Лариса Капицына - Дело №346

На одно мгновение лицо ее дрогнуло. Это была больная тема. Глупость, из-за которой все пошло наперекосяк. Она не любила ни того, ни другого. Просто неправильно выбрала.

– Дима тогда очень тяжело перенес мой отказ. – она довольно улыбнулась.

Старая история. Так было тогда, так происходит сейчас и будет происходить и через десять лет и через пятьдесят. Но это история случилась двадцать лет назад. Мешков хорошо себе это представлял: как молодой парень вобьет себе в голову, что только она и никакая другая. С этой блондинкой с чудесными ямочками на щеках связана вся дальнейшая жизнь, без нее ничто не имеет смысла. Тем более, что эта девушка дает понять, что все возможно, хотя бы тем, что иногда позволяет целовать эти нежные щеки, улыбается ему, жарко обвивает его шею руками, целуя его при прощании. Парень понимает, что ради этих глаз, этой улыбки готов на многое, почти на все. И ему совсем не нравится, когда точно такая же мысль приходит в голову еще кому-то, тем более, что этот «кто-то» – лучший друг. И он не знает, что ровно тоже самое девушка проделывает с его другом. Ведь она выбирает, прикидывает. Так же целует, улыбаясь, слушает признания, вздохи, позволяет себя провожать. Парень этого не знает и не понимает, откуда в его друге столько упорства, почему он смотрит с ненавистью, почему упорно маячит рядом, когда они хотят побыть вдвоем?

Первым делом – дружбе конец. Они уже не друзья, а соперники. И начинают «добиваться». Дело заканчивается дракой, может быть даже не одной, может быть, в присутствии девушки, которая видя их озлобленные лица, улыбается смутной улыбкой. Ее тоже можно понять. Попробуй-ка сделать правильный выбор, когда не любишь ни того, ни другого, а от этого выбора зависит вся дальнейшая судьба!

Парень сдается и уходит. А может, однажды, придя к ней домой с букетом сирени, с досадой обнаруживает соперника, небрежно, по-хозяйски обнимающего девушку. «Мы подали заявление…»

Такое не скоро забудется.

– Как же получилось, что они стали работать вместе?

– Они как-то встретились с Димой на вечере выпускников. Дима сказал, что открывает собственную клинику и набирает сотрудников. А Егор работал в госучереждении, получал сущие копейки. Дима позвал его к себе. Я думаю, он сделал это из-за меня. Не знаю… По-моему, он так и не смог меня забыть. Знаете, есть любовь, которую люди проносят через всю жизнь! – произнося эту пошлую, банальную фразу, вдова самодовольно улыбнулась.

– И ваш муж согласился? – спросил Вадик.

– Конечно! – она посмотрела на Мешкова с удивлением. – Причем не раздумывая.

– Сколько они проработали вместе?

– Три года.

– В чем конкретно выражалась неприязнь начальника?

– Муж говорил, что шеф часто придирается к нему по пустякам, критикует из-за любой мелочи, делает это в присутствии других сотрудников. Коллеги мужа переняли эту манеру и тоже стали относиться к нему с пренебрежением. Это унижало мужа, и он часто нервничал.

– И поэтому пил. – полуутвердительно полувопросительно вставил Мешков.

– Возможно.

– Он хорошо выполнял свои профессиональные обязанности?

– Понятия не имею. Но думаю, что работа здесь ни при чем, просто Дмитрий Николаевич его терпеть не мог. А как бы вы относились к человеку, который увел у вас любовь всей жизни?

– Прежде всего, я не позвал бы его к себе на работу.

– Говорю же, он сделал это из-за меня. Понял, как я живу и ужаснулся. Как он еще мог мне помочь? Не мог же он просто предложить мне деньги! Поэтому он сделал так, что муж стал больше зарабатывать. Но это ничего не изменило.

– Как вы сказали его зовут?

– Черных Дмитрий Николаевич. Он владеет клиникой, в которой работал муж. Очень состоятельный человек.

– Он искал с вами встречи?

– Никогда! – вдова гордо вздернула подбородок. – Я была замужем, он тоже женат. Он смирился с моим выбором, но ненавидел моего мужа. Думаю, видя его каждый раз, просто не мог сдержаться от раздражения и срывался.

– Вы хотите сказать, что начальник вашего мужа создал вокруг него невыносимую обстановку, морально давил на него, из-за этого ваш муж стал часто выпивать и в конце-концов покончил с собой? – Мешкову показалось, что она слишком уж акцентирует их внимание на этом аспекте. Это казалось странным. Она не производила впечатление наивной женщины и не могла не понимать, что такими разговорами оказывает бывшему поклоннику дурную услугу.

– Не думаю, что муж преувеличивал. И знаете, я уверена: когда все уляжется, Дмитрий Николаевич непременно позвонит мне и предложит свою помощь.

– А вы ее, конечно, примите? – это спросил Вадик.

– Конечно, – она уверенно тряхнула светлыми, спутанными волосами. – Я теперь одинокая женщина. Мне просто необходимо крепкое мужское плечо.

– Муж сильно переживал бы, если бы его уволили?

– Другого такого места он бы не нашел.

– Какое настроение у него было в тот день?

– Понятия не имею. Когда он уходил, я еще спала. Правда, он звонил мне утром.

– И что говорил?

– Просто нахамил мне, как обычно. Он умел это делать. Я бы сказала, это единственное, что он умел.

– Он звонил из клиники?

– Наверное. По-моему, он был уже пьян. Мы поругались, и я бросила трубку.

– Когда вы узнали о случившемся?

– Я как раз возвращалась с работы, подходила к дому и увидела у подъезда Скорую.

– Когда вы зашли в квартиру, вам не бросилось в глаза чего-нибудь подозрительного?

– Например? – она непонимающе уставилась в глаза Мешкову. Действительно удивилась. Она никогда не смотрела что творилось в этой маленькой гадкой квартире, тем более на кухне. Она жила как во сне и ждала, когда этот кошмарный сон закончится.

– Что здесь был кто-то посторонний? Или посторонние. Лишние рюмки на столе, приборы, какие-нибудь посторонние предметы?

– Ничего такого я не заметила. И вообще мне было не до того.

– Последний вопрос.

– Хотелось бы. – Она не кокетничала, не жеманилась, скорее вела себя как утомленная надоедливыми поклонниками красавица. Не смотря на неряшливый вид и некую агрессивность, в ее плавных движениях и низком бархатном голосе было что-то удивительно женственное. Мешков подумал, что наверное, когда у нее хорошее настроение, она отлично поет. «Интересно, у нее бывает когда-нибудь хорошее настроение?».

– У вас есть друг?

– Что?!

– Друг, мужчина, молодой человек?

– Ну, знаете! – На этот раз она возмутилась и плотнее запахнула на груди халат.

– Что поделаешь, Нелли Владимировна! – Мешков виновато развел руками, – Такая работа.

– Отвратительная работа, – сообщила она. – Разве можно задавать женщине такие вопросы?

– И все-таки?

– У меня никого нет, ясно? – вдова обиженно поджала губы. – Я категорически не приемлю внебрачные половые связи. Я считаю это распущенностью.