Ольга Михайлова - Сладость горького миндаля

Было ясно Эдварду и ещё кое-что. К нему самому герцогиня была неравнодушна. Свой былой план совращения красавицы он признал глупым, но не мог не заметить, что встречаясь с ним, её светлость была неизменно любезна и разговорчива, она хвалила его утончённый вкус и говорила, что ей нравится его облик истинного джентльмена. А недавно, встретившись с ним на террасе замка обронила, что завидует мисс Монмаут.

Марвилл понял, что настал его звёздный час. Про себя он смеялся над Хилтоном и Грэхемом — глупцы, что тут скажешь? Накануне вечером, когда охотники ушли в склеп, он в коридоре спросил леди Хильду, кого из этих героев она выбрала? Герцогиня, игриво поглаживая своего омерзительного кота, рассмеялась, и сказала, что её сердце украли вовсе не эти джентльмены и скромно потупилась.

Марвилл возликовал.

Однако роковое известие было не последним событием дня. Его лакей сказал, что мисс Монмаут хочет поговорить с ним. О чём, господи? Эдвард нехотя поплёлся к невесте. Оказалось, горничная мисс Монмаут услышала их сегодняшний разговор с герцогиней, и, разумеется, болтливая дурочка только что передала его своей госпоже. В итоге Кэтрин устроила ему бурную сцену, требуя, чтобы он немедленно, сегодня же огласил их помолвку. Это никак не устраивало Эдварда Марвилла. Связать себя публичной клятвой именно сейчас, когда вожделенная цель стольблизка? Это глупость, господа, просто глупость.

Сначала он пытался вразумить Кэтрин. Заключать помолвку именно сейчас, когда только что произошёл стольужасный несчастный случай? Фактически на похоронах? Так не делают. Стольнелепая и бестактная поспешность будет осуждена светом. К чему спешить? Но Кэт рыдала и требовала своего. Эдвард тоже вышел из себя и слова, необратимые и жестокие, вырвались у него помимо воли. Он не собирается сейчас заключать помолвку. Он вовсе не уверен в своих чувствах. Он находит её навязчивой и несдержанной и сильно сомневается, что именно она составит его счастье.

В ответ мисс Монмаут прошипела ему, что он дурак, если надеется на взаимность с леди Хильдой. Этой ведьме никто не нужен: она просто посмеётся над ним, как посмеялась над покойниками — Хилтоном и Нортумберлендом. Эта колдунья заманила их на погибель — заманит и его, пустого, самовлюблённого глупца!

Каково? Такого Марвилл вынести не мог и громко хлопнул дверью. Он бесился. Слова Кэтрин, ревнивые и завистливые, окончательно открыли ему глаза на всю мелкую сущность этой особы. О разрыве с ней ему сожалеть явно не придётся. Поглощённый этими мыслями, он натолкнулся на Генри Корбина, нёсшего покрывала для гробов, извинился и стремглав вылетел из замка. Хотелось пройтись, привести в порядок мысли.

И тут он снова увидел герцогиню, прогуливавшуюся в парке. Она была грустна, но очень мила с ним. Узнав о разрыве с мисс Монмаут, она огорчилась его резкостью, покачала головой, но ничего не сказала.

Пока происходили все эти события, мистер Брук успел опросить нескольких слуг в доме, кроме кухарки, занятой стряпней. Констебль побывал на конюшне, в плотницкой и даже, Бог весть зачем, в оранжерее, а после ланча полицейский подробно побеседовал с Генри Корбином, Джеймсом Гелприном и Фредериком Монтгомери. Как мистер Хилтон и мистер Грэхем могли оказаться в склепе? То, что сказал ему около часовни его сиятельство, звучит несколько странно, заметил он.

— Расскажите вы, Фрэд, — попросил Корбин Монтгомери. — Я не знаю, как это разумно изложить, и сомневаюсь, что снова буду понят. Да и как можно быть понятным, если сам ничего не понимаешь? — пробормотал он напоследок.

Монтгомери опять взглянул на Тома Брука. Сейчас лицо констебля уже не казалось таким уж плоским, разве что челюсть была тяжеловата, да нос чуть приплюснут. Глаза же были умны и многоопытны.

Герцог вздохнул и начал.

— Все гости графа Блэкмора прибыли сюда одиннадцать дней назад, сэр. Я приехал с мистером Чарльзом Говардом, здесь уже были племянницы графа и мистер Марвилл. На следующий день прибыли мистер Хилтон, мистер Грэхем, сэр Джеймс Гелприн и её светлость герцогиня Хантингтон. Вскоре зарядили дожди, и гости его сиятельства несколько заскучали. И тут садовник мистера Корбина сообщил, что в старом склепе снова сдвинуты гробы.

— Кем сдвинуты? — спокойно поинтересовался Брук.

— Вот чтобы это узнать, мистер Хилтон и граф Нортумберленд и решили переночевать в склепе. Никто из нас не мог понять причин этого движения. Гробы после того, как открывали склеп, оказывались не на постаментах, а на полу. Джентльмены решили докопаться до разгадки. До этого позапрошлую ночь они провели вместе с конюхом и садовником в беседке напротив склепа, но, несмотря на то, что они никого не видели, и в крипту никто не заходил, гробы снова оказались на полу. Точнее, два из них. Третий стоял на месте.

— И джентльмены решили заночевать внутри склепа? Понятно. То оружие, что находится внутри, принадлежало им?

— Да. Они взяли с собой четыре винчестера и пистолет, кажется.

— И немало спиртного?

Монтгомери пожал плечами.

— Да. — Он не видел необходимости отрицать очевидное.

— После этого заперлись в склепе?

— Да, точнее, запереться изнутри нельзя, их закрыли мы снаружи, ключи, их два, были всю ночь у меня.

— Понятно, — со вздохом проговорил Брук.

Джеймс Гелприн выслушал его молча, однако размеренными кивками то и дело подтверждал сказанное. Вмешался Генри Корбин.

— Джентльменов было довольно трудно отговорить от этой опасной затеи, мистер Брук. Я, видит Бог, пытался и милорд Фредерик тоже.

— Мистер Хилтон и мистер Грэхем были совершеннолетними, — раздражённо бросил Монтгомери, — они понимали, что делают и чем рискуют.

— Сомневаюсь, что они осознавали истинную степень риска, с учётом того, что с ними случилось, — спокойно опроверг герцога полицейский. — Но, как я понял со слов Ливси и Хилла, оба они уверены, что это чертовщина. А вы с этим согласны?

— Я не верю в чертовщину, мистер Брук, — с досадой отрезал Генри Корбин и вдруг сорвался едва ли не на крик, — говорил же безумцам, чтобы не лезли туда!

Монтгомери поморщился от крика, но он понимал гнев и ярость Корбина.

— Успокойтесь, Генри, прошу вас, — он уныло вздохнул и продолжал, — происшедшее необъяснимо, но есть ещё одно весьма странное обстоятельство… — и Монтгомери рассказал Бруку о вторжении в спальню мисс Сэмпл, племянницы графа, весьма странной твари, оставившей следы на потолке.

Брук нахмурился, хоть и без того был мрачнее тучи.

— Леди Хильда считает, что это крылан, большая летучая мышь, но их здесь нет. Откуда? Много странного видит в замке и челядь.

— Полно, Фрэдди, — перебил его Корбин, успевший уже немного успокоиться. — Слуги несут, в основном, вздор, мистер Брук. Замок стар, местами необитаем, он десятки раз перестраивался, и всех его тайн не знает никто. Двери и рамы рассохлись, при ветре слышны завывания, часто в подвал затягивает болотный туман и светляков, а воспалённое воображение, особенно женское, склонно видеть во всем мистику.