Нина Бархат - Садовник (история одного маньяка)

- Красивая вещь. Ваша?

Следователь посмотрел на трость с вернувшимся вновь раздражением.

- О нет. Ее забыл один из свидетелей, которого мы вчера допрашивали. Ну, до встречи.

- До встречи.

Эд взял себя в руки и вышел совершенно спокойным.

За дверью его уже ждал дежурный - другой, судя по всему, сменивший своего предшественника на незавидном посту коридорного. Они спустились в полном молчании.

Эд шагнул за черно-зеркальные двери, с наслаждением надевая очки. Воздух свободы был свеж и пах осенью.

Закурив на ходу, он приближался к своей машине и думал, что не знает, где в его жизни правда.

Он так просто и так уверенно изложил все на бумаге.

Может, сам сыграл с собой злую шутку? И на самом деле ничего в тот вечер не было?… Или было - но не с ним? И не его щеки касались золотистые волосы, не его руки были мокрыми от грязной воды?… И это он сам - случайный свидетель чужого преступления… или чуда?…

Эд мгновенно принял решение: уехать. Куда угодно! Во что бы то ни стало! Лишь бы подальше от города, сводящего его с ума предположениями: «было - не было? с ним - не с ним?»

Но он не бежал - просто отказывался участвовать в этом инфернальном фарсе, где был то влюбленным, то убийцей, то сумасшедшим.

Тем не менее «куда?» оказалось серьезным вопросом: Эд не знал своих прав.

С одной стороны, уезжать (даже из страны) ему никто не запрещал. И это искушало - таких возможностей у успешного программиста было немало. С другой - не будет ли настолько дальний переезд выглядеть слишком поспешным в глазах соответствующих органов, не покажется ли он бегством? Не возникнет ли цепная реакция: «Ату его, ату!»?

После некоторых колебаний в качестве компромисса Эд выбрал областной центр на далеком западе страны, растущий город с амбициями.

И сразу же им овладело непреодолимое желание как можно скорее покинуть это крысиное гнездо, еще два года назад так привлекавшее его своей тишиной и провинциальностью.

Все знакомые (даже те, с кем он раньше с удовольствием мог скоротать вечер) вдруг смертельно ему надоели - при встрече он не мог выдавить и пары вежливых слов… А они были так навязчивы! Так любопытны! У них находились сотни вопросов по поводу его отъезда и столько же версий: от любовной драмы до внезапной кончины дяди-миллионера…

Эд не улыбался в ответ на их дурацкие шутки. И не снимал очков.

Он был уже почти не здесь.

Затянувшись на недели, приготовления крали время и нервы. Но иногда проблемы решались сами. Так, без особых усилий, выпала из его жизни старая знакомая, с которой Эд встречался последнее время. Он был рад: взваливать на себя еще одно тошнотворное объяснение, терпеть ее растерянные глаза, а может, даже хуже - слезы и романтические порывы - он не хотел. Тем более что ее муж был довольно влиятельным человеком и мог здорово осложнить Эду отъезд. Если не жизнь вообще.

Покупатель на машину нашелся быстро: выглядела она достойно, ездила резво, да и сервис получался ненакладным. Эд даже раздумывал: а продавать ли? Но воспоминание о том, как он чудом избежал аварии на ночном шоссе, подвергало сомнению верность любимицы. Да, и главное - именно в ней он сидел у бара той ночью. Могли и заметить. А Эд не любил оставлять за собой открытых дверей…

Ладно. Он найдет другую машину. И другую работу. И женщин. И новая квартира будет больше предыдущей. И он, наконец, справится с ночными кошмарами, станет нормальным человеком… Ну ладно, почти нормальным. Ну хорошо - притворится!…

Зачастую он всю ночь метался по городу, избегая постели, а вернувшись, забывался хрупким сном под утро. Но иногда спал крепко и глубоко. Таких ночей он боялся больше всего.

Ведь все это время Эду снилась только она - в рыжеватом золоте волос, с испуганными и пустыми глазами - неподвижная кукла на краю пруда. Заканчивались сны всегда одинаково, в лучших традициях голливудских фильмов ужаса: кукла оживала, рваными движениями поднималась и начинала идти к нему, в немом призыве протягивая молочно-белые руки. А Эд замедленными крохотными шагами безвольно двигался ей навстречу, и мутные глаза постепенно заслоняли мир… Она касалась его, вначале нежно, а потом все более властно заключая в свои холодные объятия…

Самое удивительное - страшно не было. Совершенно!

Им владело ощущение несбыточной сказочности происходящего, как будто он снова маленький мальчик в ожидании большого красивого подарка. Но тут она обнимала его, и сквозь ткань сна просачивался горький аромат разочарования - Эд вдруг понимал, что холод обнимающих его рук несет только смерть… Больше ничего. И все же в глубине этого подводного мира ее прикосновение было таким нежным, несмелым, вопросительным, что каждый раз он думал: «Давай, малыш, убей меня - я позволю!» Но сказать этого так и не решался.

От чудовищного усилия он просыпался в ледяной постели, дрожа и думая: лучше бы все-таки сказал…

Он дошел до точки. Предыдущая ночь была уж слишком красочной - при одном воспоминании о ней Эда передергивало.

И он решил не спать. По крайней мере сегодня, пока у него есть выбор и предательская усталость не свалит с ног.

Бутылка любимого виски сама прыгнула в правый карман куртки, а левый приятно оттягивало новоприобретение - невероятно дорогой дисковый плеер, звучание музыки в котором могло заставить плакать даже Стивена Сигала. Рука на миг зависла над ключом от машины… но в памяти вспыхнули адски-багровые огни, и тишина затопила комнату… Вариант с машиной отпал сам собой.

Эд вышел в прохладный, но по-прежнему терпко благоухающий осенним дымом вечер.

Огни реклам и неоновых ламп чертили на одежде яркие полосы.

«Скорей всего - в последний раз», - думал Эд и отхлебывал из горла бутылки, слушая фантастически чистый звук в наушниках-«пуговках». Он вздохнул и свернул к окраинам.

А город сегодня был удивительный! В красноватом оттенке угасания такой красивый, такой печальный. Тротуары еще отдавали остатки дневного тепла, но ветер решительно отметал эти летние сантименты. Птицы притихли в раздумье накануне сезона перелетов и частых смертей. А вверху стояла луна - невероятно огромная, в полнеба, она заполняла мысли всех, кто вышел на улицу, и каждый второй замедлял свой шаг… Даже Эд, увидев ее безупречный круг в небесах, долго смотрел, по-детски запрокинув голову, в которой было оглушительно тихо и пусто.

Он почти забыл о том, о чем и надеялся забыть…

После диких изматывающих ночей так приятно было бесцельно брести не спеша и просто дышать осенью.

Эд шел. И время шло. И виделась в этом некая симметрия…

От нечего делать он стал вспоминать странного следователя. Даже улыбнулся - ну надо же, как все хорошо кончилось! А ведь мог бы уже сидеть в КПЗ вместо прогулки по городу с бутылкой виски… кстати, наполовину пустой.