Иван Катавасов - Коромысло Дьявола

— Послушала я там-сям в конфиденциальности. Смотрите-де, она на молоденьких мальчиков уж бросается. Впрямь стареет, но выглядит еще неплохо, мымра…

— Хотелось бы верить, вот этот фрукт из асилума утешит нисколько не стареющую богиню Афродиту. Я, конечно, не Парис, а это не яблоко…

— Ой, Филька, порадовал гостинчиком прабабушку-старушку. Чтоб ты знал: в одной из мифологических версий, у Павсания вроде бы, фигурирует не яблоко, а персик.

Притом в нескольких иудейских апокрифах Ева в раю соблазнилась не холодным, как лягушка, яблоком, но пушистым и теплым персиком.

— Да? На мою Настеньку такой райский персик как-нибудь не подействует? — немедля обеспокоился Филипп.

— Никак! — отрезала Вероника. — Я тебе это уже сто раз говорила, бестолочь. Дивинацию от асилумов дано ощущать лишь харизматикам.

Все, хорош, неофит, дурью маяться. За работу! Посему ближе к телу и делу. Снимем сейчас твои энзимно усиленные физические показатели. Шагом марш за ширму раздеваться.

Да тряпочку, пожалуйста, там не позабудь на чресла. Я не твоя Настена, мне на твой мужской размерчик любоваться нечего…

После снятия параметров минуты две Вероника хмуро смотрела в монитор, время от времени столь же недружелюбно поглядывая на потный и голый организм. Вернее, на его мужские гениталии под набедренной повязкой.

Филипп похолодел:

«Мадре миа! Щас как опять со своим противным катетером в мочевой пузырь полезет или пальцем в задницу, простату мять, больно…»

Против его страшных болевых опасений, строгая доктор Вероника вдруг помолодела, повеселела и заулыбалась:

— В душ, братец Филька. И одеваться. Потом я тебе парочку укольчиков всажу, и будешь ты у меня будто огурчик… малахольный.

Не боись и не тряси твоими мудяшками, углубленный медосмотр мне сегодня не понадобится.

Филипп тут же метнулся в душевую. Как бы не передумала! С нее станется…

Тем часом Ника воистину подобрела, кофеварку взбодрила, пирожные заварные из медицинских холодильных закромов раздобыла, присовокупив дагестанского коньячку фляжечку маленькую из запертого хромированного шкафчика с ядами.

— Расслабляйся, неофит. И слушай. Клинок Рандольфо считай твой, если мы сумеем определить его местонахождение. Кровь из носу, промеж ног, но тебе нужно второе вещее видение.

Мои римские контакты стараются, хотя толку от них маловато. Где Регул, западноевропейские клероты тоже ни коромысла диавольска не знают.

— Мне, что ли, в асилуме напиться и упасть на пол, сон золотой смотреть?

— По пьяни видений не бывает. Да и не сможешь ты в асилуме нарезаться, не даст он тебе. Проверено.

Мне мой один раз вино в дистиллированную воду с краской превратил. Хлобыстнула залпом, а там вода без соли, ну, все и назад… Тотчас облегчилась скульпторша Вера Нич по девичьей дурости…

— Ника, а кроме Афродиты у тебя другие работы есть?

— Сию минуту эйдетикой займемся, я тебе их и покажу. Орфея моего посмотришь. Так просто его нонче не увидеть, он в одной весьма закрытой частной коллекции…

Между делом рыцарь Филипп мельком упомянул о подарке прецептора и удивился тому, как Вероника всплеснула руками:

— Филька! Не пойму, чем же ты нашему Булавину так угодил? Он же тебя как бы авансом в рыцари-адепты произвел. Не по-настоящему, конечно, это лишь синедрион клеротов конгрегации может. И то после жуткого ритуала.

Хотя гордись, оболтус!

— Я и горжусь. Книжицу в твоем джипе вожу.

— Это Булавин тебе посоветовал?

— Ну да, он так сказал, для надежности.

— Чтоб ты знал: теперь у тебя сверхнадежная крепость на колесах! Два таковских артефакта сопрягаются и взаимодополняют друг друга. Скину-ка я тебе один файлик, почитай на досуге…

Угу, я взаправду старею. Старушечий склероз обозначился. Комп твой готов, Филька, собран и служебным софтом под завязку обеспечен…

Филипп взял в руки точное арматорское подобие своего трансформера и чуть не выронил его. Копия оказалась раза в три легче, чем планшетка, к какой он привык за два года.

— Шутить изволите с дивинацией и гравитацией, мадмуазель арматор?

— Зачем? Если ты о массе машинки, то она в самом деле маненько полегчала. Комплектующие другие, то-се по мелочам.

Коль тебе интересно, лезь в кодированный мануал для служебного пользования, там все прочитаешь. Если, ясен перец, в нем разберешься, чайник неотесанный…

С утра Филипп успешно и успевающе разобрался с первым устным экзаменом. Говорят: смелость города берет и покоряет сердца женщин-экзаменаторов. Пошел он отвечать первым в группе, предварительно минут десять поскучав для видимости — мол, готовлюсь.

Получив за храбрость и мужество истинного мачо дополнительный балл, студент Ирнеев подкрепил репутацию отличника и романтического героя, сумевшего «выцарапать неслабую оценку у этой Крокодилицы».

Примерно такими мыслями его проводили тоскующие и нервничающие у дверей аудитории однокашники, когда он раскланялся, пожелал всем охотничьей удачи и направился вовсе не к черту, но к любимой девушке Настеньке.

Тетю Агнессу они любезно доставили к пригородной электричке «На дачу ее, на дачу!» Однако же сами отправились погулять с Мими.

Предположительно, тетка дышала свежим дачным воздухом, собачка выгуливалась на балконе на квартире у Пети с Мариком. Тем временем Филипп и Настя до обеда положительно и романтично развлекались, услаждая друг друга на широкой софе в большой гостиной до самого прихода хозяев жилища сего.

Петр по случаю радостной сдачи экзамена в тот день к обеду не появился — отмечал успех со своей группой. Вместо него с Мариком прибыл Джованни. Не меньше, чем общество нового друга, итальянцу пришлись по душе кулинарные таланты прекрасной компании гастрономических единомышленников.

В христианском благочестии, в отличном знании католического катехизиса никто из его новых друзей решительно усомниться не мог. Потому, в противоположность другим знакомым евангелиста Марка, флорентийского Иоанна Богослова приняли в компании гурманов как родного.

Решающим оказалось веское мнение апостола Петра, посчитавшего общество набожного итальянца приличным и подобающим. Тем более воскресную мессу в красном костеле Святого Роха они теперь посещают втроем с девой Марией Казимирской.

— Их содомские грехи — им же и отвечать за них. Я прав, скажи, апостол Филипп?

— А как же? Ты — Петр, камень веры. За пазухой его не держишь…

— Это с какой стороны посмотреть. Я не Манька, я только среди своих верующий, Филька.

— Все мы в миру миряне, Петь…

Мирских забот и хлопот в тот четверг Филиппу как обычно хватало. Чем за обедом потчевать Настю, Джованни, Марка и Мими, он с утра озаботился. Подкормил их и себя, отвез Настю и Мими домой. Затем поспешил заняться английским с Ванькой. «Куда же без пищи дидактической и воспитательной?»