Клайв Баркер - Книги крови III—IV: Исповедь савана

— Слушаю!

Звонили из автомата. Раздался писк сигнала, в приемник бросили монету, и в трубке послышался голос:

— Карни?

— Да?

— Господи, он собирается убить меня!

— Кто это?

— Брендан. — Голос совершенно не походил на обычный голос Брендана, он звучал слишком визгливо, слишком испуганно. — Он убьет меня, если ты не придешь.

— Поуп? Ты о Поупе?

— Он чокнутый. Ты должен прийти на автомобильную свалку на холме. Отдай ему…

Голос оборвался. Карни повесил трубку. Веревка у него в руках выделывала немыслимые трюки. Он разжал ладонь; в тусклом свете лампы на лестничной площадке последний неразвязанный узел окружало мерцание. В самой его сердцевине, точно как у двух других узлов, зарождались цветные проблески. Карни снова сжал кулак, взял бутылку и вышел на улицу.

Автомобильную свалку когда-то охранял огромный и злобный доберман-пинчер. Прошлой весной у него обнаружилась опухоль и он искусал собственного хозяина. Пса пристрелили, а другого на замену так и не завели. Поэтому забор из гофрированного железа не представлял собой серьезного препятствия. Карни перелез через него и спрыгнул на смесь шлака и гравия, которой была засыпана площадка с другой стороны.

Прожектор на воротах заливал ярким светом многочисленные транспортные средства разнообразного назначения, отслужившие свой срок. По большей части здесь стояла безнадежная рухлядь: проржавевшие грузовики, автоцистерны, автобус — судя по виду, на большой скорости врезавшийся в невысокий мост. Кладбище автомобильных инвалидов, выстроенных рядами или наваленных друг на друга. Карни принялся методично обыскивать свалку, изо всех сил стараясь не производить шума, но так и не заметил никаких следов Поупа или его пленника на северо-западном конце площадки.

С узлом в руке он двинулся в глубь площадки. С каждым шагом ободряющий свет прожектора на воротах удалялся и скудел. Через несколько шагов Карни заметил между двумя машинами отблески пламени. Он замер и попытался найти какое-то истолкование причудливой игре тени и света За спиной у него раздался шорох, и он обернулся, в любой миг ожидая крика, удара. Их не последовало. Карни оглядел свалку, щурясь от запечатлевшихся на сетчатке дрожащих отблесков желтого пламени. Но все было неподвижно.

— Брендан? — прошептал он, оглянувшись на огонь.

В темном прямоугольнике напротив него что-то шевельнулось. Из тени, шатаясь, выступил Брендан и рухнул на колени в нескольких футах от того места, где стоял Карни. Даже в неверном свете Карни понял, что Брендану сильно досталось: рубаха вся в темных пятнах, слишком похожих на кровь; лицо искажено не то от боли, не то от ее предчувствия. Карни бросился к нему, но Брендан шарахнулся от приятеля, как побитый пес.

— Это я. Это Карни.

Брендан поднял разбитую голову:

— Сделай, чтобы он перестал.

— Все будет хорошо.

— Сделай, чтобы он перестал. Пожалуйста.

Брендан коснулся своей шеи. Горло его обхватывал веревочный ошейник с прицепленным к нему поводком, уходившим в темноту между двумя машинами. Второй конец поводка был в руке у Поупа. Глаза старика поблескивали во мраке, хотя поблизости не наблюдалось никакого источника света, который они могли бы отражать.

— Молодец, что пришел, — похвалил Поуп. — Иначе я убил бы его.

— Отпусти его, — сказал Карни.

Поуп покачал головой.

— Сначала узел.

Он выступил из закоулка. Карни почему-то ожидал, что старик скинет личину забулдыги и покажет свое истинное лицо, каково бы оно ни было. Но он ошибся. На Поупе болталось его обычное отрепье, однако он неоспоримо являлся хозяином положения. Он резко дернул за веревку, и Брендан с хрипом повалился на землю, тщетно пытаясь ослабить удавку, затягивающуюся на горле.

— Хватит, — сказал Карни. — Я принес узел, черт бы тебя побрал. Не убивай его.

— Давай сюда.

Карни сделал шаг по направлению к старику, и в тот же миг в глубине свалки раздался крик. Карни узнал этот звук, и Поуп тоже: голос бескожего существа, что убило Рыжего. Оно рыскало где-то рядом. Перепачканное лицо Поупа загорелось удвоенной решимостью.

— Быстро! — прикрикнул он. — А не то я убью твоего приятеля.

Он вытащил из куртки разделочный нож и за поводок подтащил Брендана к себе.

Жалобный крик зверя стал пронзительным.

— Узел! — потребовал Поуп. — Давай сюда!

Он приблизился к Брендану и приставил к коротко стриженной голове пленника нож.

— Не надо, — ответил Карни. — Забирай свой узел.

Однако в тот же миг он краешком глаза заметил некое движение. Запястье его обхватило что-то обжигающее. Поуп издал гневный крик, и Карни, обернувшись, увидел рядом алого зверя, с затравленным видом ловившего его взгляд. Карни попытался высвободиться, но существо покачало ободранной головой.

— Убей его! — завопил Поуп. — Убей его!

Существо посмотрело на старика, и Карни впервые увидел в бледных глазах твари однозначное выражение — неприкрытую ненависть. Потом пронзительно закричал Брендан. Карни оглянулся и успел заметить, как разделочный нож вспорол ему щеку. Поуп убрал лезвие, и труп Брендана стал валиться вперед. Не успело тело коснуться земли, как старик бросился к Карни, и в каждом его шаге сквозило намерение убить. Существо, издав горловой звук, отпустило руку Карни как раз вовремя, чтобы тот успел уклониться от первого замаха Поупа. Зверь и человек разъединились и бросились бежать. Карни поскользнулся на гравии и на мгновение почувствовал, как его накрыла тень Поупа. Он сумел увернуться от второго замаха, разминувшись с лезвием на несколько миллиметров, и помчался дальше.

— Тебе не выбраться отсюда! — слышал он у себя за спиной торжествующий голос Поупа. Старик был настолько уверен в расставленной ловушке, что не стал преследовать жертву. — Ты на моей территории, сынок. Выхода нет.

Карни юркнул в щель между двумя машинами и, петляя, пытался пробраться обратно к воротам. Однако он почему-то утратил ориентацию в пространстве. Один ряд раскуроченных машин сменялся другим, но они так походили друг на друга, что различить их не представлялось возможным Казалось, из этого лабиринта нет выхода; Карни потерял из виду и прожектор у ворот, и костер Поупа в дальнем конце свалки. Вся свалка превратилась в одну большую площадку для охоты, и Карни был добычей. Куда бы ни заводил его прихотливый путь, голос Поупа неизменно звучал совсем рядом, не дальше его собственного сердца.

— Отдай мне узел, сынок, — повторял старик. — Отдай его мне, не то я заставлю тебя съесть твои же глаза.

Карни был вне себя от ужаса, но он чувствовал, что тот же ужас переполняет старика. Шнур не был орудием убийства, как все это время считал Карни. Что бы он собой ни представлял, Поуп не имел над ним власти. В этом крылась единственная, пусть и призрачная, надежда на спасение. Пора развязать последний узел, развязать его и испытать на себе последствия. Не окажутся же они страшнее, чем смерть от руки Поупа?