Кэмерон Джейс - Безумие 2. Выдумка

— Просто подумайте еще раз. Чешир отрубает им головы и начиняет ими арбузы. Ничего не напоминает?

— Не обманывай себя, — говорит Пиллар. — Арбузы ничего не значат. Это всего лишь пугающий фактор, который подразумевает бессмысленный хаос. Предположительно, британская полиция должна была заинтересоваться арбузами. Маффин для нас. Чешир умен. Пять минут и обратный отсчет.

— Да нет еще пяти минут.

— Ладно, я солгал. — Он жует слова. — Пять с половиной минут. Я хочу, чтобы ты уходила. Нет никакого смысла в рассекречивании твоего прикрытия. Мир еще не готов узнать о Войне Страны Чудес или кто ты такая. Поверь мне.

— Чешир оставил нам маффин в качестве послания. — Я удивлена в твердости своего решения, но мне это по нраву. Меня удивляет мое отсутствие размышлений по поводу того, что со мной происходит.

Потому что у тебя нет жизни, Алиса. Ненавижу ноющий голос в моей голове. Ты безумна, быть может, убийца, и всем на тебя плевать, даже твоей матери и сестрам. С какой стати то, что с тобой происходит, должно быть важным? Осужденная или чокнутая, все равно одно и то же. Потому-то, Алиса, ты идеально подходишь для этой безумной работёнки. Одинокая Алиса.

Но у меня есть кое-кто, на кого мне не наплевать, сознаюсь я в тишине. Воспоминания о нем, вызывают слабую улыбку на моем лице. Тем не менее, это — улыбка.

— Четыре минуты, — считает Пиллар. — Есть какие-либо соображения, где ты хочешь, чтоб я тебя похоронил, на случай, если ты тут умрешь?

— Где — угодно, только не на кошачьем кладбище. — Я делаю пару шагов назад и смотрю на пятерых детей. Для зацепки нужно нечто большее, чем маффин. — Почему именно эти дети? — спрашиваю я.

— Что ты имеешь в виду?

— В прошлый раз Чешир выбирал девушек по особым причинам: все они были потомками женщин, которых фотографировал Льюис Кэрролл. Почему в этот раз именно ЭТИ дети?

Пиллар молчит. Надеюсь, он думает над этим.

— Ладно. Попробую уложиться за одну минуту. — Вздыхает он. Впервые за все время, я заставляю его потакать моим желаниям. — Давай посмотрим. Имена, что ты прочла на бирках, не имеют ничего общего. Что нам известно наверняка, так это возраст детей, который не очень- то помогает нам в поисках. Мальчики и девочки, пол здесь не имеет никакого значения. Я проверил имена, пока мы говорили: все дети, либо из бедных семей, либо от выходцев среднего класса. Никого из богачей. Но опять же, большинство преступлений по всему миру совершается против бедняков..

— Какова вероятность, что маффины оставил не Чешир? — перебиваю я, щелкая пальцем. — Что если дети вначале сами покупали маффины?

— Еще не доводилось видеть детей, которые бы лопали маффины прямо в упаковке. Звучит не очень аппетитно.

— Вы не понимаете, Пиллар. Позднее, Чешир запечатал маффины, которые они купили. — Я не констатирую факты, просто думаю вслух. — Я говорю о том, что детей выбрали потому что они купили Мяу — Маффин…или же очень сильно хотели купить.

— Возможно, — отвечает Пиллар. — И что?

Я пытаюсь выяснить это, снова глядя на детей. С какой стати ему убивать детей, которые покупают эти маффины?

— Две минуты.

— Подождите! — я вскидываю палец в воздух. — Забудьте о том, что я только что сказала. Я ошибалась.

— Признание ошибки — редкая добродетель.

— Но я была права кое в чем другом, — вскрикиваю я. — Дети!

— Что там с ними?

— Они… — я щурюсь, чтобы убедиться. Неужели разгадка с самого начала была настолько простой? Будь ты проклят, Чешир.

