Гапарон Гарсаров - Ламбрант-Некромант

— Да, я помню высотные дома на горизонте, — оживился Борис.

— Тогда прибавь газу, Ирфан, — приказал старейшина и махнул в открытое окно тем, кто ехал позади.

Колонна из пяти тёмных автомобилей свернула с трассы к жилому микрорайону, обогнула девятиэтажки и помчалась по грунтовой дороге мимо гаражей. Сердце волнительно забилось в груди Бориса, что заставило его вновь задуматься о своём новом статусе. Ведь если бесы появлялись после смерти, то почему он чувствовал себя как человек? Кто-то должен был ответить на его вопросы после всей этой заварушки.

К дому Ламбранта подъехали молниеносно. Не успел Борис даже оглянуться, как гвардейцы повыскакивали из машин и бросились окружать строение. С виду здание казалось тихим и безжизненным. Однако даже Ирфан вынул пистолет, напряжённо наблюдая, как штурмовики сносят входную дверь.

— Не может быть, — восторженно прошептал Герман, когда через пять минут наружу вынесли обляпанного твороженной массой Гелеонта.

Старейшина вышел из автомобиля и даже готов был обнять выжившего советника, но побрезговал, когда понял, в чём именно держал его люциферит. Борис тоже осторожно выбрался из машины под возгласы гвардейцев, которые всё ещё сновали внутри дома и на заднем дворе в поисках врага. Кирсанов недовольно стряхивал с себя молочные сгустки, а когда заметил Падерина, мигом набрался сил и вскочил на копыта.

— Ты! Мразь!! — взревел хромой советник, надвигаясь на неофита сквозь недоумевающих гвардейцев. — Застрелите его немедленно! Он заодно с люциферитом!!

Герман перегородил ему путь.

— Аделард спас тебе жизнь, — сухо сказал старейшина трясущемуся от возмущения Гелеонту.

— Кто?? — вскричал Кирсанов. — Это что, его новое имя?!

— Мы назовём его Аделард Борисов, — воскликнул Герман так, чтобы услышали все солдаты. — В честь освободителя… Кто-нибудь имеет возражения?

Борис не сразу понял, что речь идёт именно о нём. Его больше волновало замешательство на грязном лице Гелеонта, который, видимо, тоже не до конца осознавал, что происходит.

— Вам необходима госпитализация, советник, — сказал глава гвардейцев и указал на одну из машин. — А с остальным мы сами разберёмся.

Кирсанов перевёл озлобленный взгляд на одноглазого неофита, но всё же предпочёл последовать совету старейшины. Герман повернулся к Борису и улыбнулся.

— Сегодня ты совершил достойный поступок, — восхищённо произнёс бес. — Экзарх и его поданные обязательно оценят это.

— Мне обещали вернуть память, — парировал Падерин, косясь в сторону Гелеонта, который, прихрамывая, двигался к автомобилю в сопровождении двух солдат.

— Для этого существует много способов, — кивнул старейшина. — Уверен, нам удастся решить это в кратчайшие сроки, Аделард.

— Мне нравится.

— Экзарх всегда держит свои обещания…

— Я про имя, — улыбнулся Борис. — Красивое.

— Великое! — подчеркнул Герман, воздев руки к небу.

Гвардеец со светлой бородкой приблизился к своему начальнику сзади и что-то прошептал на ухо, отчего лицо старейшины помрачнело.

— Давай зайдём, — предложил он неофиту и повёл его в дом.

Внутри всё было так же, как и вчера — минимум мебели, пыльно, глухо и мрачно. Падерин узнал и объёмный подвал, в котором всё так же пенилось пиво в ванной. Правда, пахло и прокисшим молоком. Возле заколоченного окна располагался длинный стол и какие-то полки с банками. Герман подвёл неофита именно туда, указывая на бутылки с мутной водой.

— Люциферит не говорил, что это? — спросил он.

— Нет, — подумав, сказал обладатель нового звучного имени. — А это что-то опасное?

— Вода с покойника, — ответил вместо старейшины гвардеец с бородкой.

— Или с кладбища, — подметил Герман, осторожно трогая одну из ёмкостей. — Люциферит не заставлял тебя пить её?

— Нет, — напрягся Борисов, хотя часть общения с Павловым он, действительно, помнил плохо. — А зачем?

— Это некроматический приём, — пояснил солдат, но не молодому бесу, а начальнику. — Здесь вообще много всяких странных вещей… — Он потянулся к банке, в которой хранились белые ягоды. — Вот, например, боросвирь, это запрещённые в экзархате плоды.

— Я знаю, — с дрожью в голосе отозвался Герман, взяв с полки колбу, в которой лежал засохший когтистый палец. — Люциферит играет с мёртвыми. Надо прекратить это. Мы конфискуем отсюда всё запрещённое. Выносите и сожгите.

Гвардейцы принялись тут же выполнять поручение. Они до последнего были уверены, что Ламбрант прячется где-то поблизости и вот-вот нанесёт ответный удар. Однако Павлов в этот самый момент стоял перед аудиторией в главном корпусе университета и высматривал кого-то из толпы второкурсников. Когда в коридоре возникла фигура неуклюже движущегося парня со всклоченными волосами и в очках с заляпанными линзами, люциферит плотоядно улыбнулся.

— Мы знакомы? — остановился возле него студент, с подозрением осматривая Ламбранта в нелепом чёрном платье.

— Андрей Рыков? — уточнил тот.

— Ну да, — кивнул второкурсник, пытаясь вспомнить, где он мог видеть этого странного молодчика в женской траурной одежде.

— Борис Падерин отдал тебе одну вещь, которая нужна мне, — ещё шире улыбнулся Павлов.

— Чё? — недоуменно нахмурился Андрей.

Но Ламбрант не стал повторять, лишь оценивая неопрятного студента загадочным взглядом.

— Наркотики это зло, — озвучил Рыков известную истину и для убедительности покрутил пальцем у виска.

Он направился вслед за толпой удаляющихся сокурсников в сторону выхода, удивлённо покачивая головой. И каких только фриков не водилось в родном университете, подумал Андрей. Впрочем, уже через минуту парень забыл странного чудилу в женском платье, потому что вспомнил о своих планах на вечер.

Меж тем Павлов осторожно следовал за ним, шурша складками своего нелепого наряда. Некоторые студенты оборачивались на него, но не останавливали надолго взгляд. Ламбрант знал, что в этом нестандартном одеянии они не видят его демонических атрибутов — рогов, копыт и длинного остроконечного хвоста. Приём работал безотказно, особенно в многолюдных местах. И вся ирония заключалась в том, что его посоветовал бес, которого Павлов едва не прибил летом за попытку украсть свои запасы лечебной кладбищенской воды.

Впрочем, сейчас люциферит хотел понять, как мог быть связан с мощами Святого Реазарха этот студент ублюдочного вида. Неужели Падерин общался с подобным контингентом? Хотя при жизни Борис не блистал умом, это Ламбрант заметил с момента их первого знакомства на празднике в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Так же и Рыков вёл себя крайне опрометчиво. Он ни разу не оглянулся на слежку, пару раз чуть не попал под машину, перебегая улицу в неположенном месте. А возле зоомагазина и вовсе споткнулся и упал в лужу.