Дэниел Истерман - Имя Зверя

— А Майкл?

— Майкл? Что Майкл? Ты не знаешь, где он, откуда придет — если придет вообще. Нам нужно позаботиться о себе. Если ты не хочешь этим заниматься, займусь я.

— Не опекай меня, — ответила она.

— Я просто говорю, что забочусь о тебе, хочу, чтобы ты была в безопасности...

— В безопасности? — фыркнула она. — Кто сейчас в безопасности, Бутрос? Тот жалкий человечек, которого мы видели полчаса назад, разрывающий свои книги в клочки? Твои друзья-копты? Мой дядя? Сейчас нигде нет безопасности. Я должна остаться, я должна найти Майкла. Но если ты хочешь, то можешь уходить.

— Только с тобой.

Она яростно набросилась на него.

— "Только с тобой"! — передразнила она. — Что это значит? Ты мне не муж, не брат, не возлюбленный. У меня есть причины, чтобы остаться. У тебя — нет. — Вздрагивая, она повернулась к нему спиной.

Бутрос не сказал ничего, но она ощущала его боль. Они живут совсем в разных мирах, разве он не понимает? Неужели любовь способна так ослеплять?

— Айше, ты не понимаешь. Я ничего не жду от тебя. Если ты хочешь найти Майкла, я готов. В одиночку у тебя ничего не получится. Подумай об этом. Мы окружены. Даже если ты заметишь его раньше, чем они, ты все равно не сможешь предупредить его.

Она снова повернулась к нему. Темнота прятала их лица друг от друга.

— В таком случае что ты предлагаешь?

Бутрос колебался, прежде чем ответить.

— Мы пойдем к ним, — сказал он наконец.

— Что ты имеешь в виду?

Он показал на стену на другой стороне переулка.

— Помоги мне взобраться туда, — сказал он. В девяти футах над землей виднелось забранное решеткой и закрытое ставнями окно.

Айше колебалась только секунду. Повернувшись спиной к стене, она подставила ему свои руки. Бутрос неуклюже встал на них одной ногой и подпрыгнул, ухватившись за решетку. Поперек нее кто-то давным-давно натянул колючую проволоку. Сейчас она поржавела и провисла, но колючки были такими же острыми. Осторожно, опасаясь упасть и распороть руки, Бутрос открутил один конец нижней проволоки. К этому моменту Айше уже не могла его держать.

— Извини, — прошептала она. — Руки устали. Что ты хочешь сделать?

— Увидишь, — ответил он. — Отдохнем несколько минут, потом я подниму тебя. Тебе нужно будет только оборвать эту нижнюю проволоку с другого конца.

— Зачем?.. — Она замолчала — на улице послышался рев мотора. Они легли на землю, прижавшись к стене. В отверстии показался джип, осветив переулок прожектором, установленным на крыше. Они задержали дыхание. Джип покатил дальше, звук мотора становился слабее, пока не затих в ночи.

Бутрос уже собирался поднять Айше к окну, когда тишину разорвал внезапный мучительный вопль. Он продолжался всего несколько секунд. Кричал ли это человек или зверь в предсмертном ужасе, сказать было невозможно. Вопль резко оборвался.

Айше задрожала и обхватила Бутроса руками. Он осторожно привлек ее к себе, разрываемый ужасом и горькой, непреодолимой страстью к ней.

— Ты думаешь...

— Рифат? Или твой дядя?

— Нет, я... — Айше не договорила. Она вовсе не думала о своем дяде. Она казалась ему такой хрупкой, что он, обнимая ее, боялся ее сломать. Если это действительно был Майкл Хант... Он пожал плечами, вспомнив вопль, и подумал, как ужасно, если его счастье будет зависеть от чужой смерти. И все же в глубине души он радовался. Если это был Хант...

Айше отстранилась от Бутроса:

— Ты думаешь, это был Рифат?

Что им нужно от Рифата? Или от ее дяди?

— Не знаю, — пожал плечами Бутрос. — Откуда мне знать?

Айше кивнула. Предположения более чем бесполезны. Бутрос снова сцепил руки замком. Она глубоко вздохнула и встала на них ногой. Бутрос без усилий поднял ее к зарешеченному окну. Меньше чем за минуту она переломила ржавую проволоку надвое. Бутрос опустил ее на землю, и Айше молча протянула ему проволоку.

Каблуком он загнул колючки на обеих концах проволоки. Это оказалось нелегко: он не был приучен к подобной работе.

На улице, ярдах в двадцати от того места, где к ней примыкал проулок показался мухтасиб. Его выдавала белая одежда.

— Тебе придется помочь мне, — сказал Бутрос. — Я не смогу все сделать один.

— Что мне нужно сделать? — Айше начала понимать, что замышляет Бутрос.

— Заговори с ним. Отвлеки его внимание. Скажи ему, что у тебя болен ребенок, попроси его помочь. Если сможешь, заведи его сюда, в переулок.

Она покачала головой:

— С какой стати он будет мне помогать? Я скажу ему, что нашла человека, которого он ищет. Где ты будешь стоять?

— Я буду ждать здесь, — сказал Бутрос. — Дальнейшее предоставь мне. — Он надеялся, что тренировка, которую он прошел в Коптской лиге самозащиты, поможет ему выполнить задуманное. Зачем он вообще встрял в эти авантюры?

Айше поспешно вышла на улицу. Мухтасиб услышал ее шаги, когда она прошла полпути до него, повернулся, направив на нее автомат, и секунду, казавшуюся вечностью, Айше была уверена, что он пристрелит ее на месте.

Она держала руки открытыми, давая понять, что невооружена. Мухтасиб по-прежнему держал ее на прицеле и, когда она оказалась в паре ярдов от него, велел ей остановиться.

— Помогите, — сказала Айше. — Там, в переулке, рядом с моим домом раненый. Пожалуйста, пойдем. — Она говорила с андийским акцентом, как женщина, недавно приехавшая из деревни, бесхитростная, беззащитная, испуганная.

— Убирайся, — приказал мухтасиб. Его голос был грубым, неприятным.

— Он истекает кровью, — настаивала Айше. — Он говорит, что за ним гонятся. Вы должны помочь.

Мухтасиб колебался. Айше видела, что он проглотил наживку.

— Где он?

Она показала на переулок, в котором ждал Бутрос.

— Иди первой, — сказал мухтасиб. Он был моложе, чем показался с первого взгляда. Вероятно, девятнадцатилетний мальчишка, окруженный взрослыми тайнами, вызывавшими у него тревогу и страх.

Айше шла осторожно, чувствуя направленный ей в спину автомат, который за полсекунды мог разорвать ее надвое. Каждый шаг казался столетием. Где-то, очень далеко отсюда, раздался крик, потонувший в безбрежной тишине умирающего города. Она задержала дыхание. Она чувствовала мухтасиба совсем близко за спиной.

Внезапно он остановился.

— Подожди-ка, — сказал он. — Как тебя зовут?

— Дунья, — ответила Айше, назвав имя матери. Ее разыскивали, но она не знала, известно ли им ее имя.

— Повернись, — приказал он. — Я хочу взглянуть на твое лицо.

Она повернулась, стараясь держаться в тени.

— Почему ты так поздно на улице? Почему ты не позвала соседей на помощь?

— Они все боятся, — ответила она. — Сидят взаперти. Из-за чумы.

— В Каире нет чумы, — ответил мухтасиб, повторяя официальную догму. — Подойди ближе, — приказал он, — еще ближе. — В руке он держал фонарик. Когда он осветит ее лицо, то сразу же опознает в ней горожанку.