— Что?

Я бросаюсь к мешкам с телами и расстегиваю детей сверху донизу, чтобы увидеть их тела целиком. Почему я прежде была так напугана, чтобы взглянуть на их тела?

— Что это, Алиса? — Пиллар взволнован и испуган одновременно.

— Разгадка не в головах! — вскрикиваю я.

— Как это так?

— Так же, как и арбузы предназначены для того, чтобы одурачить полицию, чтобы мы смогли найти маффины, детские головы не более чем трюк, чтобы пустить полицию по ложному следу, — объясняю я. — Настоящая разгадка кроется в телах. — Все органы целы, не видно ни капли крови. — Тела аккуратно одеты. — Я говорю ему то, что вижу. — Не думаю, что дети были одеты в этом во время совершения преступления. Детей переодели позже. То есть, тела детей переодели позже.

— Значит, головы послужили тем самым Х, что помечают зарытый клад. — Имеет смысл, с тех самых пор, как полиция обнаружила тела в домах, через несколько часов после нахождения голов. — Пиллар взволнован. — Так в чем зацепка? Почти одна минута, Алиса. Лучше пошевеливайся.

— Карманы детей набиты бесчисленным количеством конфет, батончиков и шоколадок.

Пиллар молчит.

— Батончики Веселые Весельчаки, коробочки Там-Там и пирожные Дама Червей (прим. пер. Queen of Hearts — Красная Королева, Червонная Королева), — говорю я, читая названия. — Все это сейчас продается в Англии?

Не припоминаю ничего такого два года назад, но опять же, я ничего не помню за последние два года.

— Да. Это все тенденции Страны Чудес в пищевой промышленности, начиная с убийств Чешира на прошлой неделе. Менее одной минуты, Алиса. Поспеши. Расскажи мне о подсказке.

— Поначалу, я подумала, что костюмы слишком велики для детей, а после нашла полные карманы конфет.

— Насколько велики?

— Довольно, огромные. ХХL, не иначе, — отвечаю я. — То есть, четырнадцатилетний мальчик или девочка не должны быть такими…

— Дети — жирдяи, Алиса? — без обиняков спрашивает Пиллар.

— Почти такие же полные, как и дети из Ричмондской Начальной Школе. В чем тут дело?

— Все умершие дети, толстые, Алиса? У всех избыточный вес?

— Да. — Киваю я. Ошибки быть не может. Наконец, это становится очевидным, когда я переворачиваю детей и вижу на спине метки XXL. Однозначно, это проделки убийцы. — Что это за преступление такое?

— Значит, подсказка заключается в том, что все дети, которых убивает Чешир — толстяки? — выдвигает предположение Пиллар.

— Определенно.

— Отлично. Снимай куртку и обувь, Алиса, — говорит Пиллар. — И прыгай в мешок. Гробовщик должен прибыть…

Сигнал пропадает.

— Пиллар, — я тяжело дышу, снимая обувь и куртку, и бросаю из за стол. — Вы меня слышите? — я забираюсь в мешок и начинаю застегивать себя изнутри, что на самом деле оказывается сложно, но мне удается застегнуть себя до самого лба, когда я ложусь на спину.

Внутри мешка, я сую телефон в карман и ставлю его на беззвучный режим, боясь, что он зазвонит в присутствии гробовщика. Я начинаю дышать так медленно, как только могу.

Успокойся, Алиса. Всего лишь через несколько минут, ты окажешься в безопасности.

Я закрываю глаза, когда снаружи доносятся приближающиеся шаги. Металлическая дверь открывается. Делаю глубокий вдох и пытаюсь подумать о чем-то расслабляющем, чтобы не запаниковать. Я могу думать лишь об одном человеке, который заставляет меня чувствовать себя подобным образом. Думаю о единственном человеке, который привносит смысл в мою жизнь, и лишь он один мне не безразличен, даже если это и бессмысленно, и даже если он настолько чокнутый, чтобы называть себя Джеком Даймондсом.