые никто о ней не знал. У нее был первый поцелуй, тайный, но вы бы о нем никогда не узнали Это случилось прошлым летом, как-то в сумерках она подошла к домику Питера и обнаружила его спящим в гамаке. Ей нравился Питер, – больше, чем другие парни, – потому что с ним было легко находиться рядом, не надо было переживать, что он сочтет твой приход или тебя странной, поскольку он сам был самым странным парнем, которого вы когда-либо встречали. Например, однажды он ткнул пальцем ей в живот и сказал, что там, как она уже знала, живут неписаные истории экстатического ужаса вселенной, вот идиот, а потом взял и перевернул ее так, что голова и пятки поменялись местами. Так вот, она позвала его по имени, но он не проснулся, потому она подошла ближе и принюхалась, от него пахло пивом. Затем он всхрапнул, слегка, как это делают поросята; и вот он лежит перед ней, забавный спящий здоровяк, открывший ей мир безграничных возможностей, и что еще ей оставалось делать?

Близняшки же были менее целомудренны. Тем летом они обе дошли до конца, Алиса – с Беном Новаком, а Алекса – с Марком Смутом. Это было для нее невероятно. Ей было достаточно прикоснуться своими губами к мальчишеским губам, потому что это было прекрасным ощущением момента, но думать о нем, когда он лежит на ней, и та его часть, последняя загадка природы, что находится между ног, сейчас войдет в нее…

Это было просто невероятно, что Алиса потеряла свою девственность, и Алекса – вслед за ней, чтобы не отставать. Вопрос даже не в том, как протекает сам акт, а в том, что ты раздвигаешь ноги и позволяешь этому проникнуть в тебя, желаешь почувствовать это полностью в себе. Но ее скептицизм был таким же, даже если бы они подсунули ей яд в напитке, он был как тысяча игл, вонзившихся в сердце, и они рассказывали ей о случившемся с застенчивым ликованием, что она тоже должна принять в этом участие.

Идентичны! Да ты шутишь! Она могла бы отличить их друг от друга с закрытыми глазами.

Она искала, и обнаружила, что есть другой путь стать оборотнем, не будучи укушенной. Не такой, где один человек что-то должен сделать с другим. Не в ее голове. Она была не настолько обижена близняшками, чтобы на следующий день пойти искать способ превратиться в монстра. Жизнь не так проста, как кажется. Жизнь вообще непроста. Прошли недели после рассказа близняшек, и она пережила это, по-существу. Сердце – абсорбирующая мышца, по-существу. Зачем, в таком случае, становиться оборотнем?