Иван Катавасов - Ярмо Господне

— Богу положительно нет нужды и необходимости входить предельной составной частью в сей материальный универсум от века и мира сего, — в главном не стал противоречить оппоненту Павел Семенович Булавин, прекраснодушно попыхивая сигарой. Однако, усыпив бдительность противника, он перешел в контрнаступление.

— Мы в состоянии всего лишь ограниченно предполагать, какими свойствами и возможностями располагает трансцендентный Господь наш в неисповедимости и непостижимости событийных путей и методов, разрушая в созидании или же, созидая в разрушении, в деяниях, равнозначных по абсолютной величине…

Таким образом, мой достопочтеннейший сэр Патрик, техногностический эволюционный прогресс есть не более, нежели апроксимационная аналогия бытия в катафатических метафорах приблизительных и малодостоверных. В сверхрациональном понимании общечеловеческой истории, в неизреченных истинах Промысла Божия ваши доводы не выдерживают ни малейшей критики…

— Э-э-э, Пал Семеныч, мы же договорились ограничиться рациональной аргументацией, — укоризненно прервал оппонента Патрик Суончер. — Мы не настолько удалены от секуляров, чтобы высокомерно отвергать их несомненные интеллектуальные достижения.

Отбив малоподготовленную атаку, сэр Патрик взялся наносить поражение противнику мощными рассекающими ударами, глубоко вклиниваясь в его расположение и оборонительные порядки:

— Нам, милостивый государь Павел Семенович, неизреченно повезло со случайным набором хромосом, способных воспринимать Благодать Господню как в духовном спасении, так и в телесном воплощении и приложении харизматических дарований. Дух облагораживает тело и сам пребывает в непрерывном состоянии самосовершенствования и репродукции.

Не это ли есть доказательство репродуктивной милости Божьей, дамы и господа?

И в ту же минуту Настя и Мария внесли свежезаваренную очередную партию чая и кофе на разные вкусы. Чем-чем, а этим и не преминул воспользоваться хитроумный рационалист и техногностик доктор Патрик, распорядившись, как прецептор, удачно подвернувшимися на глаза наглядными пособиями:

— Дамы-неофиты, прошу не покидать нас некоторое время. Встаньте, пожалуйста, сюда, дабы мы вас могли разглядеть получше.

Каверзной задумке дока Патрика благорасположившийся на софе Филипп потворствовал. И очень подсобил. Дотянувшись до универсального пульта дистанционного управления, наш персонаж сделал освещение в гостиной поярче:

«Бысть арматорским подмастерьям, красным девицам и женам животрепещущим доказательством и ярким свидетельством эволюционного репродуктивного прогресса. Вот вам и миниплатьица выше некуда и декольте — сиськи настежь в оттопырку…»

— Наши женщины несомненно умеют одеваться так, чтобы мужское эротическое воображение делало их наглядно обнаженными в телесной красоте и совершенстве фигуры, — назидательно приступил к аргументации на английском языке доктор Патрик. — Они обе во многом прекрасны и совершенны в изобилии женственных форм и выражений откровенной ярчайшей гендерности.

И дело тут не в эстетических канонах, современных вкусах и не в наших с вами, джентльмены, индивидуальных мужских либидозных предпочтениях. Но в усредненных физио-биологических групповых параметрах, формирующих общепринятое и стереотипическое модальное восприятие оптимального репродуктивного эталона.

Вспомните, пожалуйста, какими анатомическими статьями наделяли натуралистические женские изваяния-портреты, в частности Скопас, Фидий, Пракситель, чьи сохранившиеся реалистические скульптурные работы беспочвенно и безосновательно зачислили в идеальные изображения богинь невежественные искусствоведы-дилетанты псевдо-Возрождения XIV–XVII веков.

Узкие плечи, скудные, слишком высоко или слишком низко посаженные груди, утолщенное жировое опоясывание, слабые недоразвитые брюшные мышцы, способные к легкому растяжению, дряблые раздутые ягодицы и как можно обширнее раздвинутые передние тазовые кости с целью облегчить прохождение плода и обеспечить разрешение родов физически несовершенной женской особи — таков был стереотипический образец либидозной востребованности, эталон модной красоты времен древнегреческих полисов и римского принципата. Тому свидетельство многие изображения всяческих версий кумиров Афродиты, Афины, Дианы, Венеры, Цереры и так далее, дошедшие до нашей эпохи.

Весь этот уродливый анахроничный классицизм предметного реалистического искусства нам неопровержимо свидетельствует — именно таков был в древности социальный заказ, идеологическое политизированное требование на сотворение идолищ языческих богинь и богов по человекообразному тождеству и подобию. Не так ли, сэр Пол?

— Не могу с вами не согласиться, сэр Патрик. Античные ваятели-идолопоклонники в виде богинь реалистично воплощали в мраморе нагие тела современных им конкретных женщин. Скажу больше, всем известная Венера Милосская есть отнюдь не культовое изображение, но близкая к светскому оригиналу копия скульптурного портрета некогда знаменитой афинской гетеры.

Вместе с тем наряду с приземленными материалистическими преференциями в древности также существовали истинно идеальные представления о божественной красоте, превосходящие убогую действительность.

При этом мы остаемся на почве рационализма, досточтимый сэр Патрик. Так как, припомнив иные, менее реалистичные изображения языческих богинь, райских дев, различных небожительниц Запада и Востока, мы можем сопоставить малоприглядную конкретику древних греков, римлян, индусов с абстрактным идеалом божественной женской красоты, включавшим в себя изобильную грудь, тонкую талию, изящные удлиненные бедра.

— Вы абсолютно правы, сэр Пол. Три или две с половиной тысячи лет тому назад обеих наших дам никто бы не счел принадлежащими к роду людскому. Возможно, их бы восприняли как неведомых подлинных богинь, во плоти низошедших с Олимпа к простым смертным или же посчитали настоящими представительницами племени богоравных титанов и гигантов.

Потому как с тех пор высота скелета женщин и мужчин в среднем увеличилась в полтора раза. Притом генетический потенциал равно харизматиков и секуляров заставляет предполагать увеличение в недалеком будущем среднего роста мужчин до двух метров восьмидесяти сантиметров, а у женщин — до двух пятидесяти.

Изменились к нашему времени и другие антропометрические, а также физиологические показатели человека разумного. Сообразно диахроническим данным и наблюдениям гильдии арматоров, в среднем объем груди у нерожавших женщин сегодня в два раза превышает античные показатели, какие мы имеем в медицинской статистике и в предметном искусстве.