Иван Катавасов - Ярмо Господне

Хотя на женской психофизиологии миссис Нэнси Ирнив симулятор болевых ощущений никоим образом не отразится в негативном сексологическом плане. Напротив, это добавит ей немного положительной темпераментности в счастливые интимные моменты полноценной супружеской жизни…

Статую скрюченной скособоченной, очень обиженной девочки Настя изображала не более четырех-пяти секунд, вновь принявшись с обеих рук увлеченно расстреливать неиссякаемые орды виртуальных врагов. Ни один из своих футуристических пистолетов она не выронила.

«В жесть нельзя опозориться перед Филом! Не то муж мой как разлюбит малолетнюю жену-дурочку. Вот я вам, гады..!»

Двойной Мелькит Александрийский Настя теперь носит в мочке правого уха уступом, что придает ей залихватский пиратско-разбойничий вид. И разошлась она всерьез, ужасно рассердившись на врагов.

«Патер ностер, сарынь на кичку и на абордаж…»

— Брат Фил, предваряя ваше ознакомление с моими исследованиями, не могу не сказать об этом замечательном артефакте. Мелькит Александрийский рыцарь-адепт Рандольфо снял с полностью материализованного альтерона, предварительно его обезоружив и обездвижив.

Клинок ему не удалось обезопасить, сняв заклятие неотчуждаемости личного оружия. Но вот с артефактом получилось великолепно. Мною проверено и доказано: разработанный им ритуал положительно пригоден и для других случаев.

Надо сказать, в Измирскую зону древнего зла рыцарь Рандольфо проник, преследуя двух дееспособных и хорошо вооруженных альтеронов. Увы, к нашему общему несчастью, с тех пор пребывание величайшего орденского инквизитора Рандольфо Альберини в эвклидовой метрике пространства-времени сделалось весьма проблематичным.

Рыцарь Филипп! Коль скоро нам выпадет шанс орденской охоты на альтеронов, ваш преданный слуга рыцарь Микеле приглашает вас в нашу старую ягд-команду. Хочу вас заверить, он право же сожалеет, что не успел своевременно прийти к вам на помощь в ноябре прошлого года.

На днях адепт Микеле любезно обещал помочь неофиту Анастасии с проведением макабрического ритуала и теургического крещения ее личного оружия. Планируется упразднение гаитянского колдуна вуду. Причем, заверяю вас, наш объект далеко не фольклорный персонаж.

Для вас, брат Фил, это не секрет, но рыцарь Микеле Гвельфи весьма надеется и, возможно, предвосхищает ваше результативное содействие в обнаружении злосчастного ренегата Абдала.

Не исключаю, брат Микеле предпринял особый ритуал неизреченного прорицания. Он был очень по-отцовски привязан к даме-неофиту Франческе.

Вы знаете, в миру Микеле Гвельфи некогда состоял в чине генерала ордена иезуитов. Как бы там ни было, по сю пору наш экселенц сохранил приверженность целибату католического священника. В отличие от нас с вами, брат Фил, любовь к женщине для него абсолютное табу…

Между тем уже Насте пришлось прикрывать огнем скрючившуюся в пароксизме фантомной боли напарницу. Даме-неофиту Марии тем же методом и в то же место исключительно и отличительно досталось за неправомерное и оплошное применение теургии.

«Ага! Вот и Маньке этак ретрибутивно в момент перепало в девичью игрушку… Очень, видимо, больно. С любовью к ближним своим от мистера Патрика…»

Во второе воскресное посещение Филадельфии мистер Фил Ирнив нашел супругу Нэнси вполне благополучной, оставив ее поздним вечером в добром супружеском здравии, в блаженстве и в женском счастье.

— …Иезавель — дщерь Евина.

— Ты не представляешь Фил, как же тебя люблю! Ты — мой единственный и любимый на всю мою жизнь…

В понедельник пополудни в орденской резиденции прецептор Павел церемонно представил рыцарю Филиппу даму-неофита Анфису:

— Филипп Олегович, честь имею познакомить вас с Анфисой Сергеевной Столешниковой, нашей гостьей из Санкт-Петербурга, юной барышней чудесной и удивительной.

Анфиса Сергеевна, разрешите отрекомендовать вам достойнейшего Филиппа Олеговича Ирнеева, нашего даровитого соратника и талантливого коллегу.

Милостивая государыня Анфис Сергевна, милостивый государь Фил Алегыч, извольте во всей полноте и глубине разумных душ ваших любить и жаловать друг друга.

— Счастлива увидеть вас воочию, Филипп Олегович.

— С приездом, Анфиса Сергеевна. Надеюсь, вам у нас понравится.

— Анфис Сергевна, позвольте проводить вас в ореховую гостиную. Там нам будет несравненно уютнее общаться у мраморного камина, нежели посередь серых бетонных стен сего орденского цейхгауза. Вашу руку, барышня неофит.

Барышня Анфиса приглянулась Филиппу. Стройную фигуру высокой брюнетки с небольшой грудью в сдержанном черном костюме бизнес-леди, в юбке, скрывающей колени, он оценил по достоинству.

Она отчасти походит на него самого, исключая цвет глаз в изумрудную желтизну, значительно темнее топазового. Высокие мягкие скулы, слегка вздернутый носик, чувственные прекрасно очерченные губы, матовая бархатистая кожа.

«Минимум косметики и максимум закрытости. Девочка страшно нервничает, но подать себя умеет.

Надо стажерку успокоить и ободрить. Гоняли вороную лошадку и в хвост и в гриву. Вот и укатали по крутым орденским горкам. Именно то, что нам подходит…

Ах, Пал Семеныч, Пал Семеныч, селадон и бонвиван…»

Рыцарь Филипп шагнул в лифт за коллегами и отрешился от ясновидения, к которому он нечасто прибегал, отдавая предпочтение ипостаси и подноготной проницательности дарования инквизитора. А в арматорской гостиной он непринужденно порасспросил Анфису о питерских делах, полюбопытствовал касательно ее мнения о частичном возвращении столичного статуса Северной Пальмире. Налил сладкого кипрского муската, поднес огонек зажигалки к сигарете.

В целом, чуточку обласкал и ободрил девушку-стажера, кого заранее напугали встречей с безукоризненным рыцарем-зелотом, без пяти минут адептом, одним из самых беспощадных и неумолимых особых инквизиторов-миссионеров Восточно-Европейской конгрегации и Киевского духовного экзархата.

Прецептор Павел дипломатично ушел в тень. Он с тщанием обрезал кончик сигары, долго, усердно и сосредоточенно ее раскуривал, предоставив рыцарю Филиппу самостоятельно распорядиться непростой ситуацией. Потом и вовсе малодушно улизнул — сбежал, сославшись на срочную конференцию клеротов в орденском онлайне.

Напротив, кавалерственная дама Вероника, подзадержавшаяся в «Триконе», долгую процедуру знакомства сочла излишней. Едва поздоровавшись, она тотчас разрушила завязавшуюся было светскую беседу тет-а-тет:

— …Дама-неофит Анфиса!

Стажер, ваш непременный нынешний куратор и временный прецептор — рыцарь-зелот высшего круга посвящения Филипп, апостолический инквизитор-коадьютор благочинного округа сего!