Иван Катавасов - Ярмо Господне

В момент истины между мужчиной и женщиной, назови меня Парашей…

Инквизитор внезапно, словно он наносит неотвратимый удар из будущего в прошлое, кинжальным взором пронзил женщину в пилотском кресле. Она вздрогнула, того не заметив, продолжая что-то говорить.

«Ее срамными нижними устами глаголет истина. Ибо последняя истинно сокрыта средь мнимо первых… Verum enim vero…»

После завтрака Филипп Ирнеев, как и намеревался, открыто о том заявив, завалился отдыхать в надувную палатку. Они с Патриком Суончером ее непритязательно делили на двоих в спартанских условиях африканского сафари. «Ну и что, если она оснащена герметичным тамбуром, воздушными фильтрами и системой климат-контроля?»

Долго наслаждаться отдыхом и блаженно сибаритствовать после ночных полетов Филиппу не довелось. Потому как заявился док Патрик и безотлагательно извлек из-под койки знаменитый и непременный ребристый алюминиевый чемоданчик.

«Чтоб его, арматора хренова! Понедельник — день тяжелый… Благослови, Господи, докторов и всю кротость их…

…Оба-на!!! Вот и фонарь в тумане светит, а там и полновесный серебряный доллар валяется… размерчиком с канализационный люк…»

— …Льщу себя надеждой, док, у моего золотого организма все в норме? — чуть погодя поинтересовался Филипп.

— Тикает, стучит нечто внутри, но функционирует исправнее, чем рубины швейцарского хронометра, мистер африканский пациент. Но прошу не обольщаться, сэр — ворчливо и скрипуче предупредил доктор Патрик и без перехода сменил ернический тон на сдержанные интонации британского лорда.

— Брат Фил, дальше от тела — ближе к духу, не так ли? Я положительно уверен: вы трижды отметили резонанс, в какой входили наши клинки Престер и Регул над озером Магади-Нгоронгоро, занимающего часть старого первичного кратера.

— Мы прибегли к одному и тому же ритуалу, брат Патрик. До положительной уверенности нам еще далековато, но серебряный доллар под фонарем мы вместе вполне возможно сумеем отыскать…

Откройте, пожалуйста, ментальный контакт, рыцарь. Моя эйдетика к вашим услугам, сэр…

Рыцарю-адепту не понадобились долгие минуты, чтобы понять откровение от рыцаря-зелота. Да и своеобычной сдержанности лорд Патрик ни на гран, ни на фартинг не изменил:

— Ваше прорицание смотрится на 24 карата, сэр, но покамест не выглядит на миллион долларов. Когда предполагаете начать действовать, сегодня на закате либо завтра на рассвете?

— По-русски клин клином вышибают, хотя подобное лечится подобным исключительно в медицинских суевериях секуляров. Апедемака берем по заходящему солнцу, но план следует тщательно проработать.

— Положительно с вами согласен, мой дорогой сэр Фил Ирнив.

Можно было бы не торопиться. Тем не менее психофизиологическое состояние наших коллег, расстроенных серией неудач и асимптотической неопределенностью оперативной ситуации, внушает мне серьезнейшее беспокойство. Более всех — сам брат Микеле, который не в силах забыть о предателях-апостатах: даме Франческе и субалтерне Абдале, вами совместно раскрытых и распознанных, брат Фил…

— Положим, ритуал распознавания умов непосредственно осуществляла сестра Энтеа. Тогда как брат Микеле наблюдал и в ее действия напрямую не вмешивался.

— Тем хуже для него, брат Фил. Мне бы не хотелось, чтобы рыцарь Микеле надолго лишился твердости духа. Сейчас у него отличная возможность реабилитировать себя в собственных глазах.

— А мы ее ему преподнесем нежданным приятным сюрпризом, сэр Патрик! Пусть действует на острие атаки как инквизитор-дознаватель, беспощадно искореняя скверну!

— Абсолютно верно, сэр. И Апедемак все еще представляет неопределенную опасность в этой дистрибутивной метаморфе. По всей вероятности, львиный бог все же способен на спорадическую концентрацию. Право же он — отличительно метаморфированный архонт…

— И безразлично разбрасывать древнейшую харизму, какая бы она там ни была, неуместно среди кошачьих, — подхватил Филипп.

В отличие от невозмутимого Патрика Суончера, его поистине распирало от гордости. Потому что ясное, логичное, рациональное понимание и великолепное решение проблемы он единым духом обрел, едва завидев неприятный докторский чемоданчик с аппаратурой полевой диагностики.

— Ах да, сэр! Прошу простить, я на радостях пренебрег учтивостью, мистер Фил Ирнив. Примите мои искренние поздравления с найденным решением проблемы маскировки Апедемака.

Признаться, я ни под каким видом не думал, что архонт Клувий или чего там сохранилось от его первородного сознания, воспользуется сходной с нашим «массированным протеем» мистерией «доминус и сервы», распределив собственную личность между двумя десятками львов и львиц. Если не ошибаюсь, так как невесть сколько не открывал этот почтенный фолиант, в «Основах ритуальной теургии» ее аналоги именуются «последний среди первых» и «хозяин-призрак меж рабов своих».

Однако раб не в силах превратиться в мистера хозяина и не может овладеть безнаказанно хозяйской собственностью. Телепортировав у большого кратера плазменный файербол, распределенный Апедемак ослабил маскировку. После того ночью охарактеризованный раб, его сервоэффектор, присоединился к прайду, оказавшись львицей, не так ли, коллега Филипп?

— Вы правы, коллега Патрик. Характерно, сэр Питер Нардик непроизвольно спровоцировал Апедемака на открытие огня, когда в досаде на здешний натуральный магический фон, рыцарь прибег к ритуалу дезактивации, какой им используется в южноамериканской сельве.

Но я предлагаю провокационные действия несколько иного плана. Скажем, разведку боем на морде щита Нгоронгоро и распознавание выявленных умов, если таковыми считать распределенные частицы сознания Апедемака.

— Вынужденная конъюгация сегментированных партикул, сэр Фил?

— Истинно так, сэр Патрик!

Рыцарь-адепт Патрик и рыцарь-зелот Филипп с чувством исполненного долга торжествующе пожали друг другу руки. Позитивные итоги операции «Львиный бог Апедемак» оба рыцаря отныне сомнениям не подвергали. Далее всенепременно должны сработать их предзнание и прогностика, подкрепленные эффективной тактикой действий особой ягд-команды рыцаря-адепта Микеле.

Усвоив развернутую эйдетику от лорда Патрика Суончера, дон Микеле Гвельфи дал волю своему апеннинскому вулканическому характеру. Он по-католически осенил себя крестным знамением, поцеловал наперсное распятие, прослезился, рассмеялся и со слезами на глазах бросился темпераментно трясти руки соратникам.

«Ныне отпущаещи раба Твоего, Господи… Nunc dimittis, Domine…»

Отныне и впредь умудренный опытом адепт Микеле, некогда в миру умнейший генерал ордена иезуитов, сколь-нибудь не ставил под вопрос успешное завершение дотоле злополучной африканской миссии. Под впечатлением накативших чувств он, недолго думая, бесшабашно одобрил отважные предложения рыцаря Филиппа и согласился на рискованный натурный эксперимент рыцаря Патрика.