Ким Харрисон - Мертвая ведьма пошла погулять

Расслабляя плечи, я принялась громко рыться в выдвижном ящике в поисках открывашки для банки с грибами.

— Чертовски жуткой досадной случайностью, — еле слышно пробурчала я, вываливая грибы в пиццу.

— Я тебя слышала. — Айви немного поколебалась. Затем в стаканчик опять со стуком попала авторучка. — Ты... ты ведь читала ту книжку, да? — спросила она.

— Большую ее часть, — признала я, а затем снова встревожилась. — А что, я делаю что-то не так?

— Ты жутко меня раздражаешь— вот что ты делаешь не так! — ответила Айви, повышая голос. — Прекрати за мной следить. Я не животное. Я могу быть вампиршей, но у меня тоже есть душа.

Я так прикусила язык, чтобы даже не шевелить губами в ответ на ее тираду. Слышался стук, пока Айви бросала оставшиеся маркеры в стаканчик. Тишина становилась все тяжелее, когда она опять подтянула к себе карту. Я намеренно повернулась к Айви спиной, чтобы показать, что я ей доверяю. Но я ей не доверяла. Положив перец на доску для резки, я грубо дернула на себя выдвижной ящик и принялась шумно в нем рыться, пока не нашла здоровенный нож. Он был слишком велик, чтобы резать им перцы, но я слишком остро чувствовала свою уязвимость и намерена была воспользоваться именно этим ножом.

— Послушай... — Айви заколебалась. — Ты ведь не собираешься класть туда перцы?

Я невольно выдохнула и отложила нож. Судя по всему, в нашей пицце не должно было быть ничего, кроме сыра. Я молча положила перец назад в холодильник.

— Что это за пицца без перцев? — еле слышно прошептала я.

— Съедобная, — охотно откликнулась Айви, и я невольно скроила гримасу. Ей не полагалось этого слышать.

Затем я пробежала глазами по всей столешницу, изучая собранное там добро.

— А грибы годятся?

— Без них пиццы не бывает.

Я рассыпала тонко нарезанные коричневые грибочки поверх пармезана. Айви опять зашуршала своей картой, и я бросила на нее беспомощный взгляд.

— Ты так и не, рассказала мне, что ты сделала с Фрэнсисом, — заметила Айви.

— Я оставила его в открытом багажнике. Кто-нибудь разбудит его соленой водой. Кажется, я сломала его машину. Она больше не набирает скорость, какую передачу ни включай и сколько ни дави на газ.

Айви рассмеялась, а у меня по коже мурашки поползли. Словно подзадоривая меня запротестовать, она встала, подошла к островку нержавейки и оперлась о столешницу. Напряжение вновь стало меня наполнять. Оно резко усилилось, когда Айви с превосходно управляемой медлительностью уселась рядом со мной на столешницу.

— Итак, — сказала она, открывая пакет с пепперони и вызывающе кладя ломтик себе в рот. — Кто он, по-твоему, такой?

Айви ела. Вот класс.

— Фрэнсис? — спросила я, удивленная ее вопросом. — Идиот, ясное дело.

— Да нет, Трент.

Я протянула руку за пепперони, и Айви поставила пакет мне на ладонь.

— Не знаю, но он не вампир. Он подумал, будто мои духи нужны для сокрытия моего ведьминого запаха, а не... гм... твоего. — Испытывая неловкость, когда Айви была так близко, я принялась выкладывать пепперони, точно карты, на пиццу. — И его зубы недостаточно остры. — Закончив с пепперони, я убрала пакет в холодильник — подальше от Айви.

— На них можно надеть коронки. — Айви уставилась на холодильник и незримые пепперони. — Для практикующего вампира это создает определенные неудобства, но такое уже проделывали.

Мои мысли вернулись к Таблице 6.1 с ее слишком уж полезными диаграммами, и я передернулась. Маскируя такую свою реакцию, я резко протянула руку за помидором.

Айви кивнула в знак, согласия, когда моя ладонь вопросительно замерла над ярко-красным овощем.

— Нет, — с уверенностью в голосе сказала я, — Трент не вампир. У него полностью присутствует то понимание чужого личного пространства, которого так явно недоставало всем живым вампирам, с какими я когда-либо встречалась.

Стоило мне только об этом сказать, как я уже пожелала взять свои слова назад. Айви буквально оцепенела, и я задумалась, не имела ли та неестественная дистанция, которой она отделяла себя от всех остальных, какого-то отношения к ее завязке с вампирскими привычками. Как, должно быть, тяжко было предвосхищать каждое свое очередное движение, прикидывая, подсказала его тебе твоя голова или твой голод. Неудивительно, что Айви то и дело срывалась. Она без чьей-либо помощи боролась с тысячелетним инстинктом и сама прокладывала себе дорогу. Я немного поколебалась, а затем спросила:

— Есть ли какой-то способ выяснить, не является ли Трент человеческим наследником?

— Человеческим наследником? — с явным удивлением переспросила Айви. — Интересная мысль.

Своим здоровенным ножом я принялась резать помидор на маленькие красные квадратики.

— Это вроде как подходит. У Трента есть внутренняя сила, грация и личная властность вампира, но без повышенной чувствительности. И я могу жизнь поставить на то, что он не ведьмак и не колдун. Дело даже не в том, что от него даже отдаленно красным деревом не отдает. Дело в том, как он движется, в особом свете по ту сторону его глаз... — Я внезапно умолкла, припомнив его нечитаемые зеленые глаза.

Айви соскользнула со столешницы, принимаясь таскать с пиццы пепперони. Я как бы невзначай переставила пиццу за раковину— подальше от нее. Но Айви двинулась следом за пиццей и взяла с нее еще одну пепперонину. Послышалось негромкое гудение, когда в, окно влетел Дженкс. В руках у фейка был гриб почти с него самого размером. В кухне запахло сырой грязью. Я взглянула на Айви, а она пожала плечами.

— Привет, Дженкс, — сказала Айви, направляясь обратно к своему стулу в углу кухни. Очевидно, мы прошли испытание типа «я могу стоять рядом с тобой и тебя не кусать». — Ну, как мыслишь? Трент вервольф?

Дженкс уронил гриб, и его крошечная физиономия аж перекосилась от гнева. Крылышки замахали так стремительно, что вообще скрылись из вида.

— Откуда мне знать, вервольф он или просто хрен собачий? — рявкнул феек. — Мне не удалось к нему подобраться. Меня поймали. А? Как тебе? Дженкса поймали! Теперь довольна? — Он подлетел к окну. Стоя, подбоченившись, рядом с мистером Фишем, Дженкс стал глазеть в темноту.

Айви досадливо покачала головой.

— Значит, тебя поймали? Подумаешь, какая трагедия. Они почти сразу же раскусили, кто такая Рэчел, но она по этому поводу даже не ноет.

Вообще-то по пути домой я пережила приступ острого раздражения, который, впрочем, вполне мог объясняться странным шумом, доносившимся от машины Фрэнсиса, когда я оставляла ее на автостоянке у торгового центра, в тени большого дерева.

Дженкс метнулся от окна и завис в воздухе в трех дюймах от Айвиного носа. Крылышки его покраснели от гнева.

— Вот что, солнышко. В один из ближайших дней позволь какому-нибудь садовнику поймать тебя в стеклянный шар. Уверяю, тогда у тебя появится совершенно новое восприятие жизни.