Анастасия Никитина - Права и обязанности некроманта

— Назойливый болван! Именно это я и делала, пока ты всё не испортил!

— Самоубийца! — он вырвал у меня из рук бутылку.

— Кто бы говорил! — огрызнулась я, пытаясь отобрать свою собственность.

— Дура! — Дон швырнул бутылку в камин. — Почему ты…

Что он хотел сказать, я так и не узнала. Его приоткрытые губы оказались в миллиметре от моего лица, и он, не задумываясь, смял мои грубым, почти болезненным поцелуем. Я попыталась было вырваться, упираясь ему в грудь ладонями. Но отпустить меня он и не подумал. А через минуту я, забыв обо всем, так же яростно отвечала на поцелуй, оставляя у него на спине темные полумесяцы — следы от ногтей.

Кто из нас первым сделал следующий шаг, я тоже не поняла. Только в какой-то момент с громким треском лопнула ткань его рубашки. И одновременно с этим застучали по каменному полу мои многочисленные чёрные пуговицы.

Я проснулась как от толчка, лихорадочно соображая, что мне снилось, а что было реальностью. К счастью, долго мучиться от неизвестности мне не пришлось. Самое невероятное лежало рядом, накручивая на палец один из моих помятых локонов.

В комнате царил полумрак: окна были плотно зашторены, а камин давно погас.

— Может, всё-таки выпустишь меня, — тихо проговорила я. — Ты же давно проснулся.

— Нет, — отозвался Дон, и в его голосе слышалась улыбка. — Я ещё сплю, мне снится волшебный сон, и просыпаться я отказываюсь.

— А придётся, — хмыкнула я. — Особняк старый, и по ночам здесь холодно. Если ты не дашь мне разжечь камин, я околею.

— Ничего, я лично тебя согрею, — ухмыльнулся он, покрывая поцелуями моё плечо, оказавшееся в пределах досягаемости.

— И от простуды вылечишь. И заодно мои извинения одному интригану доставишь. Лично… — в тон отозвалась я и быстрым движением вывернулась из его рук.

Потеряв точку опоры, он ткнулся носом в подушку и придушенно проворчал:

— Циркачка…

— Нет. Просто в каждой женщине есть что-то от кошки, — я пожала плечами.

— Если учитывать твоё умение выворачиваться из моих рук, — Дон перевернулся на спину, расслабленно откинув с лица спутанные волосы, — то тебе больше подошло бы сравнение со змейкой.

— Попробуй удержать кошку, если она того не хочет, — усмехнулась я и щёлкнула пальцами.

В камине вспыхнуло пламя, расчертив комнату причудливыми тенями.

— А ты не хочешь? — улыбнулся он.

— Можно подумать, кто-нибудь когда-то интересовался, чего я хочу, — грустно отозвалась я и только тут сообразила, что это действительно так.

Улыбка медленно увяла. Но Дон этого не увидел — я так и сидела на корточках у камина спиной к нему. И всё же он что-то почувствовал.

— Лира… — в его голосе сквозило напряжение. — Я должен тебе сказать, что той ночью… Ну, когда я и Делия…

— Да, — перебила я. — Я тоже слышала от Ланга. Бесы бы пожгли самое первое семечко, которое угодило в руки моей вероломной сестричке…

— Ты знала?!

— О том, что это её рук дело, — не знала. Но что-то нечисто — догадывалась. Жаль, знание пришло тогда, когда что-то менять уже было поздно.

— Никогда не поздно! — с горячностью воскликнул Дон, садясь на кровати. — Ты и тогда должна была сказать мне!

— Сказать что? — я обернулась. Хотелось верить, что моё лицо скроет тень и он не увидит ту кривую улыбку, которая змеилась по губам. Я чувствовала её, но не могла убрать. — Я только догадывалась. Ясность появилась лишь в твоём поместье. И что я должна была сделать до этого? Известная радикалка явилась бы к добропорядочному отцу семейства с мутными подозрениями? У тебя была приличная жизнь, жена, сын… А у меня только обязанности, не исполненные клятвы и это. — Я вывернула руку так, чтобы отблески огня осветили уродливую отметину на предплечье.

— И всё равно! Если бы ты мне сказала…

— А что бы изменилось? Разводы в нашей стране не предусмотрены, — перебила я, нетерпеливо поведя плечом. — Не знаю, зачем Делли это сделала. Но она сделала, и у неё это получилось. И я не вижу смысла дальше спекулировать на тему «если бы, тогда бы». Лучше расскажи мне, как тебя угораздило явиться сюда сегодня? Ты что, не заметил химеру?

— Её не заметишь, как же! — фыркнул Дон.

— Хм-м… Так зачем же ты всё-таки пришёл?

— Я хотел понять, кто ты, — он опустил голову, и рассыпавшиеся волосы скрыли его лицо.

— Э… — только и смогла произнести я.

Мысли понеслись вскачь. «Мог ли Дон догадаться, что я не Лира? Нет! Тем более сейчас! Сколько времени прошло. Но эта странная фраза?». Я не понимала ровным счётом ничего. Мало того, подобное заявление попросту выбило меня из колеи. Я была готова к любому ответу от «я хотел попросить прощения» до «я пришёл избавить мир от сумасшедшей радикалки». Но Дону таки удалось меня удивить, будь проклята эта фраза… А он как ни в чём не бывало разыскал свои штаны и принялся одеваться. Так и не дождавшись хоть каких-то объяснений, я холодно уронила:

— По-моему, вся страна теперь знает, кто я. Тёмная тиссари. Хитрая интриганка, не гнушающаяся никакими методами. Убийца. Самый страшный тёмный маг в истории. Это наиболее распространённые определения меня, как докладывают мои слуги. И что из этого внушает тебе сомнения?

— Да. Так говорят, — не стал спорить Дон. Он поднял голову, и в неверном свете камина сверкнули его невероятные глаза. Меня пробрал озноб. — Вот только я привык верить своим собственным выводам, потому что про таких, как я, тоже много чего говорят… Тёмная тиссари? Тиссари, согласен. А тёмная… Почему? Кто это сказал? Ты — убийца? А кого ты убила? Я лично видел только двоих. Причём обоих с удовольствием убил бы сам. Интриганка? Я натворил множество дел. Я тебя предал, женился на твоей сестре. Но ты ни словом не обмолвилась о моей сущности. Интриганка, которая отказывается от шантажа и не желает мести? Звучит странно. Ты не находишь?

Он встал и подошёл ко мне почти вплотную.

— И, наконец… Самый страшный тёмный маг в истории, который усыпляет детей, чтобы не позволить им увидеть мерзкую кровавую сцену и защитить от кошмаров? Лира, ты уверена, что тёмные маги ведут себя именно так?

— Но это же дети, — только и смогла проговорить я.

— Угу, — эхом отозвался он. — А я — берсеркер. Меня тоже нужно защищать? Даже я не знал, что сделал отец. Но ты… Ты знала?

— Знала, — не стала лгать я.

Ошарашенное выражение на его лице было заметно даже в полумраке.

— Но как?! — выдохнул Дон наконец. — Он тебе сказал? Отец?

— Нет. Не он.

— А кто?! Кто ещё мог знать, если даже я не знал? Ты нашла того менталиста, да?

— Нет.

Соблазн солгать был велик. Но мне не хотелось. Я и так уже наворотила вокруг себя такие баррикады из лжи и фальши, что сомневалась в возможности однажды через них перебраться. Не в этой жизни… И лгать снова? Не ему… Не хочу…