Валерий Моисеев - Супермаркет

— Видимо, дело совсем дрянь, если даже веселуха не получается! — мелькнуло у него в голове.

В это время он внезапно ощутил, что руки его вместе с гирями стали невесомыми и стремительно взмыли куда-то вверх. Борис изумленно поднял голову. Оказалось, что он не заметил, как уже добрел до выхода на крышу.

Над головой у него был прямоугольник желто-фиолетового неба, а кто-то из тех, кто был на крыше, уже принимали у него из рук вконец измотавший его груз. Приложив героические усилия, Борис выполз на крышу и рухнул на спину, разметав по сторонам руки. Дав себе несколько секунд, он полностью отключился.

Немного погодя, он собрался с силами и поднялся. После чего поковылял к группе людей, которые столпились на самом краю крыши. Откуда-то снизу доносились удары, казалось сотрясающие все здание торгового центра.

Борис заглянул вниз. Там на одном месте, словно огромный подбитый танк, кружил краб. Время от времени он наносил удары по стене здания клешнями, но больше своей тупой, приплюснутой мордой. Сверху из его панциря, словно из подушечки для иголок, торчали несколько ломов. Пробив хитиновую броню, одни из них вошли глубже, другие не очень. Но, то, что чудовищу был нанесен непоправимый ущерб было ясно с первого же взгляда.

— Уже выдыхается, гаденыш! А сколько было понтов! — злорадно расхохотался Батек. — А ну давай сюда гирю! Добьем фраера, чтобы не мучился!

Широко размахнувшись, он отправил в полет свой импровизированный метательный снаряд. Описав короткую дугу, тот угодил прямо между надбровных дуг краба, под которыми располагались глаза. Послышался гадкий хруст. Черная гиря, словно пушечное ядро, пробило панцирь, и, вмяв острые осколки хитина, тяжело провалилось вовнутрь краба.

Чудовище резко дернулось всей своей тушей и замерло. Все его многочисленные конечности бессильно повисли, и краб грузно осел на брюхо.

Какое-то время люди, столпившиеся на краю крыши, с замиранием сердца следили, не подаст ли поверженный гигант каких-нибудь признаков жизни. Но тот лежал совершенно неподвижно.

— Кажись, готов! — наконец, несколько неуверенно произнес Батек.

После этого раздался торжествующий хохот и радостные возгласы. Все кто был на крыше, принялись хлопать друг друга по плечам. Причем, больше всех доставалось Батьку.

— Да, кончайте вы! — хохотал тот, довольный таким проявлением всеобщего внимания. — Так вы из меня оставшиеся мозги вытрясете!

— Я так понимаю, что сегодня мы сможем устроить настоящий пир, — довольно усмехнулся Семен Маркович. — Всю жизнь мечтал объесться крабовым мясом!

— А не отравимся? — спросил Михалыч.

— Ну, мы же не дураки какие-то! — обиженно покосился на него профессор. — Сначала сделаем анализ, на содержание ядов.

— Ну, это же, наверное, очень долго? — недовольно скривился Борис.

— Естественно, это займет некоторое время, — авторитетно кивнул Семен Маркович.

— Лично я предлагаю, как говорит наш Батек, поступить дешево и сердито! — заметил Михалыч. — Давайте проведем экспресс-тест, накормим Рыкова и посмотрим, что с ним будет? Пусть хоть раз принесет пользу обществу!

— А если и сдохнет — невелика потеря! — одобрительно кивнул Батек.

— Вынужден прервать вашу высоконаучную дискуссию! — неожиданно послышался встревоженный голос Бориса. — Посмотрите-ка вон туда!

Все разом повернулись и посмотрели туда, куда он указывал рукой. На расстоянии нескольких километров с джунглями происходило что-то странное. Верхушки деревьев раскачивались так, словно там разыгралась свирепая буря. И, судя по направлению, эта буря широким фронтом двигалась в сторону супермаркета.

— Неужели шримпы? — подслеповато щурясь, спросил профессор.

— По ходу, эти козлы решили покончить с нами, — криво усмехнулся Батек. — Раз и навсегда!

— Нет, парни, это крабы! И их очень много! — покачал головой Михалыч. — Так много, что боюсь, нам никаких гирь не хватит, чтобы их остановить!

Словно в подтверждение его слов, на видневшуюся неподалеку плешь, свободную от деревьев, из джунглей, один за другим, выбралось с полдюжины громадных крабов.

Место, где раньше гордо высился супермаркет, теперь представляло собой унылый пустырь. Странно, но на нем до сих пор так ничего и не выросло. Там не было даже самых завалящих сорняков. Так словно это место было навечно проклято или посыпано солью. Лишь ветер гонял старый мусор, да поднимал мертвую пыль, закручивая ее в маленькие смерчи.

То тут, то там, виднелись остатки бетонного фундамента, из которых торчали ржавые прутья арматуры.

Прямоугольник пустыря был огорожен по периметру столбами, на которые была натянута сетка Рабица. Высота ограждения составляла всего два метра. И если бы не прогуливавшийся по периметру ограждения вооруженный автоматом часовой это место вполне можно было бы принять за обычную автостоянку.

В одну из сторон ограждения был вставлен вагончик караульного помещения. На его крыше были укреплены прожектора, которые включались ночью и освещали пустырь.

Через каждые десять метров к сетке были прикреплены таблички с надписью — «Внимание! Охраняемая территория»! Впрочем, желающих проникать в это унылое место не было.

— На кой ляд нужно охранять этот гребаный пустырь, и кому он нахрен сдался? — вот уже который раз задавал себе вопрос сержант вневедомственной охраны Петров.

Поправив автомат, который висел у него за спиной, словно охотничье ружье, он глянул на часы. До конца его смены оставалось чуть больше часа. Скукотища была смертная. Петров зевнул так широко, что едва не вывихнул челюсть.

Чтобы хоть как-то убить время, он принялся наблюдать за тремя бродячими собаками, которые резвились неподалеку от ограждения.

Это было хоть какое-то развлечение. Правда, если кому скажешь, засмеют. Наблюдать за собачьей свадьбой, словно малолетний пацан, и пускать слюни при виде чужого счастья.

В центре внимания двух кобелей была особь противоположного пола, довольно-таки симпатичной наружности. Судя по вывалившимся языкам кавалеров она была для них сейчас центром мироздания. За жеманные манеры и наличие бороды, Петров тут же назвал ее Кончитой. Было в ней, что-то неуловимое, отдаленно напоминающее этот позор Евровидения.

Большой лохматый пес, щедро украшенной репьями, стал именоваться Барбосом. Другой поменьше и понахальнее получил кличку Табаки. И внешностью, и манерами он сильно напоминал незабвенного шакала из мультфильма про Маугли.

Что именно подвигло Кончиту на этот сумасбродный поступок видимо так и останется тайной. Глупая псина сдуру решила исследовать охраняемую территорию. Сержант Петров и глазом не успел моргнуть, как Кончита, грациозно изогнувшись, пролезла в дыру под сеткой ограждения. Эта прореха образовалась здесь после того, как на прошлой неделе сильным ветром повалило несколько столбов.