Евгения Гладкова - Дважды умереть и воскреснуть

Среди собравшихся не было старейшин. Зато следы их присутствия ощущались буквально за стеной в соседнем помещении. У них был статус-кво. Никто не должен был знать, что они среди нас.

После кормления в зале развернулся импровизированный стационар. Лавки сдвинули по двое и оградили передвижными ширмами. Образовалось восемь отдельных боксов, куда по очереди входили гомотоги для процедуры оздоровления. Меня обрадовало, что больше не придется выставлять напоказ голое тело. Я, пожалуй, единственная, кто испытывал стеснение и стыд.

Манипуляции с телами проводили сами прибывшие лаборанты. Все действо занимало по меньшей мере минут десять. В первую очередь они привели в порядок самих себя, а затем принялись обрабатывать всех прочих. По залу пронесся затхлый запах с характерной химической отдушиной. Когда подошла наша очередь, я проследовала в кабинку вместе с Зоей. Так получилось, что среди лаборантов была только одна женщина. Зоя уступила мне место и прошла в соседний бокс. Лаборантка не стала возражать. Казалось, ей вообще не было дело до моих комплексов. Ей нужно было поскорее закончить процедуры. Я разделась. Впервые я была рада избавиться от одежды. Балахоны – не мое! Женщина сунула мне в рот капсулу с адреналином и попросила прилечь. Я знала, как на меня действовал адреналин, поэтому уверенно проглотила препарат. Женщина обработала шов кислотой, отчего края раны покрылись волдырями. Одним движением она вырвала нить из кожи. Шов затянулся на глазах, оставив призрачный серый след.

Женщина дала мне бумажный сверток, внутри которого был эластичный костюм, по крою походивший на гидрокостюм аквалангистов. Я засомневалась, подойдет ли он мне по размеру. Хоть я и считалась невысокой – всего метр шестьдесят четыре сантиметра – но костюм был размером на пятилетнего ребенка. Лаборантка возмущенно цыкнула, что на ее языке означало: «не выделывайся!». И я послушно натянула костюм на себя. Он сидел превосходно. Мне было комфортно и удобно. И более того, теперь ничего не сдерживало моих движений.

К костюму прилагались высокие ботинки на шнурках, очень легкие и мягкие, с причудливо загнутым мыском, на небольшой танкетке. Я еще никогда не носила обуви на каблуках. Чудеса! С размером осечки тоже не случилось. Ботинки пришлись впору по ноге. Как же мне хотелось взглянуть на себя в зеркало. Мне казалось, я необыкновенно хороша в этом новом воинственном образе.

Я вышла из бокса и осознала, что все дожидались только меня. От стыда я готова была гореть вечность. На смену самолюбованию пришло самобичевание. За моей спиной спешно разбирали боксы. Гомотоги принялись расставлять лавки и уже не придавали значения моей медлительности. Вскоре в зал прибыли еще гомотоги. Их всех я тоже знала по отпечаткам, а некоторых и лично. Они состояли в разных ветвях, а теперь прибыли на инструктаж.

Ирина в окружении троих стражей прошествовала к западной стене, на которой размещался белый экран, а рядом стол с аппаратурой. Она жестом велела приглушить освещение и продемонстрировала нам записи с камер видеонаблюдения внутреннего и внешнего периметра. Мы своими глазами увидели коварный и хорошо спланированный побег Марины. Вернее сказать, на пленках не запечатлено ни единого движения, кроме открытия двери в помещение с капсулами КДС и вскрытия капсулы, в которой находилась Марина. Было видно, как обледенелый женский силуэт не торопясь покидает капсулу, и спустя мгновение растворяется в воздухе. Ирина нажала на ускоренную перемотку, демонстрируя, что целых два часа помещение не осматривалось стражами! То есть на протяжении двух часов не было никакого движения дверей. Это говорило о том, что в ветви были предатели. И все они покинули блок раньше, чем была замечена пропажа.

Ирина рассказала о результатах расследования «по горячим следам». Выяснилось, что система видеоконтроля была перехвачена, но благодаря резервным архивам стражам удалось выявить подлог. Они восстановили события побега с точностью до минуты. Выявили предателей. Но остаются неясными причины и цели побега. Допрос опального протеже Марины ясности не прибавил. Но уже тот факт, что беглянка оставила своего фаворита в заточении, реабилитировал парня в глазах Ирины. Я тоже не чувствовала угрозы или подлога с его стороны. Но он меня почему-то раздражал.

Ирина ознакомила нас с планом действий. Нашими задачами было отследить все связи и контакты беглецов внутри ветвей; отследить их маршрут передвижений с тем, чтобы знать, где бы они могли осесть; проработать возможные зарубежные контакты на предмет сотрудничества и, самое главное, проанализировать возможные варианты развития событий и оценить степень угрозы в каждом конкретном варианте.

Нас разделили на группы. Одни отслеживали в интернете любую информацию о странных случаях смертей. Другие – прорабатывали все внешние контакты Марины за пределами Московской ветви. Третьи занимались разработкой стратегии на случай битвы и планов эвакуации на случай отступления. Старейшины должны были связаться с европейскими кланами. Мне и Витюше предстояло выявить ее возможное местоположение.

Нас поместили в отдельную комнату – допросную. В центре стоял широкий прозрачный стол и два рядом стоящих прозрачных стула. У меня опять случилось дежавю. Сутки назад я покинула точно такую же комнату, которую безмерно ненавидела именно из-за обстановки. Я ощущала себя не столько полезной, сколько преступницей. К моему удивлению, я быстро смирилась и даже освоилась. Я присела за стол и, облокотившись, опустила голову. Витюша вел себя нагло и цинично. Он отпускал на мой счет грязные шуточки, похвалялся своими похождениями и кровавыми пирушками. И еще нес полную несуразицу на счет своей уникальности и незаменимости. Я едва не кипела от ярости. Еще немного, и я бы накинулась на этого самодура и растерзала его в клочья. Я помнила, каким была его прежняя сиротская жизнь, и допускала, что он мог очерстветь. Но я не понимала, почему он вел себя, как избалованный вседозволенностью мажор. Самовлюбленный выскочка. Мое терпенье было на пределе возможного. Зоя появилась как нельзя кстати.

Зоя пришла в сопровождении двоих гомотогов. Они задавали нам вопросы типа: «почувствуйте настроение Марины», «услышьте ее разговоры», «какие звуки и запахи сопутствуют», в общем, их интересовали все наши нетактильные ощущения. Я растерялась и чувствовала свою беспомощность. Витюша же, напротив, был слишком разговорчив, но, по-моему, говорил туманно, без конкретики. Я попросила сделать перерыв и ненадолго вышла. Меня не стали задерживать. Скорее всего, они тоже считали меня бесполезной. Зоя выбежала за мною вслед. В общем зале была суета. Это больше напоминало оперативный штаб, который был собран с целью предотвратить вселенскую катастрофу. Примерно такой сюжетец показывали в блокбастерах про шпионов и террористов, коих бесчисленное множество на просторах онлайн.