Клайв Баркер - Книги крови I-II: Секс, смерть и сияние звезд

— Ладно. Вот он.

Рэдмен отступил назад, когда явился надзиратель, сжавший локоть мальчика так сильно, что едва не переломил его. Из-за угла появились трое: два подростка и воспитательница, очень неприятная особа.

— Пусти меня… Пусти! — Лэйси кричал, но сил для борьбы у него не осталось.

Его лицо исказила гримаса отчаяния, широко раскрытые глаза с беспомощным укором уставились на Рэдмена. Он выглядел моложе своих шестнадцати — почти ребенок. На щеках его виднелись ссадины и синяки, на переносице белел пластырь. Но лицо было девическое, невинное; лицо из того времени, когда еще существовала невинность. И эти глаза.

Леверфол явилась слишком поздно, чтобы принять участие в спектакле.

— Что здесь происходит?

Надзиратель вдохнул всей грудью. Погоня сбила его дыхание и воинственный дух.

— Он заперся в туалете. Пытался сбежать через окно.

— Почему?

Вопрос был обращен к надзирателю, не к ребенку. Тот смущенно пожал плечами.

— Почему? — Рэдмен обратился к Лэйси.

Мальчик уставился на него, будто никогда раньше ему не задавали вопросов.

— Ты — свинья? — шмыгнув носом, внезапно проговорил он.

— Свинья?

— Он имел в виду, вы полицейский, — сказал один из воспитанников. Он произнес это слово так, словно обращался к слабоумному.

— Я знаю, что он имел в виду, юноша, — ответил Рэдмен, не сводя глаз с Лэйси. — Я очень хорошо знаю, что он имел в виду.

— Неужели?

— Успокойся, Лэйси, — подала голос Леверфол, — у тебя и так достаточно неприятностей.

— Хорошо, сынок. Я — свинья.

Противоборство взглядов продолжалось — маленькое сражение мужчины и мальчика.

— Вы ничего не знаете, — ответил Лэйси.

В его словах не было враждебности, он просто высказал свое понимание истины; его глаза пристально, не мигая, смотрели на Рэдмена.

— Ладно, Лэйси, пока хватит. — Надзиратель попытался увести подростка за собой; из-под сбившейся пижамы показался его живот — складка молочно-белой кожи.

— Пусть он договорит, — сказал Рэдмен. — Чего я не знаю?

— Свою версию он изложит директору, — произнесла Леверфол прежде, чем Лэйси успел ответить. — Вас это не касается.

Нет, это его очень даже касалось. Он почти физически ощущал на себе взгляд мальчика — отчаянный, затравленный, умолявший о защите.

— Пусть он говорит, — повторил Рэдмен, властностью голоса перекрывая Леверфол.

Надзиратель немного ослабил хватку.

— Лэйси, почему ты пытался убежать?

— Потому что он вернулся.

— Кто вернулся? Имя, Лэйси! О ком ты говоришь?

Несколько секунд Рэдмен чувствовал, что мальчик пытается пересилить себя и разрушить заговор молчания; затем Лэйси встряхнул головой и разорвал их незримую связь. Точно он потерялся где-то вдалеке; нечто необъяснимое заставило его умолкнуть.

— Не бойся, тебе ничего не будет.

Лэйси нахмурился и стал смотреть себе под ноги.

— Я хочу вернуться в постель и заснуть, — тихо сказал он. Невинный ответ.

— Тебе не сделают ничего плохого, Лэйси. Я обещаю.

Его слова не подействовали. Лэйси замкнулся еще больше. Тем не менее обещание дано, и Рэдмен надеялся, что Лэйси понял это. Сейчас подросток был измучен неудачным бегством, попыткой скрыться от преследователей и поединком взглядов. Его лицо побледнело. Он безропотно позволил надзирателю увести себя. Перед тем как исчезнуть за углом, он, казалось, внезапно передумал и попробовал высвободиться, но не сумел и успел лишь оглянуться на своего недавнего противника.

— Хенесси, — сказал он, в последний раз обменявшись взглядом с Рэдменом.

Одно слово. Его тут же увели.

— Хенесси? — недоумевая произнес Рэдмен. — Кто такой Хенесси?

Леверфол достала сигарету и закурила. У нее дрожали руки. Рэдмен не удивился. Он еще не встречал психоаналитика без собственных проблем.

— Мальчик лжет, — сказала она — Хенесси у нас больше нет.

Короткая пауза Рэдмен не настаивал, расспросы сейчас могли только помешать.

— Лэйси умен, — продолжала она, поднеся сигарету к своим бесцветным губам. — Он всегда находит слабое место.

— Мм?..

— Вы новичок, и он хочет создать у вас впечатление, будто у него есть некая тайна.

— Значит, это не тайна?

— Хенесси? — фыркнула она — Господи, конечно, нет. Он сбежал в начале мая… (Она невольно замешкалась.) Между ним и Лэйси что-то было. Мы так и не выяснили, что именно. Может, наркотики. Может, клей или взаимная мастурбация — одному богу известно.

Она и в самом деле не испытывала удовольствия от беседы. На ее лице читалось отвращение.

— Как Хенесси удалось сбежать?

— Мы до сих пор не знаем, — сказала она. — Однажды он не явился на утреннюю поверку. Мы обыскали все сверху донизу. Но он исчез. Бесследно исчез.

— А он может вернуться?

Снисходительная улыбка.

— Боже! Конечно, нет. Он ненавидел это место. Да и как он проберется обратно?

— Выбрался же он отсюда.

Леверфол задумчиво стряхнула пепел и вздохнула.

— Он не блистал умом, но отличался хитростью. В общем-то, я не удивилась, когда он пропал. За несколько недель до исчезновения он полностью ушел в себя. Я не могла добиться от него ни слова, хотя обычно он был довольно разговорчив.

— А Лэйси?

— Полностью подчинялся ему. Такое случается. Младшие мальчики обожают старших, более опытных и ярких. К тому же у Лэйси неблагополучное семейное прошлое.

Все логично, подумал Рэдмен. Настолько логично, что он не поверил ни слову. Характеры — это не картинки с выставки, пронумерованные и развешанные по порядку: первая под названием «Хитрый», следующая — «Впечатлительный». Они больше напоминали каракули, граффити с потеками краски, непредсказуемые и хаотичные.

А маленький мальчик Лэйси? Он словно написан на воде.

Занятия начались на следующий день. Солнце палило так, что к одиннадцати часам мастерская превратилась в раскаленную жаровню. Тем не менее подростки быстро и охотно усваивали все, что объяснял Рэдмен. Они признали в нем человека, которого можно уважать, не испытывая особой любви. Они не ожидали особых милостей и не заслуживали их. Это было вроде соглашения.

Рэдмен заметил, что служащие и преподаватели Центра менее общительны, чем воспитанники. Взрослые держались в стороне друг от друга. Он не увидел среди них ни одного сильного человека Казалось, рутина Тифердауна перемалывала всех в унылую серую массу. Вскоре Рэдмен поймал себя на том, что избегает разговоров с коллегами. Его убежищем стала мастерская, наполненная запахом свежей стружки и пота.

Так продолжалось, пока незадолго до наступления понедельника один из мальчиков не упомянул о ферме.

Никто не говорил Рэдмену, что на территории Центра есть ферма, и поначалу сама эта идея представилась ему совершенно нелепой.