Евгений Журавлев - Операция «Шасть!»

Илья, делая вид, что в упор не замечает подначивающие усмешки и подмигивания друзей, задумчиво рассматривал картонную пятилитровую канистру с носиком в боку. Это был обещанный бонус от владельцев соко-экзотического бутика.

Оформление коробки было решено в эклектическом стиле. Поверху отчего-то готическим шрифтом было выведено название фирмы: «Русский дух». Ниже, рассеянные по всей картонке, веселые рисованные зайчата собирали в корзинки урожай капусты и огурцов.

Название напитка полностью соответствовало заячьему урожаю: «Сок капустно-огуречный а-ля натюрлих, с добавлением минеральных солей и укропа». На боковой стенке коробки были отпечатаны бодрые рапорты Минздрава о благотворном влиянии данного продукта на организм человека в целом. Так же сообщалось, что «Бодрость», во-первых, ублажает прихоти беременных женщин, во-вторых, излечивает от утренней депрессии мужчин, огорченных тем, что они не умерли вчера. Противопоказания имелись тоже и пресекали попытки граждан, страдающих частыми расстройствами желудка, употреблять названный сок вкупе с молоком.

Муромский шагал к машине и недоуменно вопрошал:

– Мужики, что же это получается? Это ведь обычный рассол, правильно?

– Ну да, он самый, – восхищенно подтвердил Попов. – Для русского тела – русский дух. Ну-ка, ну-ка поглядим, кто это у нас удачливые изобретатели велосипедов?

Он вчитался в мелконькие буковки адресов и явок изготовителей и присвистнул:

– Догадайтесь с одного раза, где находится всемирно известный гастро-деликатесный центр? Правильно, штат Черемысль, город Картафаново, село Б. Дышловское.

– Н-да, люби и изучай свой край, – патетически изрек Никита, заходя в «Оку». – Грибочки, лягухи, рассолы. Нет, ну буквально же все соки высасывают. А-ля натюрлих!.. И это только в отдельно взятом уезде. Эх, и стонет, поди, земля наша под игом вселенских заглотов.

«Окушка» утвердительно чихнула и покатила прочь из душного городка вдоль давно уже заросших лебедой нив и пашен, мимо прореженных и поруганных дубрав. Бесчисленные рытвины, ухабы, колдобины храбро бросались под колеса, но, сраженные магией удивительной машины, стелились пятизвездочным автобаном. Чтобы, пропустив «окушку», возвратиться в прежнюю ухабно-похабную ипостась и подкарауливать более доступные жертвы.

В салоне «окушки» гвоздем программы выступала папуа-картафановская голова. Когда милосердный Добрынин поставил перед ней распечатанную коробку с прохладным, живительным соком молодых побегов баобаба, и без того морщинистая, она вообще скорчилась до состояния клочка газеты, приготовленного к использованию в гигиенических целях.

– Я что, жирафа – баобабы жрать?! Хренушки, я вам не плодовоядная – я плотоядная. Йохимбой клянусь! И любимый напиток в наших местах не эта прокисшая болтушка, а коктейль «Кровавый мерин». Красный сок из молодых белых «быков» и «огненной» воды – в пропорции один к трем.

Здесь голова зажмурилась от давнишнего удовольствия, пошлепала выпяченными даже после усушки и утруски губищами, а затем продолжила воспоминания:

– Приедут, значит, эти ядреные белые «бычки» с «огненной» водой и начинают… Глумятся, дразнятся, куражатся. Мы им: че приперлись, че привезли? А они: мол, мы вам эвона че. Меняем, слышь-ка, на всякие разные бивни, камушки блескучие да на чурки эбеновые. Подонки однозначно. Навыдумывали себе, эта… что типа у нас низкая алкогольная толерантность, абстинентный синдром. Ага, разбежались… Короче, выпьем мы за встречу, побалакаем за Батьку ихнего, за нашего Лумумбу. Они ж знать не знают, что на десерт их попотчевали мозгами гамадрила, обкурившегося опия. Это, братцы мои, такая штука – слона враз в сон валит, не то что быка. Ну и спят, значит, эти быкослоны, а мы их бивнями да эбеновыми кольями охаживаем. Во-от… потом и до коктейля дело доходит. Нация мы такая, хотя и слывем темной, культуру пития блюдем. А как же! – Тут увлекшийся рассказчик заметил, что слушатели насупились, грозно посмурнели, недобро почесывая руки. Он зачастил: – А так-то я мягкий и полезный. Я вам пригожусь, век йохимбы не пивать! Нет, ребятушки, с головой надо дружить.

– Дружить, говоришь? – надвинулся на него Попов. – Кровосос! Не жираф он, видите ли. Баобабы ему не сок! Пей, иждивенец, пей, пока не усох. Вон рожа-то совсем с кулачок.

С этими словами Леха начал щедро вливать в губастый рот экзотическое содержимое пачки. Голова скабрезно осклабилась, внутри у нее что-то заурчало. Урчание живо напоминало звук, с которым опорожняется смывной бачок – да не современный, а изготовленный во времена, которые тот же Попов называл «периодом истерического метеоризма».

– Берегись! – раздался отчаянный Фенечкин возглас. Но было уже поздно. Жутковатый амулет превратился в подобие садовой лейки. Закачанный баобабовый сок начал под давлением извергаться обратно из всех возможных и, казалось бы, совершенно невозможных отверстий. Голова при этом стала медленно раскачиваться и быстро раскручиваться на своей шлейке, орошая все подряд.

Водитель встречного тонированного до безобразия джипа, углядев фонтанирующий салон «Оки», немедля погнал машину в лучший городской автосервис, чтоб установить модный «ватер кондишн». В мастерской этот крендель, напоминающий терминатора с головой микроцефала, принялся доказывать виртуозу разводного ключа и газовой горелки Черепанову, что в каждом уважающем себя ремонтном заведении должна быть подобная услуга. Матвейка-Паровоз выслушал клиента внимательно: он всегда был участлив к водителям-дегенератам и водителям-женщинам. Кроме того, он узнал в посетителе Тыру, шестерку Бакшиша. Ссориться с последним Черепанов совсем не хотел. Он без промедления отправил гонца в магазин сантехники за десятком распылителей для душа, канистрой и садовым насосом, а когда удовлетворенный Тыра покинул мастерскую, покрутил пальцем у виска.

Тем временем запас жидкости в сушеной голове исчерпался. Мокрые бойцы за правое дело с облегчением выматерились. От души, но, памятуя о нежных чувствах Фенечки, про себя. Покончив с этим важнейшим для всякого русского мужика делом, принялись, выражаясь литературно, зализывать раны. Единственное, что их утешило, – сок молодых побегов баобаба в нахлынувшей ситуации был явно предпочтительней пресловутого «кровавого мерина».

Так с шутками и прибаутками трудящиеся безработные прибыли в район запланированного барбекю.

Озеро Пятак – восемь тысяч девятьсот двадцать пятое по величине в мире. Ровным счетом. Если, конечно, верить статистике. Пусть и уступает оно за явным преимуществом Байкалу по величине и глубине, но в вопросе девственной чистоты еще неизвестно, кто кому даст очко вперед.