Маркус Хайц - Ритуал

— Поблагодарили, мсье Дени. А сегодня вам, возможно, представится случай спасти мою.

Жан решил обращаться с парнишкой как со взрослым. Юноша слишком многое пережил, чтобы остаться ребенком. Жан кивнул на оружие у него в руках.

— Красивый мушкет.

— Прощальный подарок мсье Данневаля.

Наверное, Жак очень радовался мушкету, но в его голосе звучала горечь. Он неприкрыто сердился на нормандских охотников, что те его подвели и без успеха (если не считать сотни мертвых волков и новых шкур на рынках) уехали из Жеводана. Бестия, превратившая в слабоумную его сестру и убившая его подругу Маргариту, все еще была на свободе.

— После их отъезда я охочусь сам по себе.

Малески окинул взглядом остальных охотников.

— М-да, только посмотрите на них. Нечего бояться, что десять тысяч ливров отойдут кому-то из них, разве что сверхметкому лейтенанту де Бютерну собственной персоной.

Личный аркебузир короля (так гласил его титул) как раз взгромоздился на поваленный ствол, чтобы его все видели. Экипирован он был как вельможа, а не охотник и все равно не производил внушительного впечатления. Дорогая одежда, парик и шляпа слишком уж отвлекали от человека под ними. За его спиной стоял Пелиссье, все еще в синяках и ссадинах после драки. На Жана он бросил полный ненависти взгляд.

— Bonjour, messieurs. Сегодня нам сопутствует охотничья удача, и вы поймете, почему я столько недель потратил на то, чтобы составить себе представление о местности. А теперь нам в помощь Божья милость. Бестия сбежала от нас. Вот именно, сбежала! Найденные мной следы ведут к ущелью Беал, и именно там мы прикончим нашего волка, которого суеверные крестьяне зовут бестий или адской тварью. — Он указал за поле на лес, который окружал ущелье. — Там его берлога, и вы увидите, как она будет застрелена, как и любой другой Изегрим [25] название волка в западноевропейских сказках и баснях. до нее. Мы выстроимся цепью и станем прочесывать лес, потом замкнем цепь в кольцо и будем стягивать его, пока ей не останется пути к отступлению.

Спрыгнув с примитивного помоста, он разделил охотников и загонщиков на группы, и облава началась.

Широкой цепью все зашагали к лесу, который из-за пронизанной солнцем туманной дымки сказочным силуэтом вырисовывался на горизонте. С убранных полей поднялись с карканьем стаи ворон и закружили в вышине, вскоре тела птиц растаяли в дымке, и людей сопровождало лишь ворчливое карканье.

— Проклятая погода, — посетовал Малески, стирая носовым платком с линз влагу, которая на них осела. — Будем надеяться, порох в пороховницах не отсыреет. Эти туманы хуже дождя.

Наконец они достигли опушки небольшого леса. Уже десять минут спустя он был окружен, и, повинуясь сигналу рога, гласившему, что загонщики и охотники замкнули кольцо, Жан и его товарищи ступили под его сень.

Никто не решался издать ни звука.

Загонщики шагали рядом с охотниками, нацелив пики и копья к земле. Задача была не в том, чтобы поднять существо, а в том, чтобы не дать ему ускользнуть. Осенний лес заполнил постоянный перестук и треск, шорох и тихое похлопывание, время от времени испуганно взлетала на дерево случайная белка, спешно улепетывал заяц, иногда спасался от людей олень. Больше ничего не шевелилось.

Пока.

Жан, Малески и Жак были среди тех, кто первый вышел ко входу в ущелье — к сумрачной, отвесной теснине, полной теней и жутковатых шорохов.

Один из загонщиков побежал с докладом к де Бютерну, остальные ожидали со смесью нетерпения, страха и надежды положить конец бесчинствам. Раз и навсегда.

— Уж конечно, бестии тут по душе, — прошептал Жак, не опускавший мушкет с тех пор, как они вошли в лес. Он сердито всматривался в темноту.

Усмотрев отпечаток в пыли, Жан опустился на колени, чтобы его изучить и, прикинув по его длине размеры зверя, снова выпрямился, быстро глянул на молдаванина, который уперся взглядом в какое-то другое место на земле.

— Крупный волк, не правда ли, мсье Шастель? За всю свою долгую жизнь я никогда не видел столь внушительного следа, — сказал Малески, но голос его звучал разочарованно, поскольку он рассчитывал на совершенно иную добычу.

— Да, волк, — согласился Жан и быстро затоптал свежий след бестии, который успел прикрыть от взглядов соседей под сапогом.

Тварь лишь недавно забежала в ущелье, вероятно, в угол ее загнали случайно. От возбуждения сердце у него колотилось как камнедробилка. Тварь достаточно хитра, чтобы переждать, когда первым выбежит волк, и броситься к свободе, лишь когда охотники станут перезаряжать ружья.

Подошел де Бютерн, мушкет он нес на плече, за его спиной псари едва удерживали тяжело дышащих, рвущихся с поводков собак. За ними шел де Моранжье.

— Держите мушкеты наготове, месье. Эти дорогостоящие звери выгонят нам волка.

Сняв с плеча мушкет, он отвел курки, и вокруг раздался сходный стук, когда сорок охотников последовали его примеру. Потом он поднял оружие и прицелился на вход в ущелье.

— Отпускайте, — приказал он псарям, которые поспешили отцепить поводки.

С громким лаем собаки бросились в проем между скалами, и тут же их поглотила тьма. Громкое эхо многократно возвращало их лай ждущим охотникам, но становилось все тише и тише, пока совсем не исчезло в ущелье.

Ничего не происходило.

Вот уже один охотник опустил мушкет: учитывая прикрученный к стволу штык, слишком уж тяжело было долго держать оружие в горизонтальном положении. Охотник дал лишь небольшую передышку рукам и снова поспешно поднял оружие, чтобы не упустить возможности стать героем всей округи.

Юный Жак тоже устал, он сел на землю, подтянул колени и положил на них оружие. Это был опасный маневр, ведь если пуля пройдет мимо и бестия будет жаждать мщения, его горло находилось как раз на высоте ее безжалостных клыков.

Тут возбужденный лай возобновился — свора возвращалась. Кто слушал внимательно, различил в становящемся все громче лае свирепое, низкое ворчание, а временами — визг и вой. Теперь поднялись уже все стволы, даже самые обессилевшие пустили в ход последние резервы. Но пока охотники видели перед собой лишь черноту. Напряжение иссушало глаза, искушая моргнуть, а моргание могло означать неверный выстрел.

Жан сосредоточился, руки ему будто жгло огнем, но они не дрожали. «Держись», — предостерег он себя.

Из ущелья вылетело тело могучего волка. На его морде запеклась кровь, вероятно, из раны какой-нибудь собаки. Увидев встречающих его людей, он решил прорвать цепь.

Первым спустил курок лейтенант де Бютерн, граф де Моранжье среагировал сразу после грохота мушкета. Пуля де Бютерна ударила прыгнувшего волка в правое плечо, остальные выстрелы прошлись мимо, и лишь одна пуля вонзилась в голову. Во все стороны полетели окровавленные обрывки шкуры, зверь рухнул наземь.