Гапарон Гарсаров - Ламбрант-Некромант

— Так это, чё? — замялся Дамирыч под строгими взглядами бесов.

— Кто стащил с кладбища флейту? — задал вопрос в лоб Эдмонт, придерживая свою сиреневую мантию от ветра.

— Не, ваще ничё такого не трогал, — замахал бомж дрожащими руками.

— Она была завёрнута в тряпочку, — пояснил Борисов, на которого бродяга посмотрел с опаской. — Золотистую такую, на платочек носовой похожа.

— Не, такое бы верняк мне принесли, ежели кто нашёл.

— Неделю назад, вспомни давай, тут ведь менты ночью приезжали, — вмешался Рэмс. — Ты же видел, как этих сатанистов поймали?

— Так одного сцапали, — кивнул Дамирыч. — А остальные смылись. Я бухой тогда был, плохо помню.

— Э-э-э, ты всю ночь здесь караулил? — уточнил лиценциат.

— Ну так это, у меня будка через дорогу, сапоги ремонтирую иногда, — поведал бродяга.

— Кого успел разглядеть-то, поднапряги память давай! — прикрикнул на него смотритель кладбища.

— Ну это, немало народу так-то было, — принялся вспоминать бомж. — Двое здоровенные такие… На джипе они были. Потом один такой чудно одетый… В шляпе такой. — Дамирыч начал махать грязной рукой над головой. — Ну, высокая такая шляпа, как её там называют, забыл…

— Неважно, кто ещё? — поторопил его Аделард, поняв, что речь идёт о многострадальном Гелеонте и его упырях.

— А, верняк, был ещё! — засуетился бродяга, потирая взмокший от волнения лоб. — Баба! Такая субтильная, девчонка совсем… Она здеся частенько трётся. Художница, не иначе! Ночью приезжает обычно, вот на машинке такой малюсенькой.

— Э-э-э, кто такая? — обратился Эдмонт к Рэмсу.

— Понятия не имею, — напрягся тот. — Так ведь сюда много всяких приходит, тем более ночью…

— Твоя задача охранять покой усопших, а не шататься чёрт знает где! — рявкнул старейшина. — Вон девчонка какая-то, где теперь её искать прикажешь?!

— Она это… — добавил Дамирыч, крутя пальцем от головы до плеч. — С волосами такая…

— Что, длинными? — иронично спросил Вельмон, до этого хранивший молчание.

— Да не! — отмахнулся бомж. — Красными, во! С красными волосами!! Я верняк помню, она у машинки своей вертелась перед фарами, на вроде уронила там что-то…

Лицо Аделарда просветлело.

— Э-э-э, тебе знакома эта барышня? — спохватился Эдмонт.

— Да, — кивнул Борисов. — Это моя сокурсница, Женя Дольсон!

Семён Олегович редко когда задерживался на работе. Должность проректора позволяла ему уходить практически сразу после обеда. Главное, это засветиться на месте с утра, потому что университетское руководство любило ранние заседания. По этому поводу у мужчины имелось весьма прозаичное объяснение — поскольку ректор в советские времена возглавлял совхоз и был далёк от академических достижений, то и сейчас не мог позволить себе по утрам наслаждаться сном. Так что подчинённым уж подавно не положено высыпаться.

Но сегодня Семёна Олеговича задержали обстоятельства. Сначала из прокуратуры пришла весть об убитом второкурснике Падерине. Потом ректор вызвал всех «на ковёр», уязвлённый тем фактом, что университет стал лидером по областным криминальным происшествиям. Шутка ли, только за последний месяц целых два вопиющих случая — двое повесившихся в болоте, а теперь ещё и новичок из Нижнего Новгорода. Поэтому всю вторую половину дня пришлось разрабатывать стратегию профилактики правонарушений среди молодёжи. А ведь ради такого надо провести заседания уже со своими подчинёнными, вызвать деканов на беседу, дать указания кафедрам.

Впрочем, когда на пороге возникла знакомая высокая фигура в сером костюме, Семён Олегович понял, что лучше бы занимался дневной канцелярской работой, чем вечерними приёмами следователей. Но Тронин был не из тех людей, которые назначают удобное время. К тому же, он и сам порядком задержался с визитом сюда в силу загруженности.

— Вот личное дело этого Падерина, — нервно произнёс проректор, пододвинув ему тонкую папку. — Ничего примечательного там нет. Он перевёлся буквально в начале месяца, толком даже проучиться не успел. Но уже прослыл нарушителем дисциплины. Вот засветился в драке в нашей столовой на православном кулинарном конкурсе. Как мне сообщили с деканата, регулярно пропускал занятия, а на одной лекции так вообще вдруг встал и простоял всю пару… Наркоман, должно быть.

— Увы, наркотики здесь не причём, — парировал Степан Игоревич, устроившись в кресле возле стола. — Убили всю его семью, включая домработницу. И я помню этого парня, он был, как бы так выразиться, моим негласным общественным помощником.

— Даже так? — удивился Семён Олегович, заметив, что левый глаз посетителя выглядит болезненно — сильно покраснел, будто налитый кровью. — А я думал, второкурсников не берут даже на практику в следственные органы…

— Это получилось случайно, — с мрачной улыбкой пояснил Степан Игоревич. — Однако я пришёл вовсе не из-за убийства Падериных.

— Хм, — напрягся мужчина, который надеялся, что вот-вот сможет уйти с работы, ведь за окном начинало смеркаться. — Значит, есть продвижение по тем повешенным ребятам?

— Да, благодаря Падерину, — подметил следователь. — У Вас учится такой студент Павлов, он же Лампов, он же Володарёв…

Проректор нахмурился, вопросительно уставившись на своего собеседника.

— У нас много студентов, надо искать в базе данных, — оправдался Семён Олегович. — Но сделать это смогу лишь завтра, сейчас учебный отдел наверняка собирается домой, равно как и я…

— Не стоит утруждаться, я уже выяснил, что он в списках на перевод сюда, — сообщил Тронин. — И вроде как имеет доступ в учебные корпуса в качестве слушателя.

— А, так он же не студент даже, — облегчённо выдохнул мужчина, в кой-то веке порадовавшись, что криминал не связан с учащимися его вуза.

— Но слушатель, — оспорил следователь. — И он подал заявку на тот же третий курс, на котором учился погибший Геннадий Силантьев.

— Да? Ну, может быть. А они что, разве как-то связаны друг с другом?

— Связаны. Вместе учились на первом курсе в Современном Правовом Институте, потом Силантьев перевёлся к вам, а следом за ним вот и Павлов подал заявку. Эти двое замечены в делах сатанинской секты.

— Господи, боже мой! — воскликнул Семён Олегович, схватившись за лицо. — Современный Правовой Институт, да-да, спи… Мы его «СПИ» между собой тут называем, та ещё шаражка. Закрылась вот весной, а большинство студентов минобр поручил принять нам для переаттестации.

— Этот Павлов, он же Лампов, он же по паспорту Володарёв, — сухо перечислил Степан Игоревич все фамилии Ламбранта, — крайне опасный субъект. И им, как выяснилось, занимается отдельная спецслужба, в которую я обратился вчера, когда понял, что Володарёв пожаловал на место убийства Падериных.