Анастасия Никитина - Права и обязанности некроманта

— А… — Дэкс поднял голову. — Посвящённая Флер. Вы-то мне и нужны.

— Адептка Флер, — машинально поправила я.

Так или иначе, все, даже первогодки, были посвящёнными, но называться так некромант имел право только по завершении обучения, после последнего круга посвящения. А вот этот самый последний круг преодолевали не все. Далеко не все.

— Я пока на память не жалуюсь, посвящённая. Адепткой вы были несколько дней назад, — качнул головой декан. — Но я думаю, понял, что вы имеете в виду. Не беспокойтесь. Расспрашивать о деталях последнего круга не принято. Наткнулись вы в своих трущобах ещё на одного лича или просто получили нож под ребро, а Последняя Гостья почему-то решила дать вам дополнительный шанс… Это ваше личное дело.

— Понятно, — только и смогла проговорить я.

— Ничего вам не понятно, — усмехнулся Дэкс. — Но это поправимо. В данном случае всё просто. Последний круг посвящения — это встреча с Серой госпожой. Кто-то получает ещё один дар в дополнение к своему собственному, кто-то переходит на последнюю ступень посвящения. А кто-то, увы, с этой встречи не возвращается. Вас же, как я вижу, Серая госпожа отметила особо: двойное благословение — это редкость.

Я невольно вскинула руку к груди: надо же было забыть, что в моём родном мире ни у кого нет проблем с видением магии. Соответственно, любому, кто даст себе труд присмотреться, голубой сгусток, доставшийся мне в наследство от Лиры Мэй, будет так же хорошо виден, как и зелёная горошина моего собственного дара.

— Ну а посвящение — это совсем просто. Списки адептов — не просто бумажки, и такие кардинальные изменения они отмечают мгновенно. Зря, что ли, вы контракт с обителью кровью подписывали? Впрочем, сейчас мне и бумаги не нужны: вы же полыхаете, как зелёный факел, — хмыкнул декан. — Но это все — лирика. Перейдём к делу. После вашей весёлой встречи с личем в прошлом году я думал предложить вам место у себя на кафедре. Но ввиду последних событий уже не уверен, что вы согласитесь. И тем не менее, практику вам придётся проходить именно здесь.

— В обители? — ляпнула я, вконец ошалев и от новостей, которые умудрилась прохлопать, и от неожиданных предложений.

— Увы, — он развёл руками. — Понимаю, сила клокочет в груди и зовёт на подвиги. Как минимум хочется сразиться с химерой, а лучше с двумя. А тут старый пень навешивает скучную возню с поступающими. Но ещё полгода вы — собственность обители, назовём вещи своими именами. А потому будете терпеть мой произвол. Заодно и поработаете моим ассистентом. Возможно, при ближайшем рассмотрении место в альма-матер не покажется вам таким уж бездарным разбазариванием ваших сил.

— А? Э… Ну да… — проблеяла я.

— Вот и отлично, — кивнул Дэкс. — Значит, договорились. Немного подслащу вам микстуру: это оплачиваемая практика. Получать будете, разумеется, только половину оклада. Но этого в любом случае хватит, чтобы вы наконец купили себе лошадь и съехали из отвратительной клоаки, которую называете квартирой. Аванс на эти неотложные траты можете получить у казначея.

— Э-э… Это очень…

— Да-да… — перебил он. — У вас есть вопросы?

— Нет, но…

— Вот и отлично. Жду вас завтра, когда разъедутся ваши однокурсники. Надо будет согласовать план научной работы на ближайший месяц. Насчёт предварительного отбора поступающих, с этим разбирайтесь с секретариатом сами. Но передайте им там, что мне понадобятся не менее шести часов вашего времени в день. Всё понятно?

— Да, но…

— Прекрасно. До завтра, посвящённая Флер.

Я проглотила очередное «но» и вымелась из кабинета. Казначей действительно без лишних слов выдал мне аванс, составивший сумму, на которую я до сих пор жила почти год. Это наш-то казначей, за которым я бегала неделями, чтобы выцарапать свою нищенскую «повышенную» стипендию. Сушёная вобла из секретариата молча вручила мне пачку бумаг и, даже не пикнув, вписала «научные изыскания» в рабочий план, когда я напомнила о пожелании декана. Ошалело оглядываясь, я вывалилась на шумный двор обители. «Это что такое сейчас было?!».

Сунув план практики, какие-то инструкции и прочие бумажки в наплечную сумку, я подцепила к поясу приятно звякнувший толстый кошель. Не поскупилась и на неприятную неожиданность для случайного карманника. Не то чтобы я думала, что кому-то придёт в голову залезть в карман под зелёным плащом некроманта. Но и по глупости потерять так внезапно свалившееся на голову богатство тоже не желала.

Неделю спустя я уже привычно седлала лошадь у конюшни доходного дома в получасе езды от главного входа обители. Комната плюс стойло для купленной кобылки обошлись мне в половину аванса. Но я оплатила их сразу на полгода вперёд. Ещё четверть денег съела собственно покупка лошади. Итого у меня осталась астрономическая, по моим меркам, сумма, вполне достаточная для того, чтобы полгода покрывать мои скромные потребности.

Убийцы меня больше не беспокоили. Так же как и ведущая потока, действительно укатившая в какие-то дебри вместо меня. Работа в лаборатории декана была более чем интересной. Предварительное распределение желающих учиться в обители — спокойным. В общем, моя старая новая жизнь внезапно покатилась по ровной дороге вместо тех колдобин на грани выживания, по которым я скакала до своей смерти.

Вот только особой радости мне всё это не приносило. С каждым днем будущие студенты поглядывали на меня с более заметным опасением, а прочие ассистенты и персонал обители старались обходить. Ещё бы. Та холодно-отстранённая маска, которую я ежедневно встречала в зеркале по утрам, сама по себе способна отпугнуть кого угодно. А если эту рожу скорчил некромант с двумя дарами, внезапно проскочивший последнюю ступень посвящения, желание общаться пропадает напрочь.

Поначалу я пыталась как-то бороться с этим наследием чужой жизни. Но длилось это всего несколько дней. Потом я плюнула и решила оставить всё как есть. В любом случае чем меньше окружающие знают, что я чувствую и о чём думаю, тем лучше в первую очередь для меня же. Мало ли что и кому может взбрести в голову, а законы против одержимых никто не отменял.

Вот только сны отказывались подчиняться железному самоконтролю. Почти каждую ночь я возвращалась в ту, уже закончившуюся жизнь. Снова смеялась над злоключениями Альва, гоняла по тренировочному залу Роя, обсуждала какую-то ерунду с Торией, рассказывала об артефакторике отцу. Эти сны оставляли слабое горько-сладкое послевкусие, как и приятные воспоминания.

Но были и другие сны. Сны, в которых меня бросало то в жар, то в холод под укоряющим взглядом золотистых глаз. И немой вопрос, на который я не знала ответ: «Какое ты имела право всё решить за меня?». После такого я просыпалась в холодном поту и до утра сидела во тьме за столом, бездумно уставившись в тёмный прямоугольник окна.