Нина Бархат - Садовник (история одного маньяка)

Эд поздоровался вслепую. Массивный «утес» крепко пожал ему руку (пожалуй, даже слишком крепко), представился и предложил присесть.

И только после этого, проморгавшись, Эд принялся изучать Михаила Петровича Куцего.

Этого грузного мужчину средних лет с выразительной внешностью было невозможно представить за прилавком овощного ларька или с разводным ключом в руке - только в добротном костюме и только в собственном кабинете. Густые брови, крупный нос с горбинкой, строго поджатые губы - все признаки ответственного гражданина налицо.

И все же что-то не понравилось Эду с самого первого мгновения, что-то заставило его отодвинуть чуть дальше свой стул и напрячься под спокойным взглядом неожиданно голубых глаз.

От Михаила Петровича Куцего несло откровенной силой. Без стеснений. Рядом с ним любому было не до смеха.

Следователь нарушил тишину:

- Эдуард Станиславович, вы знаете, по какому поводу я вас пригласил?

Эд помедлил (может, прикинуться идиотом?), но тут же передумал:

- В повестке указано, что по делу об убийстве.

- Да, так и есть. Девятнадцатого сентября возле пруда по улице Шклярского, пятьдесят шесть, было обнаружено тело девушки с признаками насильственной смерти. Известно, что накануне она праздновала свой день рождения в баре «Белая лошадь». Мы проводим опрос свидетелей и хотели бы, чтобы вы рассказали все, что вспомните о том вечере. И как можно подробнее. Не откажетесь?

Манера следователя говорить о себе во множественном числе немного раздражала. Но это ведь вроде обычная практика у следователей… Или нет? Эд ничего не знал о следователях… «Соберись!», - одернул он себя и откинулся свободнее на стуле, стремясь показать, что происходящее не волнует его совершенно.

- А откуда вам известно, что я там был?

- Городок наш небольшой, и найти человека, как вы сами, наверное, понимаете, несложно, - Куцый насмешливо поднял бровь, помолчал, а потом с ощутимым оттенком одолжения разъяснил: - Бармен описал вас как завсегдатая. У парня оказалась хорошая память.

Эда прошиб холодный пот. Он почти увидел, как за его спиной из дверей выползают тени в черных капюшонах и напряженно наблюдают за ним, своей добычей, а у огня в кожаном переднике, играя лоснящимися мускулами, палач подбирает инструмент…

Он с усилием сглотнул и перевел свои мысли в другое русло: «Память у Кости, конечно, хорошая, а вот интуиция - ни к черту! Длинный язык иной раз сильно укорачивает жизнь…» А вслух уверенно сказал:

- Я даже не знаю, какая именно девушка, что мне описывать?

- Все, что вспомните. Любая деталь может оказаться для нас решающей. А девушку вы наверняка заметили - она была яркой блондинкой. Облегающие джинсы, черная кожаная куртка - все как носит современная молодежь. И четыре подруги с ней… Неужели не помните?

Следователь вдруг быстро наклонился через стол и назойливо, с преувеличенным вниманием, посмотрел Эду прямо в лицо.

А тому неожиданно и совершенно не вовремя припомнились капли мутной воды, сбегавшие из ее глаз…

Паника овладела Эдом. На какое-то мгновение возникло предельно отчетливое ощущение, что самым правильным решением его жизни было бы сейчас рассказать этому человеку все, абсолютно все! И отдаться на волю судьбы. Это необъяснимое, абсурдное желание было настолько сильным, что его рот сам распахнулся для первых слов… но горло пересохло, из него выплеснулось лишь невыразительное бульканье…

Глаза следователя метнулись к двери, а в глубине их небесной голубизны мелькнул злобный рубиновый отблеск, и тут же раздался просительный стук. Тот самый дежурный просунул голову в приоткрывшуюся щель, но только испуганно ойкнул и с силой захлопнул дверь.

- Так вы совсем не помните той девушки, Эдуард Станиславович? - повторил попытку следователь.

Теперь он сидел в кресле, вольготно откинувшись, уже ничем не напоминая повелителя застенков с мистическим даром внушения, которого разыгрывал две минуты назад. Сам великий инквизитор - ни дать, ни взять! Эд с изумлением понял: ведь только что он едва не выложил все как на духу этому спокойному человеку, который просто-напросто знает свое дело. Вот талант!

- Компанию помню, конечно. Они шумели сильно… Может, ваша блондинка и была среди них, но я особо не присматривался - слишком зеленые для меня, - Эд решил, что в этом месте стоит позволить себе двусмысленную улыбку самыми краешками губ.

- Нет - и нет. Тогда опишите, пожалуйста, то, что помните, - Куцый придвинул к нему бумагу и ручку. - А я пока выйду, извините.

Эд кивнул, удивленно глядя на белый лист.

Он-то был уверен - последует изнурительный допрос. Следователь станет наседать и долго пытаться «открыть» его, как простой чемодан… И не факт, что не выйдет - ведь даже в самом пустом из пустых есть двойное дно… Не говоря уже об Эде.

Но ситуация внезапно резко изменилась и, похоже, в его пользу.

Следователь неслышно прикрыл дверь, а Эд взял ручку, посмотрел на нее, будто на диковину, и подумал: как же давно он не писал! Клавиатура куда удобнее.

Он не спешил - думал над каждым, даже самым простым, предложением. Сосредотачиваясь на сухом официальном языке, стремился сформулировать все как можно более обтекаемо. И это удавалось: его безумие и страсть не смели встать в полный рост перед ним самим, пока он писал. Более того, к концу ему начало казаться, что в тот сентябрьский вечер все случилось именно так: он много пил, рядом была незнакомая компания девушек, он ушел за двадцать минут до закрытия и с трудом добрался домой…

История получалась невероятно правдоподобной!

И Эда пронзила ужасная мысль: «А может… все так и было на самом деле?!. »

Заполнив листок едва наполовину, он подписался и отложил ручку.

Куцый вернулся крайне раздраженным. Неубедительно - сквозь зубы - извинился за свое отсутствие и стал зло ругать подчиненных, которые «вмешиваются в самый неподходящий момент». На плоды литературных потуг Эда он едва взглянул, поблагодарил его за сотрудничество и, хотя выглядел погруженным в какие-то свои заботы, снова неожиданно крепко пожал его руку.

- Я надеюсь, вы понимаете: если возникнут дополнительные вопросы, нам придется снова связаться с вами.

- Без проблем, - Эду не верилось, что его сейчас выпустят.

Это было просто волшебством!

Барским жестом следователь распахнул дверь, и Эд уже повернулся к ней и сделал шаг… как вдруг запутался в собственных ногах, а восстановив равновесие, замер, не в силах поверить, - в углу, прислонив широкую отполированную голову к дверному косяку, стояла черная трость. Эд дал бы руку на отсечение - та самая трость!!!

Внезапно он понял, что слишком долго молчит. И, с опаской покосившись на Куцего, пробормотал